Бриггс поднялся.
— Мои вещи? Да, конечно, их нужно привезти сюда. Я оставил багаж в Меццаго. Сейчас пошлю Доменико за ним. Мой экипаж стоит в деревне, я скажу, чтобы он поехал в нем и все привез.
Хотя мистер Бриггс обращался к миссис Фишер, он не сводил глаз с Крошки, которая не сказала ни слова и даже на него не смотрела. Едва договорив, он снова спохватился и покраснел:
— Простите, я все время забываю… пойду сам все принесу.
— Гораздо проще послать Доменико, — заметила Роза.
Он обернулся на звук ее нежного голоса и взглянул на нее. Все изменилось в одну минуту. Может быть, все дело было в закатных лучах, но краски вдруг сбежали с ее лица. Она стала бесцветной и вялой, как привидение. Конечно, это был добрый дух с прелестным именем, но только дух, и ничего больше. Его зарождающаяся привязанность исчезла в мгновение ока. Мистер Бриггс всю жизнь поклонялся красоте, но леди с портрета ни в коем случае не могла сравниться с тем воплощенным очарованием, которое он только что встретил.
Молодой человек снова повернулся к Крошке и окончательно забыл о существовании миссис Арбитнот. Стоя лицом к лицу с ожившей мечтой, мистер Бриггс не мог думать ни о ком другом. Он никогда не предполагал, что на свете может быть настолько прекрасная женщина. Ему случалось вполне искренне восхищаться хорошенькими и даже очаровательными женщинами, но такой божественной красоты видеть не приходилось, хотя он часто мечтал о ней. Мистер Бриггс иногда думал, что стоит ему встретить свой идеал — и можно спокойно умереть. Мечта его исполнилась, он не умер, но совершенно потерял способность рассуждать здраво.
Присутствующие с трудом, путем долгих расспросов вытянули из него, что багаж остался в камере хранения на вокзале, и отправили за ним Доменико. При участии всех четверых, за исключением Крошки, которая ни на кого не глядела и не произнесла ни слова, он наконец смог найти садовника и приказать ему взять экипаж, вернуться в Меццаго и привезти вещи в замок.
Все, даже Роза, заметили, что Бриггс не в себе. Это было очень печальное зрелище. Миссис Фишер подумала: «Право слово, хорошенькое личико способно превратить даже самого умного мужчину в круглого идиота. Никаких сил не хватит терпеть все это!»
Она почувствовала, что на воздухе становится прохладно и, не желая смотреть на удрученного Бриггса, отправилась распорядиться насчет его комнаты. Она уже пожалела, что предложила бедному мальчику остаться. Благодаря тому, что красота леди Каролины не произвела на мистера Уилкинса никакого впечатления, она забыла о ее сокрушительном действии на молодых людей. Теперь ей было жаль бедного, беззащитного мальчика. «Конечно, леди Каролина ничего не сделала, чтобы поймать его в свои сети, она вообще старалась не обращать на него внимания, но что толку? Даже самые умные мужчины летят, как мотыльки на свет, чтобы полюбоваться хорошеньким личиком. Я видела это тысячу раз, и всегда происходило одно и то же. Бедный мальчик».
Она едва удержалась от того, чтобы по-матерински положить руку на лоб Бриггса, когда проходила мимо него.
Вскоре Крошка докурила сигарету и тоже встала. Она вовсе не собиралась сидеть в саду только для того, чтобы мистер Бриггс мог любоваться ее профилем, поэтому направилась прямо к двери. Если бы его не было, Крошка пошла бы в свой любимый уголок и там полюбовалась закатом, понаблюдала, как один за другим зажигаются огоньки в деревенских домах, и вволю надышалась вечерней прохладой, но все это хорошо делать только в одиночестве, а он обязательно последовал бы за ней. Бедная Крошка не могла прийти в себя от возмущения. Все начиналось сначала!
«Кто может поручиться, что он уедет завтра? Даже если Кейт Ламли выживет молодого мистера Бриггса из замка, ничто не мешает ему снять комнату в деревне и приходить сюда каждый день. Ох, эта власть одного человека над другим!»
Крошка была совершенно беззащитна. Ее лицо никогда не меняло своего ангельского выражения, она не могла даже толком нахмуриться, как бы ни хотелось! Она уже ощущала стойкую неприязнь к мистеру Бриггсу, который не дал ей провести вечер в любимом уголке сада, поэтому пошла к входной двери молча и даже не глядя на него, но он угадал ее намерения и бросился отпихивать кресла, которые вовсе не мешали ей идти. Затем подбежал к входной двери, которая была широко распахнута и вовсе не нуждалась в том, чтобы ее открывали, и вместе с девушкой вошел в холл. Как ни хотелось ей попросить его уйти, но она понимала, что мистер Бриггс имеет полное право ходить по своему холлу, и ничего не сказала.
Он был не в силах отвести от нее глаз и поэтому то и дело спотыкался, налетал то на книжную полку, то на антикварный буфет и расплескал воду из вазы с цветами, стоявшей на столе.
— Я надеюсь, что вы удобно устроились? — проговорил он дрожащим голосом. — Если слуги вам не угождают, я заживо сдеру с них шкуру.
