— Ну вот, сэр. Все собрались, все здесь, — сказал он и пожал протянутую руку с сердечностью, причины которой мистер Арбитнот не понял. Он ведь еще не знал, что перед ним именно тот человек, которому можно довериться.
Мистер Уилкинс смотрел ему прямо в глаза, стараясь дать понять, что может быть как раз таким надежным, преданным и умелым другом, который в состоянии помочь в любых обстоятельствах. Миссис Арбитнот выглядела взволнованной, как никогда. Мистер Уилкинс заметил это и удовлетворенно подумал: «Да, я именно тот, кто им нужен».
Лотти приветствовала мужа подруги со всей возможной сердечностью и протянула ему обе руки. В то время, пока он сжимал их в своих, она обернулась и торжествующе воскликнула: «Я же говорила!»
— Что именно? — спросил Фредерик только для того, чтобы произнести хоть что-нибудь. Его смутило то, как его здесь приняли. Ясно было, что все, а не только жена, ждали его приезда.
Симпатичная рыжеволосая молодая женщина не ответила на вопрос, но у нее на лице было написано, что она несказанно рада. Фредерик совершенно не понимал, как он мог своим приездом доставить столько удовольствия совершенно незнакомой женщине.
— Какое приятное место, — смущенно произнес он первое, что пришло в голову.
— Это замок любви, — решительно ответила рыжеволосая дама и этим смутила мистера Арбитнота еще больше.
Однако его смущение достигло пика чуть позже, после слов пожилой леди:
— Мы не будем дольше ждать. Леди Каролина всегда опаздывает к обеду.
Только после этого Фредерик вспомнил, зачем приехал сюда, и окончательно растерялся. Он приехал сюда, чтобы увидеть леди Каролину. Более того, он заявил, что не мог не приехать. Это была правда, но в какое глупое положение он попал! Она не знала, что он женат, не знала, что его имя не Арундель.
Все в Лондоне знали Фредерика под этим именем, он так привык подписывать свои романы псевдонимом, что и сам поверил, будто это его имя. За время, которое прошло с тех пор, как они с леди Каролиной сидели в саду, он успел найти свою потерянную жену, обнять ее и совершенно забыть прежнее увлечение. Ему показалось огромной удачей, что леди Каролина опоздала к обеду. Фредерику пришло в голову, что, если она вовсе не придет, можно будет под каким-нибудь предлогом уехать на вокзал и сесть на ночной поезд в Лондон, но он тут же устыдился своей трусости. Теперь было невозможно уехать без Розы. Он густо покраснел при одной мысли об этом. Нельзя убегать, оставив жену здесь. Фредерик решил остаться и постараться все уладить.
Миссис Фишер села во главе стола, а Роза заняла такое же место на другом его конце. В свое время она специально решила сесть здесь, поскольку было неясно, где конец стола и где его начало, и поэтому местом хозяйки можно было считать любое. Фредерик устроился возле жены. Он мечтал только о том, чтобы остаться с ней наедине и расспросить обо всем. Возможно, что это не помогло бы ему узнать ничего нового, потому что он вряд ли удержался бы от того, чтобы снова начать ее целовать.
Рыжеволосая молодая женщина предложила мужчине, по имени мистер Бриггс, сесть подле миссис Фишер. Он решил, что, по всей вероятности, хозяйкой дома была та дама, что распоряжалась за столом. Рядом сел джентльмен, который отпустил «гениальное» замечание о том, что все собрались. Фредерик был не слишком высокого мнения о людях, которые говорят банальности. Между мистером Бриггсом и мистером Арбитнотом осталось пустое место, предназначенное для леди Каролины. Это навело его на новые мысли.
Роза подозревала о существовании его пассии не больше, чем Каролина о том, что ее поклонник женат. Он не мог представить, что скажут обе, узнав правду друг о друге, и ему уже казалось, что он вообще не в состоянии что-либо понять. Ясно было одно: что Роза снова стала прежней. Мистическим, чудесным и непонятным образом она пришла в себя, но при этом общая ситуация полностью вышла из-под контроля.
Он не мог ничего поделать и решил просто плыть по течению.
Фредерик молча ел свой суп, а большие, выразительные глаза молодой женщины напротив глядели на него со все возрастающим интересом. Впрочем, это были умные и милые глаза, а вместе с любопытством в них угадывалась искренняя доброжелательность. Возможно, стоило заговорить с ней, но Фредерик не мог вести беседу. Мистер Бриггс тоже молчал, и было видно, что ему очень не по себе. Молчала и Роза, но для нее это было естественно. Она никогда особенно не любила поговорить. Однако ее лицо светилось от счастья.
Джентльмен, которого звали мистер Уилкинс, говорил за троих. При его способностях ему следовало бы в качестве пастора произносить проповеди с кафедры, епископство было бы ему обеспечено уже через полгода. Вот он обратился к мистеру Бриггсу, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, и предположил, что они с Фредериком, по всей вероятности, приехали одним поездом. Когда Бриггс попытался уклониться от ответа, мистер Уилкинс принялся ему это доказывать и доказал, произнеся небольшую речь.
