— Князь!..
Василий грозно спросил, перебивая его:
— Чё случилось?
— Пастух... татары.
Василий побледнел:
— Какие татары?
— Татары! — больше ничего он сказать не мог.
Василий подхватил сына и быстро направился в Кремль.
В хоромах его ждал пастух. Возраст его было трудно определить. Лицо почти до глаз заросло рыжей бородой. Та часть лица, которая осталась не заросшей, была, как и его босые ноги, чёрной от загара. Портки на нём были латаные-перелатаные, он их поддерживал. Рубаха выцвела до того, что узнать её первоначальный цвет было невозможно. Сам жилистый, прямой. Князь сразу направился к нему:
— Кажи, чё случилось? — стараясь быть спокойным, спросил он.
— Идёть поганое племя не дорогами, а звериными тропами. Видать, хотит тя сразуть за горло схватить, — сказав, пастух вытер ладонью губы.
— И много их? — допытывался князь.
— Много. Я ждал, ждал, да побёг сюды.
— Молодец! Сам-то откуда будешь?
— Да... с Пеньково.
— Пеньково, Пеньково, — что-то вспоминая, проговорил почти вслух князь, — так до нас вёрст шестьдесят будет, — не то спросил, не то сказал Василий. — Ты сколь бежал-то?
— Да, вчерась с обеда, как их увидел и побёг.
— Не отдыхал? — удивлённо спросил князь.
— Да ты чё, князь! До отдыха ли. Крадётся... поганое племя.
— Ну, ступай в поварню, там тя накормят. Да потом отдохни.
— Э, князь, незя мне разлёживаться. За скотиной уход нужен. Я... пожру и назад.
— Смотри сам, а в награду получи, — и достал из кармана золотой рубль.
— Не, князь. За чё? Я от души...
— Бери, бери, — и Василий вложил деньгу в его руку.
Бояре, воеводы, входившие в светлицу, первым делом бросали взгляд на князя. Василий выглядел спокойным, сосредоточенным и задумчивым. Когда собрались почти все, он заговорил:
— Я получил весть, что на нас идёт татарин. Думаю, это Едигей, старый хитрец. Щас он верстах в сорока от Москвы.
Сообщение вызвало шок среди присутствующих.
— Так мы же не успеем... — заговорил было Иван Лихарь.
— Это и дураку понятно, — нервно заметил Василий, но взял себя в руки. — Вчерась его видели у села Пеньково. Идёт, как трус, звериными тропами. Может и разделиться, чтоб охватить нас с двух сторон. Поэтому навстречу выходить не будем. Кремль имеет достаточно запасов, чтобы продержаться, пока соберём людей. За мня здесь остаётся князь Серпуховский Владимир Андреевич. Вы, бояре, разъезжаетесь: Дан и Иван Уда в Новгород. Пущай обиду забудут, потом соберёмси на совет. Ты, Григорий Холопищев, с воеводами — по городам, пущай укрепляются. Думаю, вы знаете татарскую привычку грабить наши города. Андрей Албердов, Иван Кошкин и Ачкасов едут со мной в Кострому. Оттель начнём собирать войско, — он повторил эту мысль, чтобы никто не думал, что он убегает от страха. — Взаперти сидеть — с миром не познаешьси, — добавил он. — Хто-то Едигею рассказал, чё у нас делается. Время он выбрал, когда мы своих воинов по домам распустили. Понадеялись... — и посмотрел на Албердова.
Тот опустил голову.
— А теперь расходимся — и за дело, — закончил говорить князь.
Слух о том, что татары, которых считали разбитыми, а себя свободными от них, вновь объявились, распространился моментально. Многие спешно бежали, бросая своё добро. Этим пользовались воры и разбойники. Вновь запылал посад.
Князь с семьёй и боярами выехал вечером. А утром под стенами кремля появились татары. Едигей, узнав, что князь покинул Москву, решил послать за ним вдогонку своих воинов. Он отлично понимал, что если пленить Василия, то ему гораздо легче будет управиться с Московией. Понимал это и Василий.
Сотни две татар, самых боевых, отделились от основного отряда и, не жалея коней, ринулись догонять Василия. В Переяславле-Залесском князь остановился, чтобы зайти в монастырь и помолиться об избавлении от врага. Только он закончил молитву, как вбежал монах:
— Князь, — крикнул он с порога, — татары подходят.
Пришлось быстро вернуться к своим. И сразу ударил по ушам какой-то гул. Он нарастал. Все поняли, кто это.
— За мной, — садясь на коня и вытаскивая меч, скомандовал князь своим воинам.
Из кареты выглянула Софья.
— Подожди, я с тобой!
Но князь резко приказал кучеру:
— Гони! Мы догоним.
Схватка была яростной, но короткой. Всё решил Албердов, который с группой воинов зашёл с тылу. Их громкий неожиданный крик так напугал нападавших, что они бросились врассыпную. Их гнали с версту. Больше половины отряда было уничтожено. Двоих взяли в плен.
Татарский князь, наблюдавший за битвой, когда увидел только горстку вернувшихся воинов, так напугался, что приказал отряду поворачивать назад. Он посчитал, что князя сопровождает несколько тысяч человек, а он сам, оторвавшись от основных сил, может стать лёгкой добычей русского князя. Увидев возвращающего ни с чем своего предводителя, Едигей рассвирепел и исхлестал его плетью так, что он на другой день скончался.
