– Деда я смутно припоминаю, – говорит инженер-программист Дмитрий Александрович Попов, – но отчетливо представляю его колено, очень высокое, на которое я пытаюсь забраться…»
В октябре 1967 г. после тяжелой болезни умер Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Министром обороны СССР на долгое десятилетие станет Маршал Советского Союза А. А. Гречко (1903–1976).
С одной стороны, однокашник Маркиана Михайловича по академии, а с другой – человек весьма своеобразный…
Первые дни войны подполковник А. А. Гречко работал в Генеральном штабе, когда генерал-лейтенант М. М. Попов командовал Северным фронтом. В июле 1941-го назначен командиром кавалерийской дивизии. В январе 1942-го – командир 5-го кавалерийского корпуса. Затем командовал армиями (с апреля), в том числе 12-й, 47-й, знаменитой 18-й (где служил политработником Л. И. Брежнев), 56-й, 1-й гвардейской. Выше армии поднимался всего лишь раз, и то на два месяца, когда с октября по декабрь 1943-го был заместителем командующего войсками Воронежского (1-го Украинского фронта). После войны аж до 1953 года командовал войсками Киевского военного округа. В 1953-м сменил в Германии Чуйкова. О том, как это было, поведает В. П. Брюхов в «Воспоминаниях танкового аса»: «На столе зазвонил звонок – вызывал Главком. Я вошел в кабинет:
– Слушаю вас, Василий Иванович.
– Василий Павлович, ты знаешь, что сегодня самолетом прибывает новый Главком генерал Гречко. Бери две-три машины и поезжай на аэродром: встретьте его, предварительно уточнив время прилета. Он едет с женой, а дети и порученец прибудут позже. Проверь гостевой домик и размести его там.
Выслушав Чуйкова, я предложил:
– Василий Иванович, может, лучше встретит Гречко один из ваших замов?
– Поезжай, а заместители после с ним познакомятся. Я считаю, ты вполне справишься с этой миссией.
– Слушаюсь! – Я вышел, отдал необходимые приказания и поехал на аэродром. И тогда, и сейчас меня удивляло отсутствие не только дружбы между бывшими командующими армиями и фронтами, но даже элементарного уважения друг к другу. Никто из главкомов лично не встречал крупных военачальников, прилетавших на отдых, – за исключением тех случаев, когда их связывали родственные отношения. Так, например, Чуйков лично встречал маршала Тимошенко, поскольку его дочь была замужем за сыном маршала.
По дороге я подумал, что все же лучше бы поехал член Военного совета или начальник штаба Группы войск, – мелковат я для этой миссии… Приехав на аэродром Шенефельд, я осмотрелся, уточнил время прилета. Вскоре приземлился самолет. Пассажиры спустились по откидному трапу. Их было не много, поскольку офицеры жили без семей, и летевших в Группу и обратно было мало. Летевший в салоне для важных персон генерал-полковник Гречко, рослый, сухощавый, подтянутый, с каменным выражением лица, появился одним из последних, а следом за ним шла его уже порядочно располневшая супруга Клавдия Владимировна. Летчики помогли ему вынести два чемодана.
Подъезжаю, докладываю:
– Товарищ Главнокомандующий! Подполковник Брюхов, офицер для особых поручений Главкома, прибыл для вашей встречи.
Гречко посмотрел на меня с высоты своего почти двухметрового роста. В его взгляде чувствовалось презрение. Жена тут же прокомментировала: "Вот тебе и встреча… Я говорила, чтобы ты позвонил. Вот и получай!" Гречко промолчал, но побагровел, желваки на лице зашевелились. Он процедил сквозь зубы: "Вези, куда приказали". – "В гостевой домик. Там хорошо, уютно. Вокруг небольшой сад. Тихо, удобно…" Мы все погрузились в одну машину: я сел на переднее сиденье, Гречко с женой – сзади. Ехали молча: говорить не о чем, да и неуместно.
Разместив нового Главкома в чистеньком, уютном, красивом немецком особняке, я передал Гречко желание Чуйкова с ним встретиться, на что получил резкое:
– Во встрече я не вижу надобности. Когда соберется и уедет, тогда доложите мне и поедем в штаб.
Я откланялся и постарался быстрее убраться восвояси и вскоре доложил Чуйкову, что разместил нового Главкома и отдал необходимые распоряжения по его обслуживанию. Вскользь я упомянул, что Гречко от встречи отказался.
– Ну и хорошо, не велика птица, обойдемся».
Как отмечает военный журналист М. А. Захарчук, «разница между Малиновским и Гречко состояла в том, что первый был в основном хорошим министром обороны и во вторую очередь – политиком, а второй являл собой удивительный сплав и крепкого военачальника, и еще более изощренного политика». Оно и видно…
По воспоминаниям генерала армии В. Варенникова, маршал Гречко не забывал подчеркивать свое звание: «"Здравствуй, солдат", – сказал министр. "Здравия желаю, товарищ генерал", – поднялся солдат в своей ячейке на ноги. "Я – маршал. Солдату надо знать знаки различия". – "Здравия желаю, товарищ маршал… Советского Союза", – помог кто-то из нашей группы. Солдат повторил: "Здравия желаю, товарищ маршал всего Советского Союза". – "Вот именно: всего Советского Союза", – подхватил Гречко…»
Андрей Антонович был заядлым болельщиком и ходил на все матчи ЦСКА. Говорят, что много хорошего сделал для клуба: новый стадион, манеж, базу в Архангельском и массу других спортивных сооружений. О себе тоже никогда не забывал. Вдова маршала бронетанковых войск М. Е. Катукова Е. С. Катукова характеризует Гречко как надменного, равнодушного и черствого человека, который считал, что «ему дозволено, все можно». Например: «"Дочкам-внучкам-правнучкам" маршала Гречко А. А. предоставили квартиры в центре Москвы – на Новом Арбате. Хотя этим "дочкам" было всего 5 лет и они не были сиротами.