— Кто этот мужчина, который так много говорит? — шепотом спросил мистер Арбитнот у Розы, и женщина, которая сидела напротив и, видимо, прислушивалась к каждому слову, ответила:
— Это мой муж.
— Но если так, то почему вы сидите рядом с ним.
— Потому что мне так хочется. Мне нравится сидеть рядом с ним, но дома я этого не делала.
Фредерик не знал, что сказать на это, поэтому просто вежливо улыбнулся.
— Это все замок, — продолжала она, дружески кивая ему. — Здесь люди начинают понимать некоторые вещи. Вы просто удивитесь, сколько всего поймете прежде, чем настанет время уезжать.
— Уверен, что так и будет, — ответил Фредерик.
Прислуга подала рыбу. Бриггс, сидевший возле пустого кресла, все больше беспокоился. Мистер Арбитнот не мог понять, что такое с этим молодым человеком. Неужели он так не любит рыбу? Фредерик задумался, что бы в таком случае делал этот джентльмен, окажись он на его месте. Сам он то и дело поглаживал усы и старался не отрывать глаз от тарелки, но его беспокойство проявлялось только таким, почти незаметным образом. Однако даже с опущенными глазами он чувствовал два взгляда, постоянно обращенные на него. Дама напротив непрерывно сверлила его глазами, зоркими, как армейские прожекторы. С другой стороны на него с нежностью смотрела милая Роза. Она не отрывала от него любящего взгляда. Фредерик не знал, куда деваться.
Он в двадцатый раз вытер усы, которые совершенно в этом не нуждались. Леди напротив заметила, что руки у него дрожат, и принялась еще настойчивее сверлить его взглядом. Почему она так себя вела?
Бриггс неожиданно вскочил. Не успел мистер Арбитнот задаться вопросом, в чем дело, как все понял сам.
Она наконец-то пришла.
Мистер Арбитнот снова вытер усы и встал. Время настало. Теперь леди Каролина представит его как друга, которого пригласила на обед, и один бог знает, что тогда будет. Она решит, что он высмеивал ее в саду, когда говорил дрожащим голосом, что приехал, потому что не мог удержаться. Мало того, что он вел себя как осел, так ведь еще и пресмыкался перед ней! Что скажет Роза, когда услышит, что он приехал не к ней — об этом и подумать страшно. В любом случае он будет выглядеть не только ослом, но и свиньей.
Однако он ошибался в характере Крошки.
Она уверенно и изящно скользнула в кресло, которое Бриггс отодвинул для нее, и, когда Лотти наклонилась к ней и восторженно произнесла: «Только вообразите, Каролина, муж Розы уже приехал», повернулась к нему с самой светской улыбкой и произнесла:
— Подумать только, что я опоздала как раз тогда, когда вы приехали.
При этом у нее на лице не было ни малейшей тени удивления. Настоящая леди…
Глава 22
В тот вечер взошла полная луна. Сад стал похож на волшебный лес, наполненный прозрачным туманом. Несмотря на то что днем буйство красок заставляло невольно отводить взгляд, этой ночью казалось, что в окрестностях замка растут только белые цветы. Лилии, дафнии, цветы апельсинового дерева, белые левкои и гвоздики можно было разглядеть ясно, как днем, но остальные цветы терялись в полумраке.
После обеда три женщины вышли в сад на верхней террасе и сели возле стены. Роза устроилась чуть в стороне от подруг и смотрела на огромную луну, медленно плывущую над местами, где Шелли прожил свои последние месяцы. Ей казалось, что он вот так же любовался луной и обдумывал свои новые стихи, и ничего вокруг не изменилось с той поры, хотя прошло около ста лет. На море дрожала лунная дорожка. Звезды мигали в вечернем небе. Горы виделись таинственной голубой грядой, над которой мелькали островки света из окон домов. В саду деревья стояли неподвижно, не потревоженные ни малейшим дуновением ветерка. Гостиная, освещенная канделябрами и украшенная в этот вечер настурциями и бархатцами, казалась волшебной пещерой. Трое мужчин, курившие сигары, выглядели как ожившие манекены.
Миссис Фишер ушла в салон и прикорнула в кресле у огня. Она слегка озябла и вдобавок не хотела мешать молодежи наслаждаться вечерней тишиной. Мужское общество в любом случае нравилось пожилой леди больше, но в этот вечер даже ей хотелось помолчать и подумать, поэтому она ни с кем не заговорила. Тихонько, как тень, она проскользнула в дом и присела у камина, никем не замеченная.
Крошка и Лотти сидели, подняв голову к небу, изредка обмениваясь одним-двумя словами, произнесенными шепотом.
Роза молчала. Она смотрела на сосну, которая в полумраке казалась высокой колонной, задевающей макушкой звезды. Подруги то и дело бросали взгляд в ее сторону, потому что в этот вечер Роза была прекрасна. Она была бы такой, даже если бы оказалась в обществе первых красавиц мира. Никто не смог бы затмить ее красоты, потому что она сияла собственным светом. Молодая женщина была так счастлива, что в этот момент находилась вне времени и не замечала никого вокруг, а ее поднятое к небу лицо чудесно освещала луна.
Лотти наклонилась к Крошке и прошептала ей на ухо: