Он почувствовал, что ему на плечо легла чья-то теплая ладонь, и, резко обернувшись, увидел посеревшее лицо Кристофера, который слабо улыбался ему.
– Здравствуй, Себастиан.
– Как она? Что с ней произошло? Я только что прилетел из Нью-Йорка. Я даже не знал, что…
– Мадди сейчас спит. У нее было довольно трудное путешествие сюда. Пойдем выпьем где-нибудь по чашечке кофе.
Кристофер повел его по длинному коридору в маленькую комнату для посетителей и, нащупав в кармане десятипенсовую монету, подошел к автомату с кофе.
– Давай, бери. Я только этим и жил последние дни. Меня уже воротит от этого напитка.
– Ты был с Мадди все это время? – спросил Себастиан, наливая кофе ему и себе.
– Да, почти. Приехал через час после того, как ее направили в госпиталь. Пока она была без сознания, я просто не мог ее оставить, но, слава Богу, вчера она пришла в себя. Тогда ее решили перевезти сюда.
Кристофер отпил кофе и сел на неудобный пластмассовый стул.
– Что же случилось?
Кристофер в деталях рассказал о случившемся. Себастиан молча пил кофе и никак не мог поверить в реальность происходившего.
– Иисусе! Ведь Мадди рассказывала мне, как замечательно была организована сцена с озером. По ее словам, была использована новейшая техника, но… – Тут он подозрительно посмотрел на Кристофера. – А ты абсолютно уверен, что это несчастный случай? Просто несчастный случай?
– Конечно! А что же еще? Лодка резко остановилась и от толчка перевернулась. Проводилось специальное расследование.
– Сейчас, когда Мадди очнулась, сколько времени понадобится, чтобы определить, насколько тяжелые у нее повреждения?
Кристофер тяжело вздохнул.
– Она не чувствует своих ног.
– О, Боже! А что говорят доктора? Может быть, это остаточные явления?
– Они пока сами не знают. Поэтому ее и перевели сюда. Кажется, у нее поврежден позвоночник, но по этому поводу врачи говорят, что надо подождать. Возможно, все еще наладится. Есть предположение, что это связано с сильным ушибом.
– Мадди, должно быть, ужасно расстроена.
– Благодарение Богу, она находится под воздействием успокаивающих средств и наркотических препаратов. Так что ей пока трудно все это осознать. Ей сразу же дали снотворное, как только привезли сюда.
Себастиан встал и принялся шагать из угла в угол.
– Боже мой, Кристофер! Для любого человека это ужасно, а ведь Мадди – балерина! В этом вся ее жизнь, она танцевала с раннего детства. Что, если Мадди никогда не сможет больше танцевать?
– Послушай, Себастиан, эти три дня я задаю себе этот вопрос. Снова и снова. Это ничего не даст и не приведет ни к чему. Ни к чему хорошему.
– Извини, но она так мечтала танцевать Одетту. Я не могу поверить в то, что произошло. Какая жестокая нелепость! Проклятье! – Себастиан резко сел, обхватив голову руками.
Кристофер склонился к нему и, успокаивая, похлопал по плечу.
– Ладно, ладно! Нам нужно надеяться на лучшее хотя бы ради Мадлен. Она мне как-то сказала, что вы… ну, это…
– … Любим друг друга. Да, пожалуй, это более подходящая тема, – сказал Себастиан и посмотрел на отца Мадди. – Ей понадобится наша поддержка. Мы обязаны помочь ей пройти через эти испытания.
– Да, ты прав, извини.
– Всю дорогу из Нью-Йорка в самолете я мечтал, как увижу Мадди, услышу ее рассказ о премьере. Послушай, ее можно увидеть?
– Не думаю, что врачи позволят ее навестить. Сходи пока куда-нибудь, перекуси, успокойся и возвращайся попозже. Мадди, видимо, к тому времени проснется, и ты себя лучше сможешь держать в руках. Мы ни в коем случае не должны показывать ей ни малейших признаков тревоги, тем более паники.
Себастиан согласно кивнул.
– Да, ты прав, – он поднялся со стула. – Вижу, что Николь без особого труда заменила Мадди. О них с Сашей были отличные отзывы в «Обсервере».
Кристофер улыбнулся:
– Да, это единственная хорошая новость за все это время. По крайней мере, хорошо, что счастье все-таки улыбнулось именно ей, а не кому-то другому. Несчастье Мадди принесло удачу другому члену нашей семьи. Спасибо и на этом. Уверен, что Мадди тоже так считает.
Себастиан кивнул, удивляясь, что Кристофер, видимо, совершенно не представляет, какими были на самом деле отношения между Мадди и Николь.
– Ладно, скоро увидимся. – Себастиан махнул рукой и пошел на улицу, решив все-таки позавтракать.
Кристофер остался сидеть, пытаясь сосредоточиться и как следует поразмыслить над тем, что ему только что неожиданно открылось. Он был слишком занят своими чувствами к Иветте и только кивнул, когда месяц назад Мадди упомянула о своих отношениях с Себастианом. Только сейчас ему стало ясно, какую чудовищную шутку сыграла с ним судьба, когда его дочь и Себастиан так полюбили друг друга. Он даже подумал, что стоило подробнее рассказать Мадди, как умерла ее мать. Это означало углубиться в такие воспоминания, которые лучше было бы забыть. То, что он говорил дочери об Антонии, об их взаимной любви, сейчас уже нравилось самому Кристоферу и казалось ему правдой.
