Само же слово бой в значении «бой, битва, сражение, драка» и т. п. присутствует практически во всех славянских языках, однако в некоторых из них оно имеет дополнительные значения. Так, например, в русском языке оно обозначает «убой животных» (аналогичное значение мы видим и у укр. бій — «убой скота»), что полностью соотносится с занятием Боя в белорусских легендах, а в некоторых диалектах так же «кулачного бойца» (влад.), «смелый, сильный, крепкий человек» (волог.), «человек, быстро работающий и везде поспевающий» (волог.), а также «молоток для отбивки кос» (новг., волог., тверск.) и «оружие» (арх.){28}. Праславяпское bojь соотносится с глаголом biti (восходящим к и.-е. глагольной основе bei), имеющим почти во всех славянских языках значение «бить, ударять, убивать», а в русском, кроме того, значение «умерщвлять, убивать, поражать на охоте животных, птиц», опять-таки великолепно соотносящимся с образом белорусского Боя. Кроме того, этимологические связи данного глагола указывают нам и на то оружие, которым орудовал древний охотник: гр. φιτρόζ «ствол дерева, кол, колода» и арм. bir «дубина, палка»{29}. Интересно отметить, что, по млению М. М. Маковского, в индоевропейских языках наиболее ранними, первичными значениями были именно значения «бить» и «гнуть»{30}. Понятно, что сначала просто поднятая с земли палка, а затем и осознанно выбранная и хотя бы в простейшем виде обработанная дубина были одними из первых орудий охотников. В отличие от каменных орудий труда эти примитивные орудия охоты не сохранились до наших дней, однако некоторые археологические находки косвенно свидетельствуют о наличии дубин уже у австралопитеков, появившихся в Африке около 4 миллионов лет назад. На трех исследованных стоянках этих «обезьянолюдей» Р. Дарт обнаружил 58 черепов павианов, на 80 % которых имелись радиальные трещины, подобные тем, что образуются при ударе острым камнем, и различного рода проломы, возникшие, по мнению исследователей, в результате сильных ударов тяжелым орудием типа дубины{31}. Понятно, что и у их более поздних и более развитых преемников это оружие также было в ходу с древнейших времен. С развитием техники в некоторых индоевропейских языках данный корень был перенесен на новое орудие: др.-в. нем. bihal «топор», ирл. benim «режу, бью», biail «топор»{32}. Что касается многоженства Боя, то интересно наблюдение М. М. Маковского, который отметил, что большинство слов со значением «охота» в индоевропейских языках первоначально означали «стремиться, домогаться»: др. инд. (pra) — yaksa «стремиться, домогаться», но др.-в. нем. jagon «охотиться»; англ, hunt «охотиться», но русск. хотеть, арм. xand «неукротимое желание», брит, hoant «предмет желания»; хет. huma «охочусь» и humai «домогаться, оплодотворять»; лат. uenor «охочусь» и «домогаюсь», uenas «любовь»; др. инд. lubdhaka «охотник» и lubh «желать, домогаться», русск. любить{33}. К этому перечню можно еще добавить русское охота и похоть. Как отмечает Е. Е. Левкиевская, при сватовстве невесты сваты часто представлялись охотниками, которые хотели бы поймать соколицу или куницу. Очевидно, что это уже сильно смягченный и социализированный вариант, исходящий все из того же круга значений, связанных с охотой. Так же интересно отметить, что в славянской традиции с оплодотворением связан и глагол, от которого образовалось имя прародителя белорусов: «Бить, битье — ритуальные магические действия, имеющее преимущественно продуцирующую и отгонную функции. Провоцирует рождаемость (появление детей, приплод скота), плодородие (вызывание дождя, обеспечение урожая), рост, здоровье и благополучие. Орудие битья — палка, розги или ветви вербы, березы…»{34} Все это говорит о том, что, помимо чисто лексических параллелей, рассмотренных выше, в индоевропейской традиции вполне могли сохраниться и семантические параллели великому охотнику, изучение которых позволит гораздо лучше понять истинное значение белорусского Боя.