Окружив кремль, Едигей не собирался его штурмовать, видя, как тот укреплён. Угрожающе торчащие стволы пушек, мелькавшие на стенах хорошо вооружённые воины — всё говорило о том, что штурмом его не взять. Только потеряешь людей.
Едигей прикинул, чтобы собрать нужное количество войска, а это тысяч шестьдесят — люди посланы к Переяславлю, Ростову, Димитрову, Серпухову, Верею и другим городам, — Василию потребуется не менее пяти-шести месяцев. За это время в кремле кончатся припасы, и голод заставит их сдаться. Понимал это и Василий, обдумывая дорогой своё положение. Надо было что-то срочно предпринимать. Он остановил коня и позвал к себе Андрея.
Они поехали рядом, и Василий высказал ему свои предположения. Андрей задумался, но ответа не находил. Помог ему в этом Василий:
— Слышь, боярин, — Василий поглядел на друга, — допроси-ка пленников. Пущай скажут, где их щас стойбище. Думаю, на пепелище Сарая они не остались.
Василий оказался прав. Свои шатры они установили севернее, бросив пепелище. Узнав об этом, Василий прищурил глаза:
— Вот чё, друг...
Андрей насторожился:
— Чё?
— Бери-ка пару воинов, да скачи туда. Я те дам денег. А ты там заваргань-ка так, чёп хан немедля отозвал Едигея. Понятно? Да заодно узнай, чё там наши молчат.
— Едигей, я вижу, не дурак, може выследил.
— Може, — согласился Василий, — найди других, денег не жалей.
— Хорошо. Только прощусь с Ольгой.
— Ты за неё не беспокойся. Она будет жить с нами.
Вскоре от княжеского отряда отделились трое всадников, облачённых в одежду смердов. В первой же деревне они наняли проводника. Меняя лошадей, спали в седле и через полмесяца оказались вблизи главного стойбища. Отлично зная татарский, прикидываясь купцом, Андрей быстро вошёл в доверие к нескольким татарским князькам.
Один князёк, выпив винца, доверительно сообщил Андрею, что нынешний хан очень слабый и хорошо бы его убрать. Идея у Андрея родилась сама собой. Он даже расцеловал удивлённого татарина. А на следующий день другой князёк узнал, что мурза Капян готовит против хана заговор.
Хан этого очень боялся. Уведённое Едигеем войско делало его бессильным перед мурзами. И он срочно послал гонца к Едигею, чтобы тот немедленно возвращался назад. Получив такой приказ, умный Едигей и тут решил обыграть Москву. Он вызвал серпуховского князя на переговоры и сказал ему, что если тот выплатит ему три тысячи рублей, он снимет осаду. Едигей деньги получил и, как обещал, снял осаду и поспешил к хану.
Вернувшись к себе, Василий принялся за дела, которые были им начаты до вторжения Едигея. Три года князь не являлся в Орду, несмотря на настойчивые приглашения. Три года она не получала денег от Москвы. А это помогло быстро уничтожить следы пожарищ, построить церкви и перенести монастыри из града на Крутицкую гору. И... главное — князь стал держать при себе столько воинов, чтобы больше ни от кого не бежать.
А кругом полыхала война. Смоленский князь Юрий со своим тестем, рязанским князем Олегом, обрушились на Литву. Витовт в отместку напал на рязанские земли. Князья неожиданно развернулись и напали на Витовта, и тот должен был уносить ноги. Москва молчала. Витовт решил мириться и пригласил зятя и дочь в Смоленск, чтобы вместе отпраздновать Пасху. Василий не хотел было ехать, но Софья уговорила.
Там Василий и Витовт договорились убедить Новгород отказаться от договора с орденом. Но, узнав об этой встрече, опять вмешался Ягайло. И Витовт вынужден был, минуя Москву, обратиться к Новгороду, чтобы тот признал только его власть. Но новгородцы жили по своему закону, в котором говорилось, чтобы с сильными не знаться. И на этот раз он был соблюдён. Они выбрали князя Симеона Лугвеня Ольгердовича, который писал королю Ягайле: «.... обещаем... быть при короне польской и никогда не отступать от неё».
Узнав об этом, Василий смолчал и стал готовить силы. Витовт был этим крайне раздражён, ибо он давно мечтал заполучить Новгород для Литвы. Но всё спутал нашедший приют у Витовта Тохтамыш. Он стал убеждать Витовта, что если он поможет ему снова утвердиться в Орде, то будет ему во всём помогать. Они тогда смогут одолеть и Москву. Когда Тохтамыш сказал ему об этом, Витовт поморщился, хотя возражать не стал.
Сорока на крыльях принесла эту весть ордынскому хану. Хорошо зная внутреннюю жизнь Орды, он страшно боялся заговоров, свергающих ханов. Поэтому послал к Витовту посла с требованием: «Выдай мне беглого Тохтамыша, он мне враг». На что Витовт ответил: «Тохтамыша не выдам, а с тобой хочу видеться сам».
Витовт собрал огромную армию и двинулся с ней на восток. На реке Ворскле они встретились. Хан Темир-Кутлай был напуган таким войском и послал сказать Витовту: «Зачем ты на мня пошёл, я твоей земли не брал...» На что Витовт ответил: «Бог покорил мне все земли, покорись и ты мне...» Темир-Кутлай решил покориться и уже готовил этот ответ, как появился Едигей и сказал хану:
— Лучше нам умереть, чем согласиться на его условия.