Я смежила веки, напрягая разленившуюся память. Перед внутренним взором замелькали обрывки недавних событий. Обстрел в городе, меняющий размеры ворон, странная женщина-оборотень с ножом, Сэн… От подобных воспоминаний я невольно сглотнула и, открыв глаза, осторожно прикоснулась к своему животу, не решаясь пока на него смотреть. Никаких повреждений на ощупь не обнаружила, даже намека на шрам. От удивления забыла о собственных колебаниях и уставилась на чудесным образом излеченное место.
Так и есть – чисто! А может, и не было никаких ран? Может, приснилось все так же, как и ритуальное жертвоприношение с моим непосредственным участием? Хотя нет: лохмы-то до пят, а на теле, наоборот, кожа гладкая, нежная: ни прыщика, ни волосинки. Этот феномен я объяснила себе тем, что в арсенале Эвана было много чудесных снадобий. Наверное, мази нейтрализовали эффект коары там, где излишняя волосатость ни к чему. Иначе была бы я похожа на обезьяну. А так… очень даже ничего вышло, если приодеть да причесать. Одним словом, за считаные дни сделали из меня неплохой полуфабрикат с возможностью дальнейшей доработки. И все это наяву. Значит, и нападение было, и рана… только кое-кто над ней плодотворно потрудился, пока я пребывала в объятиях Морфея. Даже знаю кто! Ибо память тут же выдала несколько фрагментов из недавнего прошлого.
Вот Эван, держа меня на руках, несется по опустевшим улицам; вот мы приближаемся к красивому зданию, фасад которого раскинулся как два золотисто-бежевых крыла от увенчанной башнями сердцевины. Я успела заметить и необычность форм, и красоту декора, и внушительные габариты дворца с подземельями. Парень, открыв двустворчатую дверь бокового входа, осторожно, но быстро начал спускаться вниз, продолжая прижимать меня к своей груди. Лестницы, лестницы, лестницы… как же их много! Широкие, с массивными перилами и темными каменными ступенями. Они были окружены призрачным светом кристаллических фонарей, которые загадочно перемигивались, «глядя» на нас со стен. По пятам бесформенной массой следовали тени, в тишине я слышала шаги Эвана, шелест одежд, стук наших сердец и дыхание, его и мое. А потом были коридоры, двери, арки. Меня пронесли мимо, но я успела краем глаза заметить мелькающие в проемах залы и сады.
Мне не было больно, я плохо чувствовала тело ниже грудной клетки, но при этом не перестала оглядываться по сторонам, идя на поводу у разыгравшегося любопытства. Каменные стены коридоров оказались не обшарпанными, а ровными, украшенными орнаментом в охристо-коричневой гамме. Сверху по ним тянулись, сливаясь в линии, точки светящихся кристаллов. Их свет был мягким, теплым… волшебным. Эван открыл большую деревянную дверь и занес меня в комнату. Там стояла разная мебель, но самое главное – там была кровать. На ней-то я и уснула.
Воспоминания мои делились на две части: до того, как меня накачали всевозможными зельями, и после. Если первые я помнила хорошо и отчетливо, то вторые представляли собой вереницу несвязанных обрывков. В голове всплывали то виноватые глаза Эвана, его тихие извинения, то сухой и отрывистый голос Сэн, отдающий какие-то малопонятные для меня распоряжения. Потом опять бледное лицо парня с растрепавшимися каштановыми волосами… И снова он, но уже в другой одежде и со стянутым на затылке хвостом. Его руки осторожно смазывали ароматными настоями мое чистое тело, уделяя особое внимание животу. Когда только успели вымыть? И кто? Но память – штука капризная, а после лечебных процедур еще и выборочная, так что сей щекотливый момент затерялся в ее недрах, с чем я себя искренне и поздравила. Надоело смущаться и краснеть по поводу и без.
Я покосилась на застеленное золотистыми простынями ложе без каких-либо подушек и тюфяков. Мятое покрывало того же цвета большей своей частью валялось на полу, раскинув веером длинные кисти. Вышитый рисунок переливался в свете кристаллов, висящих в красивых «подсвечниках», я насчитала их тринадцать: по три на каждой стене и один на фигурной подставке в центре массивного стола. Для небольшого помещения света было более чем достаточно. Приглушить его, оставляя меня спать, никто не догадался. Видимо, напоили ударной дозой снотворного и сочли подобное проявление заботы излишним.
Что ж, история повторялась, хотя декорации и поменялись: теперь роль пещеры в горах выполняла комната в подземельях, а должность лекаря по-прежнему занимал Эван. Интересно, как долго на этот раз длилось восстановление и что было после? Я снова попыталась вспомнить цепочку событий, и память, немного поупрямившись, все же выдала искомое. Парень, как и в пещере, привел меня в пригодный для осуществления ритуала вид и бережно перенес мое безвольное тело в зал со свечами и цветами, где в окружении кованых цепей красовался жертвенный алтарь… Стоп! Это уже не воспоминания, а проклятый кошмар вклинился! Такими темпами мысли скоро совсем перепутаются, и я перестану различать, где сон, а где явь.
Пытаясь сосредоточиться на реальности, начала скользить взглядом по комнате, рассеянно изучая добротную резную мебель, каменные стены без окон, но с ненавязчивым орнаментом, две двери метра два высотой и одну пониже, покрытый черными плитами пол и… мои босые ноги на нем. Сидя на краю кровати, я с не меньшим вниманием рассмотрела и все остальные части своего тела, после чего недовольно фыркнула.
– Прекрасно! Никто даже ночную рубашку не удосужился мне выдать. Скупердяи! Разве так к избранным относятся? – Возмущенные слова приглушили чувство неловкости, но его ростки все равно пробивались, заставляя гореть кончики ушей и лицо. Снова! Щеголять перед Эваном и наместником в наряде из волос мне совершенно не хотелось. Я сейлин, а не лесная нимфа. И вообще – у них тут разве нет прислуги женского пола? Дворец это или что?
«Или что, – подсказал внутренний голос, – без окон, без дверей… ну ладно, с дверями, но наверняка запертыми на ключ. Одним словом, попала в клетку птаха. И что там дальше? Плаха?»
– Нет, – мрачно пробормотала, опровергая собственный вывод, – не плаха. Всего лишь жертвенный алтарь.
А ведь и правда задуматься было о чем. О сути пророчества меня проинформировали только в общих чертах, утаив подробности. То, что грядет какой-то неизвестный ритуал с моим участием, я уже знала. Но вот что именно от меня потребуется, никто сообщить так и не удосужился. Хотя вариантов, на мой взгляд, было три или четыре, не больше. Первый полностью соответствовал сну – малоприятная перспектива. Второй, если я правильно помню по фильмам, должен был сохранить мне жизнь, но при этом использовать мое тело в качестве инкубатора для отпрыска какого-нибудь жуткого демона, вызванного из глубин Бездны. Еще более радужное будущее, ага! Третий подразумевал применение нескольких капель крови избранной для сотворения очень сильного заклинания, способного разрушить чужие чары. Надеюсь, не последние капли им при таком раскладе потребуются. И четвертый – самый предпочтительный вариант заключался в том, что у сейлин из другого мира должны непременно открыться какие-нибудь уникальные магические таланты, или же у нее проснется необычайный нюх на сокрытые в городских подземельях артефакты, или… Ой, да какая разница! Я все равно ничего такого не умела. Оставались первые три, но о них рассуждать не хотелось. Может, мои дорогие хозяева что-нибудь более оригинальное придумают? И менее болезненное.
Я решительно поднялась, покачалась с носка на пятку, проверяя свою устойчивость, и, подняв похожее на скатерть покрывало, замоталась в него на манер тоги. Затем направилась к ближайшей из дверей с твердым намерением выйти из комнаты. Вышла! Постояла, огляделась, даже воспользовалась по назначению расположенными там удобствами и, посетовав на отсутствие еще и ванной или хотя бы душа, вернулась назад. Другие двери оказались менее «сговорчивыми». Во всяком случае, с первой попытки. Со второй, кстати, тоже. Импровизированный наряд стеснял движения, делая походку семенящей, что раздражало.
– Глиста в золотом скафандре, – обласкала себя я, кривя губы в нерадостной улыбке, – с кисточками! – Последние подметали пол, волочась за босыми ногами, как маленький шлейф, к которому присоединились длинные патлы отброшенных за спину волос. – Видела бы меня сейчас мама! Хотя нет, лучше пусть не видит.
Минут двадцать я попеременно штурмовала то одну запертую дверь, то другую. Они стойко выдерживали мой тяжелый взгляд и безропотно сносили все неудачные попытки их отпереть. Удары кулаками и пятками доставляли больше неприятностей мне, чем им, а вопли «Эй!» и «Ау!» оставались без ответа. Я с большим вниманием изучила косяки и стены на предмет какого-нибудь скрытого механизма, но так ничего и не обнаружила, по крайней мере зрительно. Мои пальцы давили на гладкие каменные бруски, из которых был выложен орнамент, но никаких изменений не происходило. В голову лезли разные мысли о таинственных магических печатях, с помощью которых заперли комнату, или совсем не магических ключах, использованных с той же целью. Вторая версия выглядела не так красиво, зато более достоверно. От досады и обиды на мир, на все миры, хотелось побиться головой об стену, что я в конечном итоге и сделала.
Бум, щелк, скрип… э-э-э?
Дверь рядом слегка приоткрылась, демонстрируя темноту смежного помещения. Там настенные кристаллы отключить не забыли. Потирая ушибленный лоб, я с недоверием посмотрела на узкий проход, затем перевела взгляд на место, куда только что впечаталась головой. Ну да, глупо, по-детски… И больно к тому же! Зато результативно, хотя и неожиданно. Геометрический орнамент в форме правильного ромбовидного цветка несколько изменился после соприкосновения с моим лбом, который, кстати, тоже изменился: теперь его украшала небольшая, но твердая шишка. В самом центре каменных лепестков появилась впадина, так как сердцевина цветка наполовину утонула в стене.
Вот и заветная кнопка, надо было сразу подумать, что здесь не маломерки типа меня обитают, а очень даже высокие люди вроде Эвана и Сэн. И поэтому искать замаскированный механизм следовало не на уровне моей грудной клетки, а гораздо выше. Примерно там, где я его и нашла… лбом. Потрогав ушиб, болезненно поморщилась, но тут же с воодушевлением улыбнулась: исследовательский интерес требовал активных действий, поэтому ноги сами шагнули в соседнее поме