К концу дня 19 июня 21-я армия завершила прорыв третьей полосы обороны на 70 км фронта и продвинулась в сторону Выборга до 14 км.
Если за все предшествующие 10 дней упорных и тяжелых боев воины Ленинградского фронта продемонстрировали массовый героизм, то в боях за Выборг они, казалось, сделали просто невозможное. Финские войска, понимая все значение важнейшего опорного пункта на Карельском перешейке – Выборга, подхлестываемые призывами Маннергейма и своих начальников, оборонялись особо упорно и яростно, пытаясь удержать чуть ли не каждый дом и перекресток улиц этого города, не говоря уже о борьбе на обводах. Несмотря на это, советские воины, советское военное искусство победили и здесь. К 19 часам 20 июня Выборг был полностью освобожден нашими войсками.
На следующий день своим приказом Верховный Главнокомандующий объявил благодарность войскам, участвовавшим в боях за Выборг, а столица нашей родины Москва торжественно им салютовала. Тогда же Ставка приказала Ленинградскому фронту продолжать наступление на перешейке для вторжения в глубь Финляндии: создание угрозы жизненно важным центрам страны должно было вынудить финское правительство выйти из войны против Советского Союза.
Эта задача, как известно, в основном была выполнена. Под мощными ударами наступавшей Красной армии система финской обороны была сломлена. Тем самым был сломлен боевой дух финских войск. Результаты этого скоро сказались».
24 июля началась Нарвская наступательная операция войск Ленинградского фронта, которую осуществляли 2-я ударная и 8-я армии при поддержке 13-й воздушной армии и при содействии Балтийского флота. В книге «Маршал Говоров» В. Л. Телицын пишет: «Марш и переправу 2-й Ударной армии Федюнинского на западный берег Чудского озера Говоров взял под свой личный контроль, придавая исключительное значение скрытности.
План дезинформации был прост, но в этой простоте заключался успех замысла. Предполагалось часть автотранспорта и тыловые части направить на юг до Пскова, и через Псков в район 3-го Прибалтийского фронта. Эти колонны должны были пройти мимо переправ. Воздушная разведка противника, естественно, увидит машины и сделает вывод, что осуществляется переброска частей и соединений от Нарвы на 3-й Прибалтийский фронт через Псков. На самом деле главные силы 2-й армии (три стрелковых корпуса с боевой техникой, артиллерийская дивизия, гвардейские минометные соединения и две танковые бригады) пройдут к Теплому озеру – к переправам – по четко определенному и выверенному графику и переправляться будут только ночью, а затем – "растворяться" на местности. Ударную группировку армии Федюнинского составили 30-й гвардейский стрелковый корпус генерала Н. П. Симоняка, 108-й стрелковый корпус генерала М. И. Тихонова, 23-я артиллерийская дивизия, 1-я и 152-я танковые бригады и еще ряд артиллерийско-минометных соединений. В ударную группировку вошел и 8-й Эстонский стрелковый корпус генерал-лейтенанта Л. А. Пэрна, сформированный еще в 1942 г.
26 июля войска Ленинградского фронта освободили Нарву. (Сталин требовал от Говорова занять Нарву еще 17 февраля, однако маршал не выполнил указания Верховного, но сберег людей, так как в феврале противник был силен, не отступал на всех направлениях, что отмечалось летом 1944-го.)
К 30 июля войска Ленинградского фронта вышли на рубеж Муммассааре, Кирикукюла, Сиргала, Мустайыэ, расширили плацдарм на левом берегу Нарвы, нанесли поражение нарвской группировке противника. 8 августа войска 2-го Прибалтийского фронта освободили город Крустпилс. Через день завершилась и Выборгско-Петрозаводская наступательная операция».
4 сентября 1944 г. правительство Финляндии заявило о разрыве отношений с Германией и прекращении военных действий. А 5-го по приказу Ставки ВГК войска Ленинградского и Карельского фронтов, Балтийский и Северный флоты с 8 часов утра прекратили военные действия против Финляндии.
К слову сказать, в результате Выборгско-Петрозаводской стратегической наступательной операции (10 июня– 9 августа 1944 г.) войска правого крыла Ленинградского и левого крыла Карельского фронтов при содействии Балтийского флота, Ладожской и Онежской военных флотилий освободили территорию Карело-Финской ССР, северные районы Ленинградской области и нанесли сокрушительное поражение финской армии. Успешные действия наших войск существенно изменили обстановку на северном участке советско-германского фронта, предопределили выход Финляндии из войны, создали условия для освобождения советского Заполярья и северных районов Норвегии.
22 июня 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР генерал-полковника М. М. Попова за Выборгскую операцию наградят орденом Кутузова 1-й степени…
Как раз в это время Антонин Александрович Попов после второго тяжелого ранения демобилизовался и вернулся в Ленинград.
