вижению. На то, чтобы сбросить покровы и продолжить путь обнаженной, у меня не хватило смелости.
«Так, а что у нас было до коронного номера с потерей сознания? – спросила я себя. – Много всего интересного! Начиная с того, что мне, кажется, удалось соблазнить наместника, и заканчивая тем, что моя чересчур избирательная память ни черта из этого не запомнила. Может, только постфактум с кучей глюков. Птички разные, из витража вылетающие, кожа с подсветкой, зеленые глаза Сэн, похожие то ли на змеиные, то ли на кошачьи. А еще был образ некоего огненноволосого господина, от негативных эмоций которого мне и сейчас было неуютно. Хотела бы я знать, кто он такой. Надо будет поинтересоваться при встрече у Сэн, – от последней мысли уши мои вспыхнули вместе с лицом, обозначив тем самым крайнюю степень смущения. – Вот идиотка пьяная, мало того что на мужика набросилась, так еще и свой первый сексуальный опыт умудрилась благополучно забыть. Это чтоб не терять ощущения новизны в будущем, что ли? Или кратковременные (и не очень) провалы в памяти – моя новая вредная привычка? А может, кое-кто особо умный просто подтер мне воспоминания, переделав их на свой лад?»
Так или иначе, но я не представляла, как теперь смотреть в глаза этому то ли любовнику, то ли нет. Двойник с некоторым удивлением взирал на меня из глубин зеркала. Что-то изменилось в моей внешности, но вот что именно, понять не удавалось. Ответ постоянно ускользал, вспыхивая где-то на краю осознания и вновь исчезая. Истина где-то рядом… совсем близко, только распознать ее почему-то никак не получается. Нахмурившись, я по второму кругу принялась изучать свою заспанную физиономию, спутанные после сна волосы… Вот оно! Спутанные! Радость догадки быстро сменилась легким осадком разочарования, смешанного с какой-то необъяснимой тревогой. Заклинание, наложенное наместником на мою прическу, перестало действовать. Почему? Все ли со мной в порядке? А с Сэн? Не вышла ли ему наша неожиданная близость боком? Стало не по себе. Пальцы начали машинально заплетать косу, чуть подрагивая при этом, а гостивший на щеках румянец вытеснила бледность.
«Глупости, – мысленно успокаивала я себя. – С наместником все в порядке. Что этому чародею сделается? А у меня просто фантазия разыгралась. Наверняка наложенная на волосы магия имела свой срок действия, который сегодня истек. Да! Именно так все и было! – Двойник из зеркала смотрел скептически. – И с чего это я беспокоюсь о всяких аморальных типах, которые пользуются невменяемостью юных дев, напичканных возбуждающими препаратами и хмельными напитками? Тоже мне, герой-любовник! – Отражение фыркнуло, гордо задрав подбородок. – Нечего о нем думать! Сам виноват, если между нами было что-то большее, чем поцелуи и ласки. А если не было? Хм… тоже виноват! Мог бы и усыпить меня вместе с взбесившимися гормонами, многих проблем удалось бы таким образом избежать. А вдруг он так и поступил? – растрепанная девушка в зеркале впала в глубокую задумчивость. – Да ну его к демонам! Даже кота не оставил со мной, гад бессердечный. Попользовался девушкой и бросил одну непонятно где. Или он эстафету своему другу передал? Если размышлять логически, то порядок должен был быть обратный. Хотя… я же не сейлин», – с силой закушенная губа начала ныть, возвращая меня к реальности.
Действительно. Были вопросы куда более важные на данный момент. Например, такой: какого лешего я здесь торчу и строю рожи своему отражению, вместо того чтобы рассмотреть как следует символ на пояснице, из-за которого некоторые не очень хорошие личности решили, что я прошла половину обряда. Я встала спиной к зеркалу и, повернув голову, принялась стягивать с себя покрывало, стараясь при этом не обнажаться полностью. Хоть стесняться и некого, но чем черт не шутит: вдруг кто-нибудь все-таки вспомнит о моей скромной персоне и пожалует на огонек? То есть на огоньки, от которых уже рябило в глазах. На осветительные кристаллы местные обитатели не поскупились. Как и на сияющие драпировки, свисающие со стен. Изогнутые дугой или под углом, они словно рамы дополняли картины. Атмосфера вокруг царила специфическая. У меня от всего этого возникало ощущение золотой клетки, в которую заперли одну иномирную птичку. Окон нет, дверей тоже… а-а-а, замуровали, демоны!
Страха не было. Лишь растерянность и обреченность. Глупо было верить в то, что разукрашенная поясница являлась одной из моих вчерашних галлюцинаций. Темный рисунок, напоминавший ажурную цепь из элементов разной формы, прижился на коже как родной. Я попробовала оттереть это графическое украшение со своего позвоночника, но ничего не вышло. Все это смахивало на причудливую татуировку. Когда я пыталась рассмотреть рисунок в сарае, он имел гораздо меньший размер и казался не таким разветвленным. Разросся, что ли, пока я в отключке валялась? Такими темпами моя спина очень скоро покроется вязью непонятных знаков. А может, и не только она. Похоже, надул меня гай Светлоликий, усыпил бдительность и… сделал своей сейлин. Или все же не он, а Сэн?
От вопросов без ответа заболела голова, и я невольно помассировала виски. Затем отвернулась от собственного отражения и начала натягивать на себя кусок материи, спущенный сзади до самых ягодиц. Кроме собственного тела надо было изучить и зал на предмет скрытых дверей и смежных помещений. А то причесаться нечем, умыться негде, да и другие потребности справить после пробуждения не помешает. Мне жутко хотелось пить, не зря сны такие содержательные снились. Подтянув ткань спереди, я перекинула через плечо длинный хвост моего импровизированного наряда и невольно залюбовалась качеством драпировки. Свет и тень причудливо играли на изгибах, заставляя переливаться от бледно-золотого до темно-коричневого. Нежный, тягучий материал, нечто среднее между трикотажем, атласом и еще чем-то, мне незнакомым.
– Скинь покровы, смертная, – прозвучал за спиной голос с такими убийственно-повелительными интонациями, что я впала в оцепенение, не успев даже как следует испугаться, не говоря уж о том, чтобы возмутиться. Однако чужое прикосновение к плечу быстро исправило ситуацию. Подскочив на месте, я шарахнулась в сторону и, резко развернувшись, зажмурилась.
– Вы что, решили довести меня до сердечного приступа с летальным исходом, чтобы убедиться в том, что я действительно смертная? – пробормотала, стараясь под вялой шуткой скрыть свой страх. А в голове пульсировала одна надоедливая мысль: «Что-то не так, совсем не так. И дело тут не в световых спецэффектах».
Смотреть на фигуру, которая отражалась в зеркале, было столь же невыносимо, как разглядывать солнце в ясный день без защитных очков. Мужской силуэт как будто покрывала тонкая светящаяся оболочка. Яркий, слепящий свет струился от нее во все стороны, вызывая невольную ассоциацию с лампочкой. Прикрыв ладонью глаза, я попыталась взглянуть сквозь оставленную между пальцами щель на гостя (или на хозяина?), который не торопился покидать границы Зазеркалья. Да уж… Тот, кто назвал это существо Светлоликим, имел очень вескую причину.
– Сними свои покровы, сейлин, – повторил повелитель свой первоначальный приказ, слегка его перефразировав. Он скрестил на груди руки (две, не шесть – уже хорошо!), продолжая стоять по ту сторону рамы. Теперь зеркальная поверхность больше походила на окно в другую комнату, но рассмотреть интерьер за спиной этого сияющего типа я не могла. В глазах появилась резь, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как снова зажмуриться и чуть отвернуться от источника неприятных ощущений, который язвительно заметