Генерала Цветаева, деликатного и воспитанного, Маркиан Михайлович встретит в Ляпичеве, куда должен был прибывать штаб 5-й ударной армии: «Здесь меня уже поджидали генерал Цветаев и член Военного совета армии генерал-майор Булатов. Они оба уже знали о моем назначении, что избавило меня от лишних объяснений. По всем внешним признакам В. Д. Цветаев держал себя очень спокойно, и бодро, и подчеркнуто дисциплинированно. Военному совету фронта они представились только по телефону и получили указания быстрее собирать штаб и ожидать моего приезда».
К слову сказать, первой боевой задачей армии являлось (во взаимодействии с 5-й танковой армией Юго-Западного фронта) уничтожить создаваемую противником группировку резервов на Нижнем Чире, а также не допустить прорыв немецких войск на соединение с окруженной в районе Сталинграда 6-й армией.
Сам Маркиан Михайлович, вспоминая боевые действия 5-й ударной армии, предпочел остановиться на ликвидации плацдарма немцев в районе Рычковского. Его новая «пожарная задача» осложнялась тем, что наступление ему пришлось готовить, когда армия только начинала формироваться: «Штаб армии прибывал по частям. Средств связи еще не было, и вся связь осуществлялась через соседние армии и за счет резервных средств фронта. Своих органов тыла не имелось, войска снабжались с помощью других объединений».
Очень скоро стало ясно, что имеющимися силами ликвидировать плацдарм не получится. Требовалось усиление свежими войсками, но в первую очередь танковыми. После доклада командующему фронтом долго ждать не пришлось. Ставка приняла решение передать в состав 5-й ударной армии совершенно свежий 7-й танковый корпус генерал-майора П. А. Ротмистрова. В двадцатые годы они в одной дивизии командовали ротами, поэтому крепко обнялись при встрече. Павел Алексеевич в мемуарах отметит: «Оба были взволнованы этой фронтовой встречей. Но предаваться воспоминаниям о довоенной службе времени не было. Я рассказал о разговоре с A. M. Василевским и поставленной корпусу задаче. Маркиан Михайлович в свою очередь сообщил, что Ставка и командующий войсками фронта возложили на него организацию всех мероприятий по разгрому противника в районе нижнего течения реки Чир, в том числе на рычковском плацдарме. Проведение их в жизнь начиналось для него в очень неблагоприятных условиях. Армия только начала формироваться… Но командарм был настроен оптимистически, считая, что уже были возможности взяться за выполнение ближайших боевых задач, особенно с завершением марша 7-го танкового корпуса. В частности, ему удалось ознакомиться с обстановкой в районе хутора Рычковский, правда, по докладам из переданных армии 4-й гвардейской и 258-й стрелковых дивизий, которые неоднократно, но безуспешно пытались выбить противника с плацдарма.
– Атаковали, – рассказывал Маркиан Михайлович, – вроде бы по всем правилам военного искусства. Били днем и ночью по флангам, под основание плацдарма. Но немцы неизменно отражали все атаки.
Я доложил ему о состоянии 7-го танкового корпуса. Что все его части уже выходят в назначенные районы сосредоточения и проводят себя в порядок. Договорились, что М. М. Попов поедет на свой КП в Ляпичево, а я с командирами бригад проведу рекогносцировку района предстоящих действий корпуса и завтра доложу ему свое правильное решение».
«П. А. Ротмистров, тщательно изучив весь район предстоящих боев и повстречавшись с командирами действовавших против Рычковского дивизий и некоторых полков, решительно высказался за осуществление самого простого, но и самого сильного, по его мнению, решения – стремительного удара по плацдарму непосредственно с фронта значительными силами танков, – свидетельствует Маркиан Михайлович. – Это, конечно, обосновывал он свое предложение, противоречит некоторым догмам борьбы за плацдарм, но немцы натащили на фланги очень много средств, а с фронта оборону ослабили».
Уже 11 декабря на совещании, проходившем на КП 7-го танкового корпуса в присутствии A. M. Василевского, Н. С. Хрущева, П. А. Ротмистрова и командира 3-го кавкорпуса И. А. Плиева, генерал-лейтенант М. М. Попов доложил план предстоящего наступления, «в котором главная роль отводилась внезапному танковому удару с фронта силами 3-й тяжелой танковой бригады генерала Вовченко в направлении Рычковский. Внезапность достигалась атакой противника перед рассветом, без артиллерийской подготовки. 258-я и 4-я гвардейские стрелковые дивизии переходили в наступление только после того, как будет достигнут успех танковым корпусом. Они должны были, стремительно преследуя противника, очистить от него местность на плацдарме, выйти к Чиру и захватить плацдармы на его западном берегу, овладев в первую очередь станцией Нижне-Чирской.
3-й гвардейский кавалерийский корпус, которым командовал генерал Плиев И. А., также получил задачу: используя успех танков, очистить левый берег Чира от противника, выйти к реке и захватить плацдарм. Ставить обескровленному корпусу большую задачу было бы бессмысленно.
