Далее минут на десять затянулась речь на тему: какой я плохой, лето на мне отразилось не лучшим образом. И если буду продолжать себя вести так же, ей придётся вызвать отца. Уже хорошо, что придётся когда-нибудь, а не сию секунду. Знала б ты, уважаемая классная, как обожаемая Надечка на твою дочу нападает, стала бы её защищать? Сомневаюсь.
Гнев математички переключился на Эльку, а я смог прийти в себя. Когда классная ругается, кажется, что жертву её ярости с головой окунули в прорубь и держат там, не давая набрать в лёгкие воздуха.
Тихоновой пришлось узнать, что попала она в примерный класс каким-то невероятным чудом, что она обязана благодарить бога за оказанную ей честь учиться с такими талантливыми и перспективными детьми, каждый из которых непременно принесёт огромную славу и пользу России. А она, неразумная, устраивает здесь чёрт-те что!
В отличие от меня (а меня до сих пор колотило от «воспитательной работы», горели уши и щёки), Эля слушала «правду» о себе совершенно спокойно. Даже кивала и поддакивала: «Конечно, неблагодарная!», «Да, я недостойна», «Согласна, у меня уголовные наклонности!». И так далее в том же духе.
К несчастью, классная была столь поглощена обвинительной речью, что пропустила главное – Кущину с мобильным телефоном. Оказывается, эта… (не желаю ругаться, поэтому просто скажу – очень нехорошая личность) всё время стояла под дверью и снимала экзекуцию на мобильник. Мне бы одёрнуть Наталью Михайловну, да я прозевал. А когда опомнился, метнулся к двери, по лестнице уже топотали каблуки старосты. А раньше я ею восхищался, Лёшке завидовал, что тот с ней сидит. Но теперь…
Через двадцать минут буря улеглась. Я молился, чтобы ни одному из нас не позвонили в этот миг родители. Не напомнили о своём существовании математичке. Пронесло. И Наталья Михайловна взяла с нас клятвенное обещание, что «такое хамское, недостойное поведение было в первый и последний раз», и заставила при ней вымыть класс и протереть парты. Дважды.
– Эль, не переживай, – ещё ощущая, как горят уши, принялся успокаивать я Тихонову. У той разве что дым из носа не валил, такая она была злая. – Куща однажды доиграется.
– Не однажды, а завтра. Увидишь.
– Эля, ты обещала… – начал я.
– Такое не прощают. В старой школе при военной части за подобное… – она многозначительно продемонстрировала мне кулак.
Мы шли по улице не прямой дорогой, а окольной, чтобы успокоиться. Не покажешься же родителям в таком виде. Элька комкала длинную ручку сумки, старалась наподдать туфлей малейший камушек или фантик, оказавшийся на тротуаре.
– Почему твой Валентин сегодня не с нами? Где бродит? – нашла она, к кому предъявить претензии.
– Понятия не имею. Я его просил за мной не шпионить. Представляешь, он заявил, что ищет себе жильё!
– Завтра пусть придёт, – распорядилась Элька. – Пригодится в случае чего.
Мне оставалось только гадать, что она задумала. Предположения роились в голове – одно страшнее другого. Что может сотворить с обидчиком обиженная ведьма? Я не люблю фильмы ужасов, но пофантазировать в их стиле могу. И мне действительно становится жутко.
Придя домой, за неимением другого собеседника я выложил всё Валентину, а тот только посмеялся над моими страхами и посоветовал не торопиться с местью. Мне бы его спокойствие. Не будь Надька девчонкой – поколотил бы, точно!
Назавтра в школу идти не хотелось. Но бросать Эльку одну и становиться в её и собственных глазах законченным трусом не хотелось ещё больше. Собрав со стола учебники, я прикрыл дверь и направился на учёбу. Защитник сбежал, проскользнув за спинами родителей на улицу ни свет ни заря. Обещал подойти к началу уроков.
Во дворе возле комбината питания меня ждали. Смотри-ка, весь «актив» в сборе: Лёшка с Надькой, Гоша с Викой, близнецы Ярик и Лиза. Даже Петька затесался в их ряды. До полной картины не хватало только Язвы. Компания расселась на ободранных трубах выходящей из-под земли теплотрассы, жевала орешки и обсуждала отсутствующих. Интересно, меня ждут или Эльку? Сейчас и выясню.
– Щука плывёт! Глядите, один, без невесты! – сладенько проворковала староста, болтая ногами в чёрных лаковых туфельках. – А мы блокбастер с вами в главной роли смотрели. «Оскара» получать будешь?
– Если ты дашь, Куща, – не удержался я.
– Ребята, он грубит, – наигранно капризно захлопала она накрашенными ресницами. – Мало того, что с хулиганкой водится, так ещё и старосту собственную не уважает. И одноклассников тоже.
– Щука, решай, ты с нами или с ней? – продолжил её речь Лёшка. И чего они спелись? Кущина уже Язву оставила далеко позади. И отрыв увеличивается.
– Я таких выборов не делаю, – я внутренне напрягся, поравнявшись с ними. – И вам не советую.
Как бы мы друг к другу ни относились, до драк никогда не доходило. Но всё меняется. Вот старосту с новой стороны узнал. И не только её.
– А иначе? – продолжал настаивать Лёшка, тем не менее не вставая с трубы.