Его брат Леонид, прокурор железнодорожных войск фронта, по служебным делам собирался к Нарве и предложил ему поехать вместе, рассчитывая на встречу с Маркианом Михайловичем. И он не ошибся. «Когда мы приехали в Нарву, – вспоминает троюродный брат М. М. Попова, – она еще горела. Кругом вместо домов торчали бесформенные каменные коробки без крыш. Все население угнали или оно разбежалось. Пусто. Только солдаты. Справив свои дела, брат поинтересовался у командира железнодорожной бригады, восстанавливающей мост через реку Нарву, где сейчас находится штаб фронта. Тот назвал какое-то местечко, выразив опасение, что штаб уже на колесах.
Леонид, посмотрев на карту, приказал шоферу вовсю гнать машину, несмотря на объезды, воронки, и мы успели. Маркиан Михайлович встретил нас радушно, особенно меня после стольких лет разлуки».
По словам Антонина Александровича, «он заметно постарел, казался порядком замотанным…»
Но быстро подсуетился адъютант, и родственники сели за наскоро сооруженный стол.
Говорили долго, но больше слушали Маркиана Михайловича: «Помолчав, он предложил выпить за нашу общую победу над врагом. И с одобрением отозвался о моем вступлении в партию еще в тяжелейший 1943 год, когда я, тогда дивизионный разведчик, как и многие, верил в светлое будущее социализма и коммунизма. И вдруг поинтересовался здоровьем нашего отца: "Скажите ему, что собор разбил я". А узнав, что он вышел в заштат, как-то неопределенно улыбнулся и отреагировал так: "И в наши дни вера на большие дела поднимает людей, – продолжал. – Командовал я 5-й ударной армией. Дивизия, которая вела бои в направлении главного удара, встретила упорное сопротивление в одном населенном пункте на господствующей высоте с церквушкой. Я поехал в низы и во избежание излишних жертв принял решение: специальной группой попытался ночной атакой взять село, но для этого требовался инициативный, энергичный командир. Комдив доложил – есть у меня такой боевой капитан. Только, – тут он подзамялся, – набожный очень, перед каждым боем крестится.
Вызвали. Поставили задачу – бесшумно, без огневой поддержки, в бронежилетах захватить село. Сказав при этом: насколько мне известно, человек вы верующий, ваша задача освободить и храм, превращенный черт знает во что. От бронежилетов он отказался, попросил лишь после броска открыть огонь по путям отхода противника.
Группу отобрал он сам, подготовил ее и ночью повел в атаку с возгласом "С богом, за Родину".
Путь был открыт. Я распорядился наградить этого капитана. Как-то после доклада начальник-особист возмущенно говорит мне:
– Товарищ командующий, известно ли вам, что в некоторых частях офицеры поднимают солдат в атаку с криком не «За Сталина», а с "Богом", как вам это нравится?
Я догадался, о ком идет речь и осадил: "А мне хоть с чертом, только бы задача была выполнена!"
Потом эту фразу, там… наверху, мне как-то припомнили… – доставив ему, надо полагать, немало горьких минут. Вот почему он быстро переключил разговор.
Справился у меня, как обстоят дела с ногой.
– Цела, и, пожалуй, благодаря тебе.
– При чем здесь я? – удивился он, предлагая выпить по последней.
– А вот при чем. Начальник Разведотдела 5-го Гвардейского стрелкового корпуса, у которого я был помощником, отправляя меня с письмом в госпиталь, просил врачей оказать внимание "брату" командующего Брянским фронтом. И бумажка эта подействовала, ногу сохранили. Маркиан Михайлович улыбнулся.
– Получилось, как с комвзвода Моисеевым, помнишь, и то ладно… Прощаясь, спросил у нас: как в Ленинграде? Будучи новичком, я ответил: "Разрушений многовато".
– Не то слово, жертв много. Когда в начале 41-го года Сталин назначил меня в Ленинградский округ, то пообещал голова с плеч, если хоть один волос упадет с головы ленинградцев, а вот как все обернулось… Не этим ли объясняется его "особое отношение" ко мне? Это как зарубка на сердце…
С улыбкой очень уставшего человека он простился с нами, крепко пожав руки. Я попросил через Леонида передать мне фотоснимки уничтоженного Новоржева. Он пообещал».
Уже уходя, Антонин Александрович посмотрел на рабочий стол начальника штаба фронта в блиндаже: аккуратно сложенные карты, папки, стопки газет «На страже Родины», фотография сына Саши и… томик Эриха Марии Ремарка «Возвращение» (1931) в русском переводе.
К слову сказать, в этом романе рассказывается о жизни простых немецких солдат, вчерашних школьников, вернувшихся с войны. Из-за душевных травм они не могут найти себе места в мирной жизни и вынуждены искать свое новое предназначение. Кто-то из них возвращается обратно в армию, другие уходят в революцию, некоторые кончают жизнь самоубийством…
«Прошлого не вернешь»
Новая директива Ставки ВГК, адресованная командующему Ленинградским фронтом, была получена им 2 сентября 1944 г. Как подчеркивает В. Л. Телицын, «командарму Федюнинскому предписывалось в предельно сжатые сроки: 3 сентября передать нарвский участок фронта 8-й армии, 4–5 сентября совершить переход (около 150 километров) и рекогносцировки, 6—10 сентября осуществить переправу, 14-го – сосредоточиться в исходном положении для прорыва под Тарту, а еще с готовностью форсировать сразу в бою реку Амме.