льных экстатических танцев{155}. С учетом того, что вся русальская обрядность была призвана обеспечить плодородие, можно предположить, что и болгарские тояги были непосредственно связаны с этой задачей, в связи с чем становится более понятным контекст польской легенды, где из-за языческого происхождения данного посоха он оказался соотнесенным с противником христианского Бога.
О том, что данное восприятие Ориона восходит к эпохе славянской общности, говорят такие названия этого созвездия на Руси, как Аршинница, Аршинчик (волог.), Коряга (яросл.) и Старикова Тросточка (камч., оренб., челяб.){156}. Очевидно, что подобные ассоциации восходят к образу дубины, которой был вооружен в индоевропейской мифологии небесный охотник, что, как было показано выше, подтверждается и этимологическими данными. По мере забывания изначального мифа эта палка или трость могла уже связываться со стариком или со старухой. Интересно и вологодское название Ориона, указывающее не просто на палку, а на некий эталон или средство измерения. В этом отношении, согласно русским пословицам, аршин оказывается связан с понятием правды: «Аршин не солжет, мера делу вера» или «На аршине унести (обмерять) грешно, а на ножницах (в кройке) Бог велел». В целом же наиболее распространенным названием этого созвездия на Руси была Кичага (Кичаги, Утренние Кичиги и т. п.). В различных вариантах оно было зафиксировано на юге России, в Вятской, Свердловской, Архангельской, Иркутской, Красноярской, Новосибирской областях и в Забайкалье. Этим термином в старину назывался примитивный цеп для обмолота зерна. На Севере Руси, как отмечал Д. К. Зеленин, кичигу делали из березового бревна с длинным (140–190 см) кривым суком, который служил рукояткой. К нему приделывали доску длиной 35–45 см и били по снопам на току{157}. Таким образом, само это примитивное орудие генетически восходит к дубине или палке, а данное название может рассматриваться как своеобразный сельскохозяйственный вариант уже знакомого нам общеславянского восприятия Ориона в качестве палки. Это предположение подтверждает наблюдение В. И. Даля о том, что в Новгороде слово кичига обозначало палицу или палку. Впрочем, изначальный смысл этого названия в ряде мест также начинал забываться, и, по свидетельству И. Сахарова, на юге России уже в начале XIX в. представляли себе Кичаг как пятерых людей, которые только ростом и дородством отличаются от земных, ездящих по небу в колесницах. В. И. Даль тоже отмечал, что этим словом подчас обозначают пять звезд созвездия Орион. Вместе с тем в словаре этого выдающегося исследователя русского языка приведено тульское выражение «гнуть кому кичигу» в значении «пригибать голову к ногам»{158}, из чего следует, что в данном регионе словом кичига обозначали голову или позвоночник. Еще более интересно, что в значении небесного созвездия в Вятской губернии это слово было настолько распространено, что попало даже в народную песню:
Данная песня наглядно показывает, что не только наблюдали за перемещением Ориона по ночному небу, но и отразили это в своем фольклоре. Д. О. Святский отмечает, что венгерское название данного созвездия Kaszahugu очень похоже на русскую Кичагу{160}.
Если обратиться к общеславянским названиям этого созвездия, то мы без труда заметим, что в них доминирует сельскохозяйственная тематика. У украинцев и белорусов оно называется косари, у других славян: kosiarze (Польша, Центральные Карпаты), kosniki, kosa, kosy, serp (Польша), tri kosca (Хорватия), kosy (Чехия). Кроме косьбы Орион мог ассоциироваться также и с пахотой, о чем свидетельствуют его такие названия, как рало, орало, ралица, оралица, ралпица, ораго (Болгария, Македония), japaм (Сербия), чепіга (Подолия, ср. укр. чепіга — «ручка плуга»). О переплетении между собой двух типов сельскохозяйственных названий говорит польская легенда, согласно которой косари — это взятые Богом на небо вместе с бороной и плугом св. Исидор и два его помощника, безвозмездно работавшие во время великого мора{161}. Хоть святой с помощниками в последней легенде уже не косят, а пашут, тем не менее на них все равно переносится прежнее название, которое в данной сельскохозяйственной тематике можно считать исходным. Живущие в Белостокском воеводстве Польши белорусы так объясняли название этого созвездия: «Тры зоркі (звезды. — М. С.) стаяць адна за другою, так як касцэ адзін за другім косяць, і зоркі так скоса стаяць, таму іх называюць Касцами. Калісьці іх называл! Трайке, казалі «Трайке ужэ заходзяць»{162}. А. Н. Афанасьев также отмечал, что русские крестьяне видят в созвездии Орион