У маршала А. А. Гречко была одна дочь – Татьяна. Она родила двух девочек-близнецов. Маршал удочерил их, и они стали "дочками" маршала Гречко. "Внучки-дочки" выросли, вышли замуж и тоже родили по одной дочке. А. А. Гречко удочерил и этих правнучек, они тоже стали "дочками" маршала. Им-то, при живых родителях и бабушках, государство за счет Министерства обороны СССР выделило по отдельной квартире в центре Москвы. Для маршала А. А. Гречко законов не существовало. После его смерти этим "дочкам" назначили пенсии за счет государства, к ним были прикреплены гувернантки, оставлено право пользования автотранспортом, выделены особые пайки».
А еще маршал писал мемуары… Рассказывает М. А. Захарчук: «Подполковник Дмитрий Муратов почти два года работал над книгой Гречко "Битва за Кавказ". Наконец, она вышла в "Воениздате". "Спустя какое-то время, – вспоминает Дима, – меня вызывает Андрей Антонович. Иду, поджилки дрожат. Наверняка, думаю, какой-то ляп случился. Захожу, докладываю. Маршал приглашает сесть, наливает коньяк. Выпили. Он подходит к сейфу, открывает его и достает, как потом оказалось, шесть тысяч рублей! Я на них «жигуль» купил. Ну, шесть – семь пачек я в карманы брюк засунул. А остальные – куда?" – "А ты, – говорит Гречко, – за пазуху их положи. Честно заработал"». Вот только маршал отдал гонорар не полностью. Немножко оставил себе, вроде как на партвзносы…
31 октября 1967 г. в честь 50-летия Октябрьской революции 1917 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР был учрежден орден Октябрьской Революции. 22 февраля 1968 г. этим орденом впервые были награждены 16 военачальников: И. Х. Баграмян, A. M. Василевский, К. А. Вершинин, Н. Н. Воронов, Ф. И. Голиков, С. Г. Горшков, А. И. Еременко, Г. К. Жуков, И. С. Конев, Н. И. Крылов, К. А. Мерецков, К. С. Москаленко, К. К. Рокоссовский, В. Д. Соколовский, С. К. Тимошенко, В. И. Чуйков. Сам Маршал Советского Союза Гречко получил шестой по счету, но зато высший орден Ленина. А заслуги своего однокашника по академии, командовавшего в годы войны фронтами, оценил на самый низший орден Красной Звезды. Им генерал армии М. М. Попов будет награжден также Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1968 г., в связи с 50-летием ВС СССР за заслуги в укреплении оборонной мощи Советского государства. Будто его заслуги были самыми маленькими или ничтожными… Плевок, да и только…
Зять полководца, Валерий Яковлевич Баталеев, – человек обаятельный и коммуникабельный. Общаться с ним – одно удовольствие. Полковник запаса, выпускник Военного института иностранных языков (работал в ряде стран Латинской Америки), кандидат философских наук, автор поэтических сборников. В его памяти Маркиан Михайлович остался добрым, снисходительным и все понимающим: «Очень мало восхищений, мало эмоций, мало огорчений, – говорит он, на секунду задумавшись. – Мудрый, видавший виды, состоявшийся человек. Когда я пришел первый раз курсантом в дом генерала армии Попова, то вместо "Здравствуйте!" сказал ему: "Здравия желаю!" На что Маркиан Михайлович ответил с улыбкой: "Мы же не в казарме. Давайте по-человечески. Не нужно этого. Наслушался". Он не любил пафоса и предпочитал говорить о человеческих качествах на войне и в жизни. Никогда не говорил о плохом, даже если его подставляли. Никого и никогда не осуждал. В нем буквально чувствовалась былая требовательность к подчиненным и снисхождение к солдату».
Достаточно сказать, что личный шофер генерала армии М. М. Попова Иван Михайлович еще целых 15 лет после смерти полководца, которого он возил до последних дней, передавал семье его дочери Ирине Маркиановне 2–3 раза в году грибы со своей дачи.
Про свою тещу, Серафиму Алексеевну Попову, Валерий Яковлевич рассказывает буквально следующее: «Очень красивая женщина в этапе расставания с молодостью. С большим уважением к мужу. Их отношения были вполне нормальными. Могла быть немного раздраженной, если что-то не нравилось. Вызывающая интерес у мужчин.
Однажды приезжает на дачу в Архангельское адъютант. Срочно приглашают на прием в посольство. Она тут же бежала с огорода, прихорашивалась и одевала такие длинные перчатки с кольцом.
Про кольцо отдельная тема. Серафима Алексеевна его никогда не снимала, но уже после смерти оно обнаружилось в нише старинного буфета в квартире на Смоленской набережной со скрученной двадцатипятирублевой купюрой внутри. Серафима Алексеевна его забыла впервые…»
Синий австралийский сапфир. Сапфиром геммологи называют корунды всех цветов, кроме красного. Само же слово «сапфир» произошло от греческого «сафайрос» – синий или голубой камень от названия острова Сапфирин в Аравийском море. Обычно, когда говорят «сапфир», имеют в виду именно синий сапфир. В других случаях название цвета ставится перед названием камня…