Поскольку наш правый сосед (5-я танковая армия под командованием генерала Романенко) имел в районе Рычковского организованную ранее систему сильного артиллерийского огня и противотанковой обороны, было намечено использовать ее в интересах наступления наших войск. Всю оставшуюся подготовительную работу предполагалось закончить в течение суток 12 декабря и с утра 13 декабря осуществить атаку».
Вечером 12-го еще раз собрались у генерала Ротмистрова, подвели итоги. Решили начинать, установив время атаки. Сам Ротмистров направился на свой НП раньше Попова, упросив его прибыть к нему немного позже, чтобы успеть уточнить обстановку и встретить уже с докладом. И вот Маркиан Михайлович у Ротмистрова: «НП Ротмистрова – окоп, врытый в древний одинокий курган, нам, доложили, что все идет по плану. Бригады к 4 часам заняли исходное положение и скоро начнут движение. Стрелковые дивизии также заканчивают занимать исходные позиции. Немцы ведут себя спокойно.
Тишину изредка нарушали разрывы одиночных снарядов, выпускавшихся, очевидно, больше "для порядка", чем для дела. Периодические вспышки осветительных ракет обозначали бледным светом линию фронта.
Бригады 7-го танкового корпуса выступали в указанное им время, по тщательно сверенным часам, не ожидая никаких сигналов. Сигнал с КП корпуса мог быть подан только в случае каких-либо особых изменений.
– Скоро услышим танки, – уверенно заявил П. А. Ротмистров. Он не ошибся – в морозном воздухе послышался глухой шум многих моторов: бригада тяжелых танков проходила мимо нашего НП. Местность была еще окутана мглой, и только то нараставший, то постепенно удалявшийся звук моторов да иногда пламя, вырывавшееся из глушителей, указывали на передвижение танков в непосредственной близости от нас.
Начало светать. Мы напряженно всматривались в сторону Рычковского, куда ушла бригада Вовченко и где по-прежнему тихо. Но вдруг как-то беспокойно заметались осветительные ракеты и послышались первые орудийные выстрелы, сперва немецких противотанковых пушек, а затем наших тяжелых танков. Бой начался. Первой вступила в него, как и было рассчитано, 3-я тяжелая танковая бригада. Когда бой разгорелся справа и слева от Рычковского, по нашему сигналу началась короткая артиллерийская подготовка, предварившая наступление 258-й и 4-й гвардейской стрелковых дивизий.
Прошло 50 минут. Уже достаточно рассвело, когда был принят радиосигнал Вовченко. "Танки ворвались в Рычковский. Продолжаю выполнять задачу".
Постепенно выяснилась обстановка: 258-я и 4-я гвардейская стрелковые дивизии своевременно подхватили успех 7-го танкового корпуса и перешли в наступление. К полудню наши войска пересекли железную дорогу и вели бой за Верхне-Чирский. Сомнений не было – немецкие войска на плацдарме смяты и вряд ли будут пытаться его восстановить, обнаружив такую армаду танков».
Маршал Советского Союза A. M. Василевский в своих мемуарах не забудет сказать и М. М. Попове: «Чтобы сковать гитлеровцев на нижне-чирском направлении и обеспечить правый фланг 51-й армии от удара с запада, утром 14 декабря перешла в наступление 5-я ударная армия. К концу дня 7-му танковому корпусу совместно с 258-й и 4-й гвардейской стрелковыми дивизиям удалось сбросить вражеские силы с рычковского плацдарма и закрепить его за собой. На следующий день 4-й мехкорпус В. Т. Вольского, в котором оставалось всего до 70 танков, совместно с подошедшей из фронтового резерва 87-й стрелковой дивизией выбил противника из Верхне-Кумского и приостановил дальнейшее его продвижение на северо-восток. До войск Паулюса передовым отрядам Манштейна оставалось в тот момент пройти километров пятьдесят. 16 декабря в 1 час 50 минут М. М. Попов радиограммой сообщил мне: "Восточный берег р. Дон полностью очищен. Переправы исправные. Уточняю грузоподъемность наших монопонтонов. На рассвете 16.XII буду лично в Верхне-Чирской и все доложу"».
Заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта
В личном архиве генерала армии М. М. Попова сохранилось его воспоминание относительно нового и весьма неожиданного назначения после 5-й ударной: «Днем 24.12 позвонил A. M. Василевский и после обычных расспросов об обстановке задал совершенно неожиданный для меня вопрос:
– Как вы считаете, может т. Цветаев сейчас вступить в командование армией?
Немного собравшись с мыслями, я отвечал:
– Военная подготовка Цветаева ни у кого из нас не вызывала никаких сомнений. Он лично очень смелый и решительный человек и вместе с тем достаточно расчетливый. С обстановкой вполне освоился и понимает роль и место армии в нашей битве. Войска знает и постоянно стремится глубоко и конкретно вникать в дела. В штабе его все уважают, а он коллективом руководить умеет. Вы только не подумайте, что я стремлюсь уйти из армии и поэтому так нахваливаю Цветаева. Я изложил вам свою объективную оценку и считаю, что он с успехом справится с армией.
– Хорошо, я разделяю ваши соображения. Так и буду докладывать в Ставку.
– Тогда позвольте полюбопытствовать и о своей судьбе, на что я могу рассчитывать при назначении Цветаева командармом?