– А у тебя-то откуда такая тетрадь, дедушка? – поинтересовался Морозов.
– Откуда! Да все оттуда: прадеды-то мои, слышь, в старину с самим Кудеяром ходили! Так-то! У нас эта опись из рода в род передается. Хошь, уступлю тебе ее за сто рублев серебром?
Ста рублей у Морозова, однако, не было. Тщательно выписав с разрешения деда из тетрадки все указания на клад Кудеяра, Морозов побежал в заводскую контору, взял расчет и уже на следующий день катил на поезде в Брянск.
Здесь ему удалось устроиться рабочим на Бежицкий рельсопрокатный завод. Для жилья он снял себе квартиру в селе Городище, в трех верстах от Брянска. Именно здесь, прямо за огородами крестьян, начинался лес, в котором высилось загадочное Чашино городище – пристанище легендарного Кудеяра, в котором был зарыт клад… Так говорилось в кладовой записи, хранившейся у старого казака.
Обжившись и осмотревшись, в последних числах мая 1893 года Морозов приступил к отысканию клада. Окрестные крестьяне, оказывается, давно знали предание о кладе Кудеяра, и у Морозова нашлось множество добровольных помощников.
О городище Чашин курган в народе издавна ходили многочисленные легенды. Предание рассказывало, что на старости лет Кудеяр из-под Орла отправился в Брянский уезд и поселился в Кривом лесу, находящемся верстах в пятидесяти от Брянска. В здешних местах он и скончался, оставив после себя около десятка становищ и городков, одно из которых – Чашино городище, с которым молва связывала множество таинственных явлений.
Однажды вечером крестьянская девочка проходила через городище и увидела над ним огненный крест. Испугавшись, девочка прибежала домой и рассказала домашним о своем видении, но, когда те прибежали на городище, крест уже исчез. Вспоминали и о свечах, горящих по ночам на Чашином кургане, многие слышали голоса, называвшие места, в каких следует искать клад.
Рассказывали, что в недрах городища скрываются подземелья с многочисленными комнатами, галереями и даже подземными конюшнями. В одном из подземелий, по преданию, хранился меч Кудеяра. Со стороны реки Десны вглубь городища вела замаскированная железная дверь, о существовании которой рассказывали многие свидетели, в прошлые времена лично ее видевшие. Одним из них был сельский священник, брат которого, Тимофей, стал одним из самых ревностных помощников Морозова. Он же отыскал в церковной летописи села Городище рассказ о местонахождении подземелий Кудеяра. По этим свидетельствам, дверь вела в подвал, находящийся под городищем, а от подвала шел подземный ход, выходящий к сельскому кладбищу. Другая дверь, из сосновых досок, имелась в западной части вала.
И вот на это-то загадочное место и пришел Иван Морозов со своими сподвижниками. Исследовав с помощью щупов поверхность городища, кладоискатели решили копать прямо в центре. Копая урывками, в свободное время, кладоискатели затратили на это две недели. На глубине в сажень (1,76 м) им начали попадаться кости животных и многочисленные черепки. Потом пошли, чередуясь, слои бересты и загадочной массы, которую Морозов определил как «конский помет» (вероятно, тростниковый настил). Затем, на глубине 7 метров, стали встречаться более интересные находки – тяжелый железный ключ, замок, топор (уж не магические ли это предметы, призванные «запирать» и защищать зачарованный клад?), фрагмент медного «пищеварительного» сосуда, два камня весом почти по пуду, к одному из которых была прикреплена металлическая пластинка с загадочными письменами. Наконец, кладоискатели натолкнулись на слой дубовых бревен, покрытых тремя слоями бересты. Бревна эти от времени подгнили и выглядели как бы вогнутыми внутрь. Глубина раскопа составила к тому времени уже более 8 метров. Работать становилось чрезвычайно трудно, очевидно, под бревнами находилась какая-то пустота, из нее в раскоп просачивался тяжелый газ, работавшие постоянно чувствовали головокружение, свеча то и дело гасла. Но призрак кувшинов с золотом и бочонков с серебром стоял перед глазами кладоискателей, заставляя их из последних сил ковырять землю заступом…
Но тут в дело вмешались «интеллигентные обыватели», возмущенные «хищнической раскопкой». По их жалобам на место раскопок явился становой пристав, и дальнейшие работы были строго запрещены. Огромный раскоп заложили досками и присыпали землей, чтобы кто-нибудь случайно не свалился в него. Крестьянам были строжайше запрещены все попытки дальнейших поисков клада.
Но Морозов не унимался. 25 июня 1893 года он подал в Императорскую Археологическую комиссию докладную записку, в которой просил разрешить ему продолжить раскопки кургана Чашино городище, расположенного на земле села Городище Супоневской волости Брянского уезда. При этом Морозов жаловался, что раскопки эти, которые он производил с целью отыскания клада, были приостановлены становым приставом. Однако Археологическая комиссия ответила на просьбу Морозова отказом. А затем на городище приехало несколько членов Орловской ученой архивной комиссии, которые долго изучали курган «в видах науки».
…Наступила осень. Рабочий Морозов, возвращаясь с завода к себе в Городище, устало месил сапогами осеннюю грязь. Моросил мелкий противный дождь.
