ших далеких предков небесный охотник, поскольку в противном случае вряд ли его образ мог повлиять как на внешний образ, так и на содержательную часть культа, олицетворяющего жизнь «верховного владыки Вселенной», или на персонификацию рода. Вместе с тем это лишний раз свидетельствует и о древности мифа о небесном охотнике, предшествовавшего возникновению культов новых и достаточно абстрактных божеств.
Несмотря на то что восточнославянские легенды и сказки благополучно сохранились в народной традиции до XIX–XX вв., когда их записали, уже к эпохе Средневековья, не говоря уже о более позднем времени, мы видим постепенное забвение мифа о небесном охотнике, когда созвездие Орион начинает обозначаться в основном через неодушевленные предметы, такие как кружилие, посох, палка, рало, плуг, кичага, грабли или коромысло. Хоть оно и было известно в виде косарей на Руси, пахарей в Польше или ездящих на колесницах великанов-кичаг на юге Руси, что является отголоском традиции восприятия этого созвездия в человеческом облике, все же его наименование через неодушевленные предметы количественно преобладает. Тем не менее даже эти предметы подчас несут на себе отзвуки тех идей, которые мы видели выше. Кружилие оказывается семантически связано не только с кругом, но и с богом, верхом, подчас включает в себя понятие руководства, движения, времени, человеческого общества и заговоров. Палка оборачивается не только стариковой тросточкой, но и посохом Люцифера и болгарской тоягой, не говоря уже про исходную связь с дубиной охотника. Другие сельскохозяйственные орудия оказываются связаны с пахотой и плодородием. С этим же кругом понятий плодородия, волшебства, принадлежности к человеческому миру и способности заглянуть в мир потусторонний, как было показано выше, был связан в славянской традиции и пояс. Кроме того, данный атрибут человеческой одежды имел еще и астральное соответствие. Наконец, и образ косарей был связан не только с селькохозяйственными работами, обеспечивающими людей пищей, но и с миром мертвых, косвенно вновь отсылая нас к внутренней взаимосвязи жизни и смерти. Внимательное изучение славянской традиции показывает нам, что в ней не только присутствовали все основные мотивы, связанные с образом Ориона в индоевропейской мифологии, но изредка даже встречаются нехарактерные для нее образы, такие как олицетворяющая прецессию волшебная мельница. Несмотря на то что миф о небесном охотнике — прародителе славян не дошел до нас во всей полноте, основные его черты надежно восстанавливаются за счет сравнительного изучения как отдельных славянских мифологических традиций, так и благодаря сопоставлению их с мифологией других индоевропейских народов.
Глава 4СОЗВЕЗДИЕ ОРИОНИ РЕЛИГИЯ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА
Наиболее древний миф об Орионе, зафиксированный памятниками письменности, пришел к нам из Древнего Египта. Это — широко известный миф об Осирисе и Исиде, являющийся, по меткому определению Б. А. Тураева, «главным мифом египетской религии, занимающим центральное место во всей культуре египтян»{242}. Уже в силу того, что интересующий нас астральный миф оказал такое огромное воздействие на религию и культуру цивилизации, возникшей в долине Нила и являющейся одной из древнейших в истории человечества, на него следует обратить особое внимание. В целом виде этот миф приводится у Плутарха, однако многочисленные его фрагменты неоднократно фигурируют в древнеегипетской литературе. Согласно Плутарху, у богини неба Нут и бога земли Геба родилось пять детей: Осирис, Хор Старший, Сет (называемый историком на греческий манер Тифоном), Исида и Нефтида. Еще в утробе матери Осирис и Исида полюбили друг друга и в конечном итоге стали мужем и женой. «Рассказывают, — пишет греческий историк, — что в первый день родился Осирис, и в момент его рождения некий голос изрек: владыка всего сущего является на свет»{243}. Взойдя на престол, Осирис неустанно заботился о своем пароде и приобщил его к благам культуры. Не ограничиваясь Египтом, бог странствовал по всей земле, неся всему человечеству свет новой жизни. Без помощи оружия он подчинил себе большинство племен, покоряя их исключительно красноречием, песнями и поэзией. Однако его злой брат Сет задумал захватить власть и во время торжественной встречи Осириса из его странствий обманом уговорил его лечь в роскошный сундук. Крышку сундука заколотили и бросили в море. Волны прибили его к финикийскому городу Библу, где из сундука выросло дерево, скрыв его своими корнями. Безутешная Исида нашла сундук, освободила его от корней и доставила в Дельту, укрыв в болотах около египетского города Буто. Однако во время ночной охоты в Дельте Сет наткнулся на сундук с телом брата и разрубил его тело на четырнадцать частей. Исида вновь разыскала все части тела мужа и торжественно их захоронила. Силой своей магии Исида на время оживила Осириса и зачала от своего умершего мужа сына Хора, который, когда вырос, отомстил Сету за гибель отца и стал правителем Египта. «Тексты пирамид» так описывают момент зачатия сына-мстителя, делая акцент на астральную подоснову данного сюжета: «Твоя сестра, Исида, приходит к тебе насладиться любовью твоей. Ты поместил се на свой фаллос, и твое семя вошло в нее; она готова к тому, чтобы стать Сотис (Сириус), и Гор-Сопду (звездный Гор) вышел из тебя, как «Гор, который в Сотис»…»{244} Когда Хор возмужал, Исида совершила над ним церемонию опоясывания, и, повидав отца, он отправился добиваться возвращения себе царской власти, принадлежавшей ему по праву рождения{245}. Указание «Текстов пирамид» на эту церемонию показывает, что данной детали одежды придавали большое значение и в Древнем Египте. Осирис же стал правителем загробного мира, царем умерших. С ним первоначально отождествлялись умершие фараоны, а затем — каждый умерший египтянин. В этом качестве он осуществлял суд над каждым умершим человеком, вознаграждая праведных и наказывая грешных, что придавало огромное нравственно-этическое значение образу этого бога. Древнеегипетский папирус так описывал этот загробный суд: «Осирис, великий бог, восседает на троне из чистого золота в короне с двумя перьями; Анубис, великий бог, слева от него, великий бог Тот — справа, боги суда над людьми Аментета — справа и слева, а посередине перед ними стоят весы, на которых они взвешивают добрые и злые деяния, и великий бог Тот записывает, а великий бог Анубис произносит приговор»{246}.
Образ Осириса более чем многоплановый. Естественно, в первую очередь нас интересует астральный аспект этого бога. Как отмечали многие крупные отечественные и зарубежные исследователи, в древнеегипетских источниках Осирис отождествляется с созвездием Орион{247}. В некоторых текстах Орион называется душой (по древнеегипетски ба) Осириса{248}. Так, в середине потолка гробницы Сенмута, датируемой 1500 г. до н. э., изображены три звезды Пояса Ориона, а непосредственно под ним стоящий в ладье Осирис, которого сопровождает Исида. Весьма примечательно, что звезды Пояса Ориона гораздо больше остальных звезд, изображенных на этой росписи. Подобно тому как в древнеегипетском искусстве боги и цари изображались гораздо большего размера, чем простые люди, так и в данном случае древний художник хотел таким образом подчеркнуть особую значимость данной группы звезд по сравнению со всеми остальными. Как отмечал Пого, три большие звезды изображали Пояс Ориона в момент его восхода над горизонтом. Об астральной проекции основных персонажей главного древнеегипетского мифа писал и Плутарх, отмечавший, что «души богов сияют в небе звездами и что созвездие Исиды, которое у египтян зовется Софис, греки называют Псом, созвездие Гора — Орионом, а Тифона — Медведем»{249}. К сожалению, выдающийся греческий историк в данном случае оказался не совсем точен, поскольку с Орионом египтяне отождествляли не Хора, а его отца Осириса. Об этом прямо и недвусмысленно свидетельствуют «Тексты пирамид», в которых душа умершего отождествляет себя с Осирисом-Орионом:
Я улетаю от вас, люди,
Я не для земли.
Я для неба.
Я поднялся ввысь в небо.
Я целовал небо как сокол.
Я сущность бога, сын бога.
Смотрите, верный и любящий Осирис
Появился как звезды Ориона,
Прекраснейшего.
Я пришел, чтобы прославить Ориона.
Моя душа — золотая звезда, и с ним
Я буду вечно пересекать небо{250}.
Указанные «Тексты пирамид», исходя из идеи отождествления умершего фараона с Осирисом, дают большое количество других фрагментов, недвусмысленно указывающих на астральную локализацию этого образа: «Живи и будь молодым, как твой отец (Осирис), как Орион в небе…»; «Ты можешь взойти на небо, небо может дать тебе рождение как Ориону…»; «О фараон, ты Великая звезда, собрат Ориона, которая пересекает небо с Орионом, которая правит (Дуатом) Миром небытия с Осирисом; ты поднимаешься с востока небес, обновляясь в надлежащий срок, и становишься молодым в должное время. Небо породило тебя с Орионом…»; «Смотри — он пришел как Орион, смотри — Осирис пришел как Орион… О фараон, небо принимает тебя как Ориона, свет утренней зари несет тебя с Орионом… ты регулярно поднимаешься с Орионом в восточном крае неба, ты регулярно опускаешься с Орионом на западный край неба… вас сопровождает Сотис…»{251}. О связи Осириса со звездным небом говорится и в приведенном ниже посвященном ему гимне на стеле Амонеса, в котором прямо отмечается, что этому богу покорны небо и звезды, причем незаходящие звезды находится перед лицом его, а жилищем его служат неподвижные звезды. Древние египтяне отмечали исключительную значимость данного созвездия. Выше уже отмечалось, что они считали Орион тем, «кто прокладывает путь звездам в небе», а одним из эпитетов Осириса, с которым это созвездие отождествлялось, было