Крошка не знала, что ответить на такое замечание. С молодым человеком следовало обращаться осторожно, как с больным, но она слишком злилась на неожиданную помеху, чтобы быть деликатной. Давно уж некоторое сожаление, которое леди Каролина испытывала к своим незадачливым поклонникам, сменилось досадой, а та иной раз переходила в настоящую ненависть. В ее окружении не было ни одного мужчины, кроме совсем уж дряхлых, который мог бы смотреть на нее равнодушно.
Проклятье красоты мешало Крошке с тех пор, как она перестала носить косички, но в последнее время она расслабилась и даже решила, что все не так страшно. Если нашелся такой человек, как мистер Уилкинс, значит, мужчины не безнадежны. Разочарование оказалось на редкость тяжелым.
Крошка не могла найти в себе сил не только говорить с мистером Бриггсом, но даже смотреть на него. Она могла бы пойти в свою комнату и запереться там, сославшись на внезапную головную боль, но это значило бы, что из-за него она останется без обеда. Леди Каролина ненавидела подчиняться чьему-либо давлению.
Она увидела, что молодой человек смотрит ей в глаза и явно чего-то ждет. Крошка вспомнила, что он задал ей вопрос, и ответила с ледяной вежливостью:
— Мне очень хорошо, спасибо.
— Если бы я знал, что вы приедете… — начал он.
— Это прекрасный старый замок, — сказала Крошка, изо всех сил стараясь говорить холодно и равнодушно, демонстрируя, что только проявляет учтивость, но мало в этом преуспела. Собственный голос был ее худшим врагом. Что бы ни хотела молодая леди на самом деле выразить своим тоном, получалось всегда одно и то же: глубокий интерес и восхищение собеседником.
За разговором они прошли мимо кухни. Хорошо еще, что леди Каролина не взглянула туда. Если бы она видела, что там происходит, то была бы вне себя от возмущения. Когда слуги заметили молодую пару, то обменялись понимающими взглядами, в которых можно было прочесть довольное «ага!». Они сразу же все поняли по взгляду хозяина и, видимо, полностью одобрили его выбор.
— Вы собираетесь подняться наверх? — спросил мистер Бриггс, когда леди Каролина остановилась у подножия лестницы.
— Да.
— Где вы обычно сидите, в салоне или в маленькой желтой гостиной?
— В своей комнате.
Это значило, что ему нельзя будет пойти вместе с ней и придется ждать до обеда. Мистеру Бриггсу очень хотелось узнать, какую комнату она выбрала для себя, чтобы дать простор воображению. Он ощущал приятный трепет при мысли, что это могла быть его собственная комната, но спросить не осмелился. Позже это можно будет выяснить у слуг. Пока что ему просто приятно было слышать, как леди Каролина называет одну из комнат в его доме своей.
— Мы не увидимся до обеда? — спросил он.
— Обед будет в восемь, — уклончиво проронила Крошка и пошла вверх по лестнице.
Он проводил ее взглядом. Когда леди Каролина прошла мимо Мадонны, портрет темноглазой леди, о которой он так долго и тепло думал, как будто потускнел и утратил привлекательность. Она приостановилась у восточного окна, и последний луч заходящего солнца упал ей на лицо.
Когда Крошка ушла, солнце как раз опустилось за вершину холма, и лестница стала мрачной и пустой. Мистеру Бриггсу показалось, что именно она унесла с собой весь солнечный свет. Он стоял до тех пор, пока шум шагов на лестнице не затих, пытаясь по стуку захлопнувшейся двери угадать ее комнату. Затем пошел куда глаза глядят и незаметно для себя снова оказался в саду.
Крошка, тихо кипя от злости, прошла в свою комнату и уселась у окна. Она пыталась думать, но мысли снова начали ускользать. «Стоит появиться мужчине, и все идет кувырком. Я только-только научилась, как следует сосредотачиваться, а теперь изволь начинать все сначала! Все этот Бриггс со своими влюбленными глазами. Ну почему, почему они не могут вести себя по-человечески? Кажется, мистер Уилкинс — единственное исключение из общего правила».
Она осторожно выглянула из окна, и увидела, что Роза и Лотти сидят на ее любимом месте возле парапета и непринужденно болтают. Чуть дальше стоял бедный мистер Бриггс, которого Меллерш застал врасплох и, по-видимому, заставил выслушать историю об олеандре. Это было видно по тому, как он жестикулирует. Леди Каролина порадовалась тому, в какое положение попал ее незадачливый поклонник. Она знала, что мистер Уилкинс, при всех его достоинствах, изрядная зануда, и решила, что теперь молодой человек будет достойно наказан за испорченный вечер.
Учитывая, что эта история произошла с его собственным отцом, мистер Бриггс проявил замечательное терпение. Крошка знала ее, потому что сразу после приезда Доменико рассказал миссис Фишер, а та рассказала мистеру Уилкинсу. Миссис Фишер считала, что это очень интересно и поучительно. Видимо, Меллерш думал так же, поскольку решил развлечь ею гостя.
Семейная легенда гласила, что однажды мистер Бриггс-старший прогуливался по саду, держа в руках трость из вишневого дерева. Он воткнул ее в землю и сказал отцу Доменико, который тогда был садовником в замке, что здесь будет расти олеандр. Палка осталась в качестве напоминания. Вскоре она пустила побеги и превратилась именно в то дерево, о котором говорил достойный джентльмен.