У крыльца морозовской избы маячила какая-то серая фигура. Подойдя поближе, Морозов узнал своего напарника по раскопкам – Тимофея, брата сельского священника. В руках у него был какой-то длинный сверток.
– Вань, пошли быстрей к тебе, – зашептал Тимофей, – дело есть!
Морозов отпер дверь. Оба прошли в сени.
– Дверь запирай! – возбужденным шепотом командовал Тимофей.
Только когда все меры предосторожности были приняты, Тимофей выложил на стол свой загадочный сверток и принялся его разворачивать.
– Я сегодня на городище пробрался, – возбужденно бормотал он, – в ямину нашу не полез, а сбоку, со стороны реки, лаз старый раскопал… Вот, гляди…
На столе лежал стальной меч с рукояткой из карельской березы в медной оправе. По лезвию меча прихотливой вязью змеился золоченый узор.
– Меч, – выдохнул изумленный Морозов, – меч Кудеяра…
Ожившая покойница
Хуторянин Федор Гриценко, проснувшись, долго не мог прийти в себя. В одном нательном белье, почесывая волосатую грудь, он сидел, встряхивая всклокоченной головой, и таращился куда-то сквозь стену.
– Очумел, что ли? – проследив за его взглядом, недоуменно спросила жена. – Вставай же уже!
Федор покосился на глупую бабу – нет, ни хрена она не поймет. Ну как ей объяснишь, что видел только что Федор в тонком сне видение: явлено ему было, что в кургане, который находится близ их хутора, скрыт клад – большое богатство! У бабы волос долог, а ум короток, так и будет без толку зудеть. Скорей опамятоваться, да на улицу!
Часа два спустя Федора можно было увидеть у хаты казака Трофима Игнатенко. Стоя в кружке четырех хуторян-приятелей, он рассказывал им про свой сон.
– Верите ли, братцы – как наяву видел! – божился он.
Казаки глубокомысленно задумались.
– Про клад-то этот, в кургане, я еще от своего деда слышал, – подал голос Петр Тренога, – и от людей гул был… Нет, Федор, не зря тебе это привиделось – тут, братцы, нам указание дано!
– Точно, – поддержал товарища Трофим Игнатенко, – и я про клад разговоры слыхал. Копать надо!
– И откладывать нечего – нынче же ночью пойдем! – поддержал Трофима третий казак.
– Только, братцы, одним нам тут не справиться, – степенно вступил в разговор пожилой, опытный хуторянин Григорий Крамаренко, – поклажа та наверняка заклята. А надо нам позвать Петра Трофименко – он дока, зубы заговаривать может, он «знает». Без ворожца нам никак.
Пошли к Петру Трофименко.
– Что ж, братцы, – раздумчиво сказал «дока», выслушав рассказ хуторян, – дело это стоящее, надежное. Да только послушайте моего совета: забудьте вы про этот клад и не суйтесь даже туда!
– Это почему же? – опешили казаки.
– А потому. Возле того кургана, под горушкой, у дороги на Армавир, похоронена «ныпычатана Наталка» – покойница неотпетая. По ночам она из могилы выходит. С ней никакой силой справиться нельзя, и я не возьмусь. Ой, не ходите, не ходите, братцы!
Казаки вышли на улицу и заскребли в затылках.
– А нехай! – вдруг выкрикнул Петр Тренога. – Нехай! Однова живем! Тут клад, можно сказать, сам в руки дается, а мы какую-то Наталку бояться будем. Бог не выдаст, свинья не съест! Айда, хлопцы!
– Айда!
Треногу поддержали все, даже степенный Григорий Крамаренко, поколебавшись, присоединился к товарищам.
На закате казаки, вооруженные заступами, отправились на поиски клада. До кургана добрались, когда уже почти совсем стемнело. Благословясь, поплевали в ладони и принялись копать. Однако, на случай появления «Наталки», выставили часового – Григория Крамаренко.
Земля оказалась мягкой, и работа шла быстро. Вскоре кладоискатели уже стояли в яме глубиной почти в человеческий рост. Крамаренко с интересом посматривал в их сторону, ожидая, что вот-вот заступы глухо ударятся в бочки с золотом, как вдруг в темноте замаячила женская фигура в белом…
– Наталка!
Кладоискатели остолбенели. Нерастерявшийся Григорий Крамаренко схватил с земли горсть камней и принялся кидать их в привидение. Стоявшим в яме, помертвевшим от ужаса, казакам показалось, что камешки не летят, а бессильно падают прямо у ног Крамаренки. Меж тем «Наталка» продолжала грозно надвигаться. Вот она уже совсем близко… У Крамаренки перехватило от страха дыхание и отнялись ноги. Падая навзничь и теряя сознание, он успел расслышать, как «Наталка» хриплым мужским голосом растерянно закричала:
– Братцы, да вы что! Я же пошутил…
…Впавших в столбняк кладоискателей наутро вытаскивали из ямы всем хутором. После этого они еще три недели лежали больными, а фельдшер пытался привести их в чувство.
Эта история случилась в 1890 году, в Б-ском юрте Кубанской области. Позже выяснилось, что «дока» Петр Трофименко, мгновенно оценив рассказ про клад, попросту решил в одиночку выкопать сокровище, напугав товарищей историей про «ныпычатану Наталку». А когда те, невзирая на страшную легенду, все же пошли копать клад, «доке» ничего не оставалось, как самому нарядиться привидением…