– Сюрприз будет, – не оборачиваясь, ответил я. Теперь нельзя ускорять шаг. Иначе наши отношения окончательно испортятся. С ребятами из «Б» класса такое проходило. Смелых они не трогали, уважали.
Теплоцентраль осталась позади. Начинался лабиринт из подстриженных кустов. Точно зубцы на древней крепости – один выше, другой ниже, стояли они – высотой мне до середины груди. За ними можно удобно спрятаться. И не выдать себя. Я подобрался как можно ближе к караулящей Эльку компании (мы с ней всегда по этой тропинке ходим) и приготовился ждать. Поэтому вздрогнул, когда рядом из воздуха зазвенел голос Валентина.
– У нас снова цирк? – удивился он.
– Нет, гладиаторские бои, – съязвил я. – Что делать, подскажи? Может, припугнёшь их?
– Зачем? Им и так достанется, мама не горюй! – Флейтист из Гаммельна пристроился рядом со мной, оставаясь полностью невидимым, и приготовился наслаждаться зрелищем.
Минут через пять на дорожку вышла Эля. Комитет по торжественной встрече резко оживился:
– Радиоактивная, ты что тут забыла? В другую школу проваливай! Для таких, как ты, специальные – коррекционные существуют, – естественно, начала Надя.
– Смотри, Кущина, тряпкой побью и помоями оболью. Для установления справедливости, – копируя её интонации, не осталась в долгу Элька.
– Смотрела самое популярное видео недели? – встряла в их беседу Лиза.
– Ага, и ваши фото заодно с сайта скачала, чтобы проклинать было удобней. Знаете, что такое «ведьмин срок»? Представьте, идёт человек и вдруг понимает, что не помнит ни как он здесь очутился, ни что делал в последние пару часов. И так – по нескольку раз в день регулярно. А потерянные часы отходят к наславшей проклятие ведьме или к заказчику, жизнь их увеличивают. Будите меня или Щукина донимать – это станет первым, что с вами случится.
– Ой, не могу! – захохотал Лёшка. – Ой, напугала! Она точно дурочка!
– А для начала вы опоздаете на урок. На полчасика или больше с этого места вы не сойдёте! – И шепотом, но всё равно очень громко произнесла Тихонова. – И мобильники у вас на это время не работают. Полностью.
И она побежала по тропинке, так как в школе уже звенел звонок. Пока только с урока, но эта перемена всего пять минут. А урок – на третьем этаже.
– А я-то думал! – разочаровался защитник.
– Ребята, она нас приклеила! – первым взвизгнул Ярик. Ему никак не удавалось оторваться от трубы.
– А! Юбку мне испортила! – заголосила Надя.
– Погоди только, Радиоактивная! – неслось Тихоновой вслед.
Понаблюдав, как Элькины обидчики ёрзают на трубе, не в силах встать с неё, ругаются, кричат, я помчался следом за соседкой. Думать, что она сделала, было некогда.
– Они вообще ходить смогут? – нагнал я Тихонову у самого класса.
– А что им сделается? Через полчаса, а то и раньше, забегают, – она потёрла пальцами виски и обернулась ко мне. – Я ещё ни разу не заколдовывала такую уйму народа, – тут же пожаловалась она. – Голова болит.
– А ты вправду их проклянёшь, как и обещала? – продолжал выпытывать я, пока задерживалась историчка.
– Если бы, – покачала головой девочка. – В газете какой-то бульварной историю вычитала в разделе невероятных историй. Припугнуть их решила. Вдруг поумнеют.
– Вряд ли, – добавил из пустоты Валентин. Хитрец, ходит за нами.
– Кстати, Интернет дождь обещал. Вот бы ливануло, этих промочило, – продолжала злорадствовать моя соседка. С ней лучше не ссориться. – Кстати, про вечер помнишь?
– С тобой забудешь! – ответил я.
«Приклеенные» появились только на втором уроке – помятые и злые. И мокрые, ибо дождь действительно начался. Не отвечая на вопросы товарищей, демонстративно не глядя на Эльку, они расселись за парты, точно воробьи на провода, до конца дня полностью игнорируя нас. Тем лучше. Элька вела себя как ни в чём не бывало: болтала с ролевиками, рвалась к доске на географии.
А я переживал. Сегодня для бывших товарищей я стал невидимым, будто Валентин для моих родителей. Я ведь с этими ребятами с первого класса проучился, с третью из них – вообще в один детский сад ходил. Обидно. Очень. Это Элька – кочевница. Она уже похвасталась, сколько школ сменила. Ей не привыкать. И всё равно я её не брошу. Сам навязался. Куда же теперь прятаться?
После неожиданно быстро закончившихся уроков Эля повела меня к ближайшей троллейбусной остановке, где нас уже дожидались защитник (со скейтом под мышкой) и Анюта. Одеты по погоде: она в курточке и сапожках, он – в длинном плаще, чёрном, как обманутые ожидания. Ветер растрепал чёрные волосы, торчащие из-под высокой чёрной шляпы. Трость обернулась чёрным зонтом, сейчас сложенным. Прямо оживший кошмар. Даже наш гот – Дохлый Фунтик – так взвоет от зависти – голос свой певческий надорвёт.
– Мы поедем? – нетерпеливо спросила Элька, оглядываясь – не идут ли за нами школьные. Значит, мести ожидает.
– Скорее поплывем, – защитник кивнул на разлившуюся от края до края проезжей части г