Естественно возникает вопрос: как же на самом деле звали прародителя белорусов: Бой, Белополь или Бай? Выше уже отмечалось, что Белополь — это сравнительно поздно образованное имя. Что же касается выбора между двумя оставшимися, то все говорит в пользу первого имени. Во-первых, именно эту форму дает нам фрагмент западнославянского мифа, записанный Саксоном Грамматиком в XII, а не XIX в. Во-вторых, гораздо вероятнее, что имя охотника-прародителя означало бойца, убийцу животных, а не сказочника. В-третьих, в пользу формы Бой говорят и этимологические связи, начиная с ближайших восточнославянских параллелей и заканчивая более отдаленными параллелями других индоевропейских народов. Обобщая все три белорусских предания, мы видим, что первопредок этого народа был князем, богатырем и не просто охотником, а страстным охотником. Очевидно, что страсть его распространялась не только на охоту, поскольку легенды отмечают его повышенную сексуальную активность, выражающуюся как в многоженстве, так и в том, что он стал прародителем целого народа. Согласно приведенной выше генеалогии, он стал прародителем не только собственно белорусского народа, но и многих славянских и некоторых других индоевропейских народов. Одно предание связывает с ним определение границ будущего расселения белорусов. Его деятельность относится не просто к древней языческой эпохе, а ко времени сотворения мира и самого зарождения жизни на нашей планете. Две его любимые собаки каким-то образом оказываются связанными с погребальным культом, и в честь их Бой учреждает среди людей особый ритуал. В западнославянской мифологии Бой был не просто героем, но сыном верховного бога скандинавов Одина, что, как мы увидим ниже, так же не было случайностью. Это обстоятельство позволяет нам предположить, что изначально и сам Бой был богом у западных славян. Этимологические параллели имени Бой встречаются у ряда индоевропейских народов, что указывает на существовании данного имени еще в эпоху индоевропейского единства. Если к этим параллелям можно отнести и Пилемена пафлагонских венетов, то это обстоятельство свидетельствует о древности не просто имени, а представления об отважном вожде — носителе этого имени в индоевропейской традиции.
Глава 2НЕБЕСНЫЙ ОХОТНИКВ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ТРАДИЦИИ
Самой первой параллелью, бросающейся в глаза, является греческий миф об охотнике Орионе и двух его собаках. О древности данного мифа красноречиво говорит тот факт, что уже в «Илиаде» Гомер связывает с ним «собачью» звезду Сириус: «Псом Ориона се нарицают сыны человеков» (ХХII, 29) — и притом говорит об этом как о чем-то общеизвестном и не требующим дополнительных пояснений. Столетия спустя Гитин уже счел нужным дать такое пояснение к созвездию Пес и возникновению данного обозначения: «Некоторые говорят, что это — пес Ориона, и поскольку он был страстным охотником, вместе с ним среди созвездий был помещен и пес. <…> Но у этого Пса на языке находится одна звезда, которая также называется Пес, а на голове — вторая, которую, считают, Исида поместила под своим именем и назвала Сириус вследствие ослепительной белизны се сияния..»{35} Кроме того, с Орионом Эратосфен связывает и созвездие Порцион, или Малый Пес{36}, и, таким образом, этот охотник точно так же, как Бой белорусам, представлялся грекам с двумя собаками.
В другой своей поэме Гомер отмечает красоту этого охотника — великаны Отое и Эфиальт «всех красотой затмевали они, одному Ориону в ней уступая» (Одиссея XI, 310) и дает такое описание его внешности:
После Миноса явилась гигантская тень Ориона;
Гнал по широкому Асфодилонскому лугу зверей он —
Их же своею железной ничем не крушимой дубиной
Некогда сам он убил на горах неприступно-пустынных.
Аполлодор так кратко пересказывает связанные с ним предания: «Артемида же убила Ориона на острове Делос. Об Орионе говорят, что его родила земля и он был огромного роста. Феркид же говорит, что он был сыном Посейдона и Эвриалы. Посейдон одарил его способностью ходить по морю. Он женился на Сиде, которую Гера низвергла в Тартар за то, что та осмелилась состязаться с ней в красоте. Затем, прибыв на остров Хиос, он посватался к дочери Ойнопиона Меропе. Ойнопион напоил его пьяным и уснувшего ослепил, после чего выбросил на берег моря. Орион, придя в кузницу Гефеста и похитив одного из детей, посадил себе на плечи и приказал вести его к восходу солнца. Придя туда, он вновь прозрел, подставив глаза жгучим лучам солнца. После этого Орион поспешил сразиться с Ойпопионом, но Посейдон укрыл последнего в подземном доме, построенном Гефестом. Влюбившаяся в Ориона Эос похитила его и доставила на остров Делос. Афродита вселила в нее постоянное желание, отомстив ей за то, что она разделила ложе с Аресом. Орион же, как говорят некоторые, погиб, когда приглашал Артемиду состязаться с ним в метании диска, но, по сведениям других, Орион был застрелен Артемидой из лука, когда пытался совершить насилие над Опидой, одной из дев, прибывших от гиперборейцев»{37}. Как отмечают исследователи, в своем изложении Аполлодор упустил ряд важных деталей. Влюбившись в Мерону, дочь правителя Хиоса, он в угоду ей очистил весь остров от зверей. Однако, поскольку Ойнопион все откладывал свадьбу, не желая иметь такого зятя, Орион, однажды напившись пьяным, ворвался в покои Мероны и изнасиловал ее, после чего заснул, а Ойнопион, пользуясь этим, ослепил его. О смерти Ориона Эратосфен приводит другую версию мифа: не найдя Ойнопиона, Орион явился на Крит и стал охотиться с собаками на дичь, угрожая, что уничтожит всех зверей на земле.