Ей нравилось всё. И размещение, и внимание, и даже русская еда. А встреча со своей будущей свекровкой! Какая чудесная, какая добрая, чуткая и внимательная! Она поразила Софью, как и Евдокию — будущая жена её сына. Очень хорошо встретили Софью и молодые девери. Софья с первого шага совместной жизни старалась быть помощницей мужу. И когда он сообщил ей через десять дней после свадьбы, что ему надобно ехать в Орду, она попыталась напроситься на поездку с ним, но он сказал, что не может ею рисковать. Он не знает, как его примут в Орде. Могут ведь вспомнить и о его побегах. Софья поняла и спросила:
— Алберду, — она так продолжала звать Андрея, — берёшь?
Василий засмеялся:
— А куда я без него!
Свою первую поездку в Орду в качестве великого московского князя он готовил тщательно. Для этого вызвал к себе первых бояр: Внука, Фёдора Андреевича Кошку, его сына Ивана Кошкина, Андрея Албердова, купца Саларева. Вытащил старого воеводу Плещея. Все люди бывалые, опытные. Дали разумные советы. После этого он пригласил к себе Фёдора Свибла и велел ему ехать в Киев, звать митрополита Киприяна.
ГЛАВА 38
Быстро бежит время. Кажется, только встречался с боярами, а уже пора ехать в Орду. Софья проводила Василия до Владимира, на прощание сказала:
— Береги себя. Я буду ждать тебя и думать только о тебе.
От Владимира он поплыл в Орду.
За долгий путь князь устал и рад был увидеть знакомые черты Сарай-Берке. А на другой день он уже ехал во дворец к хану. Хан встретил Василия сурово. Вернувшись к себе, князь в сердцах, ничего не объяснив, сказал боярам:
— Едем домой.
С утра следующего дня стали собираться в обратную дорогу. Но тут примчался Шиахмет.
— Хан требует тебя, князь.
Что стряслось с ханом, трудно сказать. Но хан встретил его так, что Василий был удивлён. Когда он вошёл в тронный зал, Тохтамыш встал и пошёл навстречу. Мурзы недоумённо посмотрели на хана, потом начали шептаться меж собой. Хан чувствовал это, но отмахнулся от них, как от назойливых мух. Взяв князя под руку, он подвёл его к трону и, усадив рядом с собой, стал расспрашивать, как добрался, нужна ли какая помощь.
Когда Василий ему обо всём рассказал, хан пригласил его отобедать с ним. Это был второй шаг хана, недовольно встреченный мурзами. Но он вёл себя так, как будто их не было в зале.
Обеденный зал выглядел роскошно. Много позолоты, дорогих люстр. Венецианская, очень дорогая, мебель. Стол был роскошно сервирован. Кроме арзы и кумыса там было много бутылок с иностранным вином. Традиционная конина чередовалась с говядиной, рыбой. И, чтобы угодить гостю, пахло томлёными щами, стояли лепёшки, молоко, мёд.
После обеда они вышли из дворца и прогулялись вокруг него. Здесь было всё великолепно: подстрижено, выметено. Били фонтаны. В больших клетках верещали южные птицы. Могло показаться, что жизнь в Сарае на подъёме. Но Василий, когда ехал сюда, отметил, что стало хуже, чем было тогда, когда он находился в плену. Добавилось серости, разрушенных изб, грязи.
Хан прервал молчание и завёл разговор:
— Я получил худые вести с востока. Тамерлан вынашивает идею повернуть свои войска на запад. И, как бы поясняя, добавил: — Он пойдёт на мня и, боюсь, на тебя.
Хан повернул голову и посмотрел на князя. Но того, внешне казалось, эти слова не задели. Чтобы подчеркнуть правоту своих слов и надвигающуюся угрозу для них, хан сказал:
— Он хочет стать вторым Джихангиром.
Василий не слышал этого слова, но понял его значение. Его же голова в этот момент была занята одной мыслью: «Он хочет позвать мня в свой поход против Тимура. Чё же делать? В поход мне идти нельзя. И отказать тоже. Ладно, буду слушать дальше».
А тот говорил о жестокости Тамерлана, не забыл и о его простом происхождении.
— Я знаю, великий князь, что в тебе течёт кровь твоих великих предков, как и во мне, — чувствовалось, эти слова он произнёс не без гордости. — Мой далёкий предок Джихангир был великим и могучим, — похвастался он.
Василий слушал его молча. Хан внезапно остановился:
— Так я могу рассчитывать, что ты поможешь мне одолеть этого страшного дракона? — в лоб задал он главный для него вопрос, как понимал Василий.
«Да, пришёл момент, когда нельзя прогадать», — подумал про себя Василий.
— Великий хан! Я благодарен тебе, что ты сам подумал об ярлыке на моё великое княжение. Могу ли я тебе в чём-то отказать?
Хан улыбнулся.
— Мня может остановить только одно, — сказав, Василий замолчал.
Хан напряжённо посмотрел на князя.
— Чё же это? — спросил он.
— Король Польши.
Лицо хана выразило удивление.
— До мня дошли слухи, чё ты женился на литовской княжне.
«Как он так быстро узнал?» — подумал про себя Василий, а ответил ему такими словами:
— Всё это так, великий хан. Но ты знаешь наш мир, когда брат идёт на брата, сын на отца. Король и мой тесть — двоюродные братья. Но сколько раз они поднимали друг против друга оружие! Ягайло, как мне известно, ещё с Мамаем, которого ты прогнал из Орды, хотели, объединившись, покорить Московию и поделить земли. Но Ягайло не успел, нашлись силы его задержать. Великий хан, ты представь, если бы ему это удалось! Не было бы Московии, верного друга Орды. Боюсь, ты бы не был великим ханом. Мамай бы торжествовал.
