Все признают, чей (приказ признают) боги,
Чье отражение — бессмертие, чье — смерть —
Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?
Кто благодаря (своему) могуществу стал единственным
царем
Мира живых, (того,) что дышит и моргает,
Кто правит его двуногими и четверногими —
Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?
<…>
Кем грозно небо, кем тверда земля,
Кем установлено солнце, кем — небосвод,
Кто в воздухе измеряет пространство —
Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?
<…>
Когда же пришли высокие воды,
Вбирая в себя все как зародыш, порождая Агни,
Он возник из этого как единая жизненная сила богов —
Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?
Как видно из этого текста, неизвестный космический демиург стал «господином творения», что перекликается со значением имени Праджапати как «господина потомства» и, олицетворяя «единую жизненную силу богов», дает жизнь всему живому. Благодаря этому он является не только «единственным богом над богами» (РВ X, 121,8), но и повелителем всех живых существ на Земле, двуногих и четвероногих, отражениями которого оказывается не только бессмертие, но и смерть. В космической своей ипостаси он установил небо и солнце, измерил пространство в воздухе и укрепил землю.
Хоть некоторые исследователи и считают, что имя Праджапати было добавлено в этот гимн впоследствии, тем не менее в индийской мифологии отчетливо прослеживается направление, считающее именно этого бога творцом вселенной и остальных богов. Наиболее ярко проявилось это в «Маханараяна упанишаде», где о нем сказано следующее:
«1. В безбрежных водах, в середине мира, на спине небосвода, огромней огромного,
2. Пронизывая блеском светила, Праджапати движется в зародыше.
3. Он — (тот), в котором все соединяется и разъединяется, в котором утверждены все боги;
4. Это и бывшее, это и будущее, это — в неуничтожимом, высшем, в небесах.
5. Им покрыто пространство, и небо, и земля; благодаря ему греет солнце (своим) жаром и сиянием;
6. Поэты вплетают его в океан; это — в неуничтожимом, высшем, в творениях.
7. От него рождено рожденное в мире, и с помощью воды рассеяны по земле живые существа.
8. Растениями он проник в людей и скот, в движущиеся и неподвижные существа.
9. Нет ничего выше, (ничего) меньше его — (того), который выше высокого, огромней огромного.
10. Единый, непроявленyый, бесконечный (в своем) образе, всеобщий, древний, по ту сторону мрака.
11. Его зовут должным, его (зовут) истинным, его (зовут) высшим Брахманом поэтов,
12. Подношением, благочестивым деянием, многообразно рожденным и рождающимся; он держит все, (он) — средоточие мира. <…>
17. (Он повелел): «Да идут своей чередой половины месяца, месяцы, времена года, годы!»
18. Он доит воды из обоих: воздушного пространства и неба.
19. Ни сверху, ни поперек, ни в середине никто не охватил его,
20. Никто не властвует над ним, имя его — «великая слава»{99}.
Как видим, в представлении автора этой упанишады Праджапати находится «в середине мира, на спине небосвода», покрывая своим величием небо и землю, он повелевает временем, олицетворяя собой и бывшее, и будущее, тот, «в котором все соединяется и разъединяется». Своим блеском он пронизывает светила, благодаря ему греет солнце, в нем утверждены все боги, и от него рождено рожденное в мире. В связи с рассмотренной связью Ориона с растительностью в мифах других народов представляет интерес утверждение данного текста, что растениями Праджапати проник в людей и скот, во все существа. Он — «великая слава», «средоточие мира», «всеобщий, древний, по ту сторону мрака». Другие упанишады также называют Праджапати отцом богов и асуров — старшего поколения богов (Чх. уп. 1, 1,2,1; Бр. уп. 1,1,3,1), а также и людей: «Три вида сыновей Праджапати жили со (своим) отцом Праджапати как изучающие священное знание — боги, люди и асуры»{100}. Оплодотворяющая и порождающая сущность Праджапати, отмеченная еще в ведах, находит свое отражение и в упанишадах: «Поистине сущность этих существ — земля, (сущность) земли — вода, воды — растения, растений — цветы, цветов — плоды, плодов — человек, человека — семя. И Праджапати подумал: «Что же, я создам для него основание» — и сотворил женщину. Сотворив ее, он соединился с ней. Поэтому следует соединяться с женщиной. Он протянул от себя этот выступающий вперед давильный камень. Им он оплодотворил ее»{101}. «Шатапатха-брахмана» добавляет одну весьма интересную подробность: от упоминавшейся выше кровосмесительной связи Праджапати со своей дочерью Ушас родился мальчик. Поскольку он плакал, то Праджапати, для освобождения его от зла, дал ему имя{102}. Соответственно, и люди, нарекая имена своим детям, воспроизводят в этом ритуале