Что же будет, если Мадди когда-нибудь узнает правду? Нельзя этого допустить. Это просто невозможно!
Глава 45
– Ты счастлива, дорогая?
Комната отдыха для почетных гостей в аэропорте Антигуа была практически пустой, если не считать Кейт и Джулиана.
– Да, очень.
– Я говорил тебе, что мы прекрасно проведем время, не так ли? Нечего было так беспокоиться. – Джулиан сжал руку Кейт. – Моя мать просто обожает тебя, я знаю. Она в восторге от того, что мы приехали.
В комнату вошел работник аэропорта и объявил, что их самолет практически готов, и уже начинается посадка. Услышав это, Кейт и Джулиан прошли в самолет. Усевшись в кресло, Кейт вдруг почувствовала, что с трудом верит в свое возвращение в Англию, да еще с одним из самых блистательных холостяков страны.
Когда самолет оторвался от земли, она подумала о перемене в ее жизни, которая произойдет, когда они приземлятся.
– Мама сказала, что отсюда нужно улететь до официального объявления о помолвке. Это, конечно, простая формальность, но королева должна дать разрешение на женитьбу. Мама говорит, что уже обсуждала этот вопрос, и не видит никаких затруднений. Тем не менее, это дает нам возможность все как следует организовать. Как только газетчики об этом узнают, они возьмут тебя в настоящую осаду. Но зато эта формальность дает нам возможность составить планы на будущее. Думаю, мы будем венчаться в часовне Святого Георга в Виндзоре на Рождество. На следующей неделе сходим и посмотрим.
Кейт кивнула, в который раз отказываясь поверить в реальность того, что с ней происходило.
– Я хочу сказать своим родителям.
– Ну, конечно. Когда моя мать вернется, она пригласит их на коктейль в Кенсингтонский дворец. Я так счастлив, дорогая, – Джулиан склонился к Кейт и нежно поцеловал ее. – Нужно как следует отдохнуть. После того, как мы поженимся, нам уже не удастся вот так спокойно отдыхать. По крайней мере, сегодня в Хитроу нас еще не будут встречать орды фоторепортеров.
Они поели, и Джулиан задремал. Кейт не могла спать. По-прежнему ее терзало предчувствие чего-то недосказанного, что может помешать и разрушить их счастье.
Наконец, через шесть часов колеса воздушного лайнера коснулись бетонной полосы в Хитроу.
Кейт увидела, как к ним между рядами кресел идет пилот. Летчик наклонился к Джулиану и тихо сказал:
– Сэр, могу я попросить вас пройти со мной?
– Ну, конечно. Подожди минутку, – Джулиан подмигнул Кейт, пошел за пилотом и скрылся за шторой, отделявшей служебные помещения от пассажирского салона. Девушка почувствовала, что ее сердце взволнованно забилось, а руки задрожали. Джулиан не появлялся. Самолет тем временем остановился.
– Послушай, дорогая, – ее возлюбленный выглядел озабоченным, когда, наконец, сел в свое кресло. – Боюсь, что мне придется оставить тебя одну проходить досмотр. Видишь ли, мне сказали, что нас ожидает толпа репортеров и фотографов. Нам лучше порознь выйти из аэропорта.
Сердце Кейт встрепенулось.
– Но почему, Джулиан. Я не знаю, откуда они свалились на нашу голову, но…
– Это в последний раз, дорогая, обещаю тебе. Мне было сказано, чтобы я воздержался от контактов с прессой, вот и все. Я позвоню тебе вечером.
– Но что я скажу им? Я…
В это время подошел стюард.
– Сэр, следуйте за мной, пожалуйста.
Джулиан встал, собрал свой багаж и, склонившись к Кейт, нежно поцеловал ее.
– Не беспокойся. Репортерам вообще ничего не говори. И помни, что бы ни случилось, я люблю тебя.
Он улыбнулся Кейт и пошел за членом экипажа.
Через десять минут Кейт, нервничая, направилась к паспортному контролю, чувствуя себя так, словно ее отдавали на съедение стае волков. Она не могла понять, почему Джулиан оставил ее одну на растерзание газетчикам.
Ее чемодан выплыл на резиновой ленте выдачи багажа одним из первых. Девушка взяла его и подошла к двери, чтобы пройти таможенный контроль. У двери, отделявшей таможню от зала ожидания, она увидела какого-то мужчину, резко перегнувшегося через барьер и указывающего на нее.
– Вот она! – вопил он.
В то же мгновение ее ослепил блеск фотовспышек, и Кейт окружила толпа репортеров, которые набросились на нее с вопросами, словно стая хищников.
– Мне нечего сказать, комментариев не будет, – говорила Кейт, пытаясь прорваться к выходу, но газетчикам все же удалось задержать ее.
– Мисс Джонсон, как вы чувствуете себя после того, что произошло?
– Я ничего вам не скажу.
– Вы когда-нибудь догадывались, что дела настолько плохи, как это стало известно теперь?
– Не будет комментариев…
– Когда вы в последний раз разговаривали с отцом?
Кейт не могла понять, почему никто не упоминает имени Джулиана, а прицепились к ее отцу. В этом было что-то странное и пугающее. Она хотела спросить их о причине такого внимания, но понимала, что лучше этого не делать. Кейт медленно пробивалась к выходу.