Мисс Ламли была приятной женщиной, но такой бесцветной, такой неинтересной, что всю свою жизнь вынуждена была играть вторую скрипку. Она обязательно приехала бы, поскольку откликалась на любое приглашение, и занялась бы всем, о чем ее попросят, но миссис Фишер не была уверена, что ей этого действительно хочется. Угрожающие перемены в ее настроении требовали уединения. Как могла она сидеть с Кейт за чаем, когда в последнее время даже пять минут, проведенные на одном месте, были для нее пыткой? Подруга не поняла бы ее. Она никогда не отличалась особенным умом, и миссис Фишер вынуждена была это признать.
В любом случае общество незнакомых людей выглядело куда предпочтительнее.
Однако, к счастью, мистер Уилкинс сумел все устроить. Чем дальше, тем больше миссис Фишер нравился этот человек. Он был просто незаменим в некоторых ситуациях. Когда дело, из-за которого миссис Фишер пришла к леди Каролине, было благополучно улажено и она объявила, что хочет немного пройтись перед ланчем, он не остался с леди Каролиной, как сделало бы большинство мужчин, а тут же вызвался сопровождать пожилую леди. Это говорило в его пользу. Только неглупый мужчина мог предпочесть беседу созерцанию хорошенького личика, а миссис Фишер считала, что немолодой и неглупый мужчина — самый лучший спутник. Мистер Уилкинс был разумным, начитанным человеком с прекрасными манерами. Она уже по-настоящему радовалась, что не успела написать Кейт.
Теперь она была совершенно ни к чему, потому что у миссис Фишер был более приятный спутник.
Глава 16
Таким образом, вторая неделя в замке началась превосходно. Все пятеро обитателей замка прекрасно ладили. Приезд мистера Уилкинса, которого три из присутствующих дам опасались, а четвертая старалась не тревожиться, надеясь на то, что замок Сан-Сальвадор и на него повлияет в лучшую сторону, неожиданно оказался очень кстати. Он прекрасно дополнял компанию.
Мистер Уилкинс очень хотел быть очаровательным, и ему это удавалось. Он был внимателен к своей жене, и не только при всех, как обычно, но и когда они были наедине. Меллерш испытывал благодарность жене за то, что она познакомила его с самой леди Дестер, и такую гордость за нее, что почти влюбился. Леди Каролина была удивительно мила и внимательна к супруге Меллерша, и он понял, она увидела в Лотти что-то такое, чего он не замечал. Нельзя же было допустить, чтобы ничем не примечательная женщина, не имеющая никакого отношения к светскому обществу, понравилась молодой аристократке, если у нее не было каких-то особых достоинств. Надо сказать, что вновь возникшая привязанность мистера Уилкинса к своей жене основывалась фактически только на этом. Он не заметил перемен, произошедших в Лотти за последние недели. Как раньше он не обратил внимания на то, что за годы семейной жизни она превратилась из юной и непосредственной девушки в запуганную, нервную женщину, так и теперь не увидел обратной перемены. Он безоговорочно поверил в то, что его жена очаровательна, но только потому, что ее любили окружающие.
Если бы леди Каролина оказывала ей меньше внимания, то Меллерш был бы менее восхищен. Дело было даже не в практичности, просто он настолько привык проникаться чужим мнением, что с большим трудом мог составить свое.
Впрочем, как бы то ни было, но его отношение заставило Лотти окончательно почувствовать себя в раю.
Чем больше Меллерш любил свою жену, тем ярче она расцветала. Насколько это было для него возможно, Меллерш баловал Лотти. По натуре он не был склонен к нежности, но к началу второй недели уже ласково трепал ее по щечкам. Миссис Уилкинс, восхищенная живительным действием замка (она продолжала считать, что все дело в нем), уже начинала волноваться. Щек было всего две, и, когда настанет третья неделя, Меллершу придется придумать что-нибудь другое. Поскольку она точно не знала, как еще он умеет выражать приязнь, ее немного смущали эти мысли. Хотя, судя по его поведению в последние дни, нужно было ждать только приятных неожиданностей.
Он был очень внимателен, старался не занимать слишком много места в крохотной спальне и уступать жене во всем. В свою очередь, она тоже старалась ему уступать. Их жизнь превратилась в соревнование в искусстве галантного combat de generosite[10], благодаря которому они еще больше восхищались друг другом. После того злополучного купания Меллерш не пользовался ванной комнатой, хотя котел починили. Теперь мистер Уилкинс каждое утро вставал и отправлялся к морю. Ночи были холодные и к утру вода сильно остывала, но он мужественно окунался и к завтраку приходил свежий и довольный собой и жизнью. Как однажды сказала миссис Фишер, «после такого купания мужчина готов ко всему». Она очень одобряла людей, которые следят за своим здоровьем, а закаливание, безусловно, полезно.