первое действие подобного рода, произведенное этим богом. Но сотворение людей — это лишь одно из проявлений общей творческой силы бога. «Майтри упапишада» рисует его как космического первобога: «Это и есть грубейший образ (Праджапати) — образ миров. Небо — его голова, пуп — воздушное пространство, земля — ноги, солнце — глаз…»{103} Поэтому становится понятно, почему в других произведениях именно он является творцом Вселенной. «Прашна упапишада» начинается со следующего поучения мудреца Пиппалады: «Поистине Праджапати желал потомства. Он предался подвижничеству. Предавшись подвижничеству, он сотворил пару — вещество и дыхание, (решив:) «Они создадут для меня многочисленное потомство». Поистине солнце — дыхание, вещество — луна. Поистине вещество — это все, что имеет образ и не имеет образа. Поэтому образ и есть вещество. Далее, восходя, солнце движется к восточной стороне, и таким образом оно погружает в лучи жизненное дыхания востока. Когда оно освещает южную, западную, северную, нижнюю, верхнюю промежуточную стороны — все (это), — таким образом оно погружает в лучи все жизненные дыхания»{104}. Чтобы понять последнее утверждение, следует иметь в виду, что в оригинале стоит слово прана, которое обозначает не просто дыхание, а жизненную энергию вообще. Таким образом, если перевести древние понятия на современный язык, Праджапати оказывается создателем вещества и энергии. Эта же идея, но уже с акцентом на священное знание, дважды развивается в «Чхандогья упанишаде»: «Праджапати согрел миры. Из них, согретых, он извлек (их) сущности: огонь из земли, ветер — из воздушного пространства, солнце — из неба. Он согрел эти три божества. Из них, согретых, он извлек (их) сущности: из огня — ричи, из ветра — яджусы, саманы — из солнца»{105}. Три элемента, которые этот бог извлек из природных стихий, являются тремя ведами — высшим духовным знанием для индийских ариев. Поэтому неудивительно, что в упанишадах Праджапати оказывается тесно связан со священным знанием. В той же «Чхандогья упанишаде» рассказывается, как представители богов и асуров учились у Праджапати, чтобы постичь высшую реальность (VIII, 7—12). Кроме того, при повествовании о происхождении тайного знания отмечается, что
Брахман сказал его Праджапати, а последний — Ману, прародителю человечества (Там же, III, 11). Помимо этого, Праджапати неоднократно отождествляется со временем, в частности с годом (Майтри уп. VI,15; Прашна уп. I, 9; Бр. уп., раздел Мадху, I, 5, 14), и с сердцем как самым главным человеческим органом: «Сердце — это Праджапати, это Брахман, это все»{106}. Наконец, «Чхандогья упанишада» провозглашает Праджапати отцом жизненных сил в человеке (V, 1,7), а «Майтри упанишада» поясняет это утверждение: «Поистине вначале Праджапати был одним. Один он не радовался. Поразмыслив о себе, он сотворил многих существ. Он увидел, что они непробужденные, безжизненные, словно камень, и стоят, словно дерево. Он не радовался. Он подумал: Чтобы пробудить их, я проникну в (них). — Уподобившись ветру, он проник в (них). Один он не мог (пробудить их). Он разделился на пять частей: дыхание (в легких), дыхание, идущее вниз, общее дыхание, дыхание, идущее вверх, общее дыхание»{107}. Как видим, в данной упанишаде излагается общий космогонический миф о сотворении Вселенной, но применительно уже к живым существам и, в частности, к человеку. Пять дыханий, упоминаемых в тексте, — это пять пран, циркулирующих, согласно индийским представлениям, как в теле каждого человека, так и во Вселенной. Таким образом, мы видим, что отождествляемый с частью созвездия Орион Праджапати оказывается в индийской традиции богом-творцом не только Вселенной и человека, но и пронизывающих их невидимых энергий, а порождение им потомства может описываться как в виде утонченных философско-мифологических тем, так и в виде описания физиологического акта зачатия. В брахманах и эпосе Праджапати также выступает как главный бог и отец богов, единственный, кто существовал вначале, установитель жертвоприношений, а его именем несколько позже стали называть праотцов человеческого рода и одну из восьми узаконенных форм брака{108}.
Возвращаясь к образу Рудры и его последующей эволюции, следует отметить, что одним из эпитетов Рудры был Шива («благой», «приносящий счастье»), однако впоследствии эпитеты как бы поменялись местами: Шива стал одним из трех главных богов в индуизме, а Рудра стало его эпитетом. Образ Шивы, вобравший в себя как индоарийские, так и неиндоевропейские элементы, чрезвычайно сложен, однако не подлежит сомнению тот большой вклад, внесенный в его сложением образом бога-охотника Рудры. В свете рассмотренного выше астрального мифа, связанного с Рудрой, весьма показа