небесный плуг{163}. Данное сельскохозяйственное орудие было предметом поклонения. Так, грамота Алексея Михайловича 1649 г. осуждала тот обычай, что «на Москві… в навечері Богоявленія Господня кликали плугу»{164}. К образу косарей можно отнести такие названия этого созвездия, как словац. Kosa и луж. Kosa. Поскольку, как отмечает М. Э. Рут, название Ориона в качестве косаря присутствует у всех трех групп славян, а также было заимствовано у них немцами и венграми, это обстоятельство говорит о древности этого названия. Хоть применительно к интересующему пас созвездию это название на Руси не зафиксировано (в русской народной астрономии название Косари встречается лишь однажды и то предположительно по отношению к Кассиопее), тем не менее исследовательница отмечает: «Во всех славянских языках, кроме русского, образ «косарь» связывается с Орионом. Можно предположить, что и в русском языке название Косари первоначально означало Орион (Пояс Ориона)»{165}. В отечественной народной астрономии из сельскохозяйственных названий с этим созвездием, кроме рассмотренных выше Кичаг, связывались такие названия, как Грабли, Грабельцы (сарат., волог., юг России) и пермское Оржаныс промежи (промежи — часть стога между двумя кольями, являющимися опорой стога), т. е. названия, связанные с уборкой скошенного сена. Кроме того, следует иметь в виду, что в ряде восточнославянских областей, в частности в Белоруссии, этнографами зафиксирована коса, соединенная с грабельцами{166}.
Попробуем определить, что означали для наших предков эти названия. Если смотреть с точки зрения эволюции образов в зависимости от сменяющих друг друга исторических эпох, то становится очевидным, что созвездие, олицетворяющее собой охотника в период господства охотничьего хозяйства, с переходом к земледелию стало олицетворять собой ключевую фигуру нового способа обеспечения общества пищей — косаря или в других случаях пахаря. Эта смена образов оказалась тем более понятной и закономерной, если мы примем во внимание, что как минимум со времен Гесиода появление на небосводе созвездия Орион указывало на время начала и окончания земледельческих работ. В следующей главе мы встретимся с еще более ярким примером связи олицетворяющего данное созвездие бога с земными злаками. Охотник был заменен косарем, но в любом случае связь главной фигуры, обеспечивающей выживание общества, с интересующим нас созвездием, осталась, что лишний раз показывает его значимость в глазах наших предков. Конкретный образ в зависимости от эпохи мог меняться, но его локализация на ночном небе оставалась неизменной. И связь эта оказалась настолько сильной, что была способна выдержать не только коренную смену хозяйственного уклада, по и, в случае с Польшей, коренную смену религии, когда Орион оказался отождествленным с Троицей как высшим началом христианства. Поскольку ареал распространения названия Ориона в качестве косаря гораздо обширнее, чем связанные с плугом названия, и к тому же именно оно было заимствовано немцами и венграми, именно это название созвездия следует считать общеславянским. Очевидно, оно появилось после перехода славян к земледелию и появления в их обиходе косы.
Однако, помимо прямого хозяйственного употребления, коса в славянской традиции обладала и важным символическим значением. Значение это было амбивалентным: с одной стороны, наряду с некоторыми металлическими предметами коса считалась оберегом, и в Вологде даже был обычай вделывать в порог старую косу для защиты от злых людей, с другой — традиционным атрибутом смерти, которую у многих народов изображали именно с косой. Можно предположить, что изначально это основывалось на уподоблении человека травам и подобно тому, как человек срезал травы, прерывая их существование, так и смерть косила людей. Весьма важно, что ассоциация эта имела в русской традиции в том числе и астральное отображение: Л. Н. Афанасьев в своем труде отмечал, что в Тульской губернии голову Млечного Пути называют косари по той причине, что в начале этого созвездия стоят четыре косаря и рубят всякого, кто хочет пройти{167}. Представление же о том, что по Млечному Пути направляются души умерших, является общеиндоевропейским. Очевидна связь между общеславянским названием Ориона, не сохранившемся на Руси, и обозначением начала Млечного Пути в Тульской губернии. В пользу того, что это общеславянское название созвездия после его вытеснения в русской народной астрономии названием Кичага было перенесено на начало другого созвездия, говорит и тот факт, что еще одним локальным названием Ориона на Руси были Кащеговы Зубы