Нижняя губа хана приподнялась. Как понял князь, тому слушать такие слова почему-то не очень нравилось. Но Василий решил: «Раз начал, надо закончить».
— Но после того, как Ягайло задержали и он не получил желаемого, тот возненавидел Московию. Я очень боюсь, что когда уйду с войсками, Ягайло может прийти на мою землю. Кстати, великий хан, если это не тайна, когда ты собираешься выступать? Мне же надо время для подготовки, а мы с тобой подумаем, как защитить мои западные рубежи.
Последние слова хан расценил как согласие и не стал делать из этого секрета.
— Думаю, года два, если не больше, понадобится для подготовки.
Когда Василий услышал эти слова, он еле сдержался, чтобы не подпрыгнуть. «Да за это время столько воды утечёт! Будешь ли ты жив, хан. Сколько за последние годы сменилось вас!», — подумал он, а сам сказал:
— За это время я сумею подготовиться. Не помешал бы только Запад, — с сожалением в голосе проговорил князь.
Хан задумался. Он чувствовал, что тот говорит правду.
— А если всё же... тайком примешь участи? — спросил он, скосив глаза.
— Великий хан, даже тайные вести имеют крылья. Я только что справил свадьбу, а ты уже знаешь!
Хан рассмеялся, но всё же заметил:
— Да какая это тайна? Кто такой князь Едигей, вот тайна. У меня под носом, а разобраться не могу.
Они дошли до чудесной беседки. Её опора состояла из набора голов каких-то сказочных сфинксов. Но главное её достоинство было в том, что над ней была создана водяная крыша, несущая прохладу. Её создавали боковые струи, изрыгаемые из ртов каких-то невероятных жаб, змей и прочей ползучей твари. Интересно было во всей этой выдумке то, что ни одна капля не падала на находившихся там людей.
Хан пригласил Василия присесть.
— Уж не ты ли, великий хан, это сделал? — спросил Василий. Он не мог скрыть своего восторга от увиденного.
— Нет. Это ещё во времена хана Узбека.
Услышав это имя, князь подхватил его.
— Ты, великий хан, назвал имя человека, с которым дружил мой предок Иоанн Данилович Калита. Их дружба была настолько крепка, что великий Узбек сам предложил Калите называться князем всея Руси. И только скорая смерть обоих не дала закрепиться этому званию.
После таких слов хан внимательно посмотрел на князя, а тот продолжал:
— Их дружба была основана на правде. Калита лучше других и, главное, исправно собирал и отдавал дань хану Узбеку. Поэтому хан помогал усиливать Московию. Я тебя тоже не подведу, а ты вот ярлык на Нижний Новгород отдал не мне, а князю Борису. А это нарушило право старшего сына, которое сложилось на Руси не без вашей помощи. Вот я посмотрю, — князь хитровато прищурил глаза, — как тот будет платить тебе дань.
— Хорошо, — хан ударил себя по ляжкам и поднялся, — я передумал. Ярлык получишь ты. Но у мня будет одна просьба. Я понимаю, что у тя может сложиться так, что трудно будет оказать мне военную помощь, хотя надеюсь на это. Но главное, о чём бы я хотел тебя попросить. Война есть война, всякое может случиться, поэтому я хочу тебя спросить, князь московский и нижегородский: сможешь ли ты приютить моих детей в случае чего. А?
Князь поднялся:
— Богом нашим клянусь, они найдут у мня должный приём и защиту.
Домой в свои хоромы Василий возвращался пешком, отпустив охрану, переполненный радостно-тревожным настроением. Дорогу он знал хорошо, ещё с прошлых лет, поэтому шёл, не замечая ничего, что творится по сторонам. Думы переполняли его. Он шёл и думал, как ему использовать то, что он узнал. Поход на восток... выгоден он для Москвы или нет? И пришёл к выводу, что будет выгоден, если хана разобьют, да ещё уничтожат это гнездо. Значит, надо что-то предпринять, чтобы Тимур это сделал. У нас не хватает сил. И неизвестно, когда хватит. А в жизни Руси пока ничего не изменилось. Дань, ярлыки остались по-прежнему. Да, надо как-то натравить Тимура.
Судьба ли, так распорядилась? Василий шёл по дороге, по которой шли семьдесят два года тому назад убийцы великого тверского князя Михаила. И опять здесь готовилось убийство, но уже целого племени... Да, жестока жизнь.
Вернувшись к себе, князь всё рассказал боярам. Те были поражены, как Василий заработал ещё ярлык и как, похоже, выкрутился от участия в походе. Потом, оставив бояр Ивана Кошкина и Андрея Албердова, повёл с ними секретный разговор.
— Бояре, — обратился он, — вы слышали, что хан готовится к походу на Тимура. Представьте себе, что будет, если он победит?
Бояре задумались, потом неуверенно заговорил Андрей:
— Привезёт кучу богатства.
— Это не то, — вскочил князь, — он наберёт силу и может давить на нас гораздо сильнее. Русь после Куликова поля расстегнула пояс рабства, но его не сняла. Если Тимур победит, он заставит застегнуть старый пояс, да ещё набросит новый. Так Русь никогда не избавится от этого ига.