Таким образом, вера Лотти в живительное влияние замка Сан-Сальвадор подтвердилась самым наглядным образом. Мистер Уилкинс, которого Роза опасалась, а Крошка, по рассказам Лотти, представляла себе черствым и недобрым, стал другим человеком. После этого они обе начали думать, что в теории Лотти что-то есть и что, возможно, здешний воздух действительно меняет людей в лучшую сторону.
Они тем более были готовы согласиться с подругой, что обе чувствовали перемены в себе. К началу второй недели Крошку начали посещать добрые, чудесные мысли о родных, об отце и матери, благодаря которым она занимала такое высокое положение. Ей уже казалось, что она пренебрегала дарами судьбы или провидения, отказываясь быть счастливой, когда у нее были все возможности для этого. Роза тоже почувствовала облегчение. Она начала понимать, что тосковать из-за неразделенной любви мало, что она могла бы сделать что-то более полезное, например, рискнуть написать своему мужу и попросить его приехать.
«Если мистер Уилкинс смог измениться, — думала Роза, — то почему бы Фредерику не сделать то же самое? Было бы так прекрасно, просто замечательно, если бы это место подействовало на него так же, как и на всех нас, и мы смогли бы наконец понять друг друга, стать хотя бы добрыми друзьями!»
Роза начала даже сомневаться, стоило ли так плохо относиться к его работе и настолько погружаться в благотворительные дела? Может быть, именно она сделала глупость? Он ее муж, а она оттолкнула его, отвергла его любовь и сама виновата в том, что осталась одна. Может быть, Лотти была права, когда говорила, что нет ничего дороже любви? Что без любви все усилия пропадают даром?
«Но если я однажды отвергла его, — думала Роза, — захочет ли он вернуться ко мне? Может быть, да, если окажется здесь, в атмосфере любви и счастья, которая окутывает замок благодаря Лотти».
Она была уверена, что все дело в ее новой подруге. Молодая женщина была так счастлива, что заражала своим настроением всех вокруг. В отличие от Крошки, Роза успела познакомиться с мистером Уилкинсом еще в Лондоне и полностью отдавала себе отчет в том, какая в нем произошла перемена. Да и сама Лотти выглядела здесь по-другому. Несмотря на задор, с которым она бросалась навстречу трудностям, прежде в ней была робость и покорность, из-за которых Роза чувствовала себя рядом с ней сильнее и старше. Теперь же молодая женщина окрепла настолько, что перестала нуждаться в чьей бы то ни было поддержке. Напротив, все в замке, кроме разве что миссис Фишер, искали ее общества, потому что счастье притягивает людей. Приходя вечером домой, она как будто приносила с собой лучик солнца, который горел в ее душе и освещал все вокруг.
Роза чувствовала, что не может противиться обаянию подруги. Возможно, все вместе так повлияет на Фредерика, что он захочет выслушать ее. Роза уже почти знала, что скажет ему. Только бы поговорить по душам, а там все может быть!
Однако для того, чтобы живительный воздух замка подействовал, Фредерику надо было приехать, а значит, ему нужно было написать письмо.
Она решила, что обязательно соберется с духом и напишет мужу. В этом случае будет хотя бы какой-то шанс, что он приедет. А после этого — тишина и прелесть этого места помогут ей поговорить с мужем откровенно и решить, как им обоим жить дальше. Она не могла больше жить сама по себе, занимаясь только благотворительностью, и не хотела, чтобы муж интересовался только работой и не обращал внимания на нее.
Если мысли, которые обуревали Крошку, шли от ума, то Роза думала сердцем. Именно оно страдало от одиночества и требовало помощи. Крошка не горевала о том, что было, а Роза сожалела и хотела все исправить. Временами она боялась, что ей не хватит мужества написать Фредерику, и тогда она смотрела на мистера Уилкинса.
Прямо перед глазами был человек, который совершенно изменился под воздействием атмосферы замка. Он каждый вечер отправлялся в маленькую, неудобную спаленку вместе с Лотти, и каждое утро они выходили в таком же радужном настроении, как и накануне. Его жена говорила, что дома он придирался к каждой мелочи, а здесь катастрофа в ванной повлияла на него не больше, чем огонь на трех библейских отроков. Он вышел из нее невредимым, более того, он вышел возрожденным. В этом замке происходили чудеса, а раз так, то ведь могло случиться чудо и с Фредериком?
Она резко встала. Решение созрело, нужно было только пойти и немедленно написать письмо. И тут ей в голову пришла еще одна ужасная мысль: «А что… Что, если он вовсе не ответит?»
Так, в метаниях между уверенностью и сомнением, она провела большую часть второй недели. Роза ведь не знала, что муж будет делать в ее отсутствие. Драгоценное письмо, которое уже стоило стольких мук, хотя еще не было написано до конца, могло оставаться нераспечатанным на столе до тех пор, пока не станет слишком поздно. Возможно, что на некоторое время он вообще переселился в свою лондонскую квартиру и наслаждается свободой. Она ведь не знала, с радостью ли он возвращается домой после работы, или это только привычка, и на самом деле ему куда приятнее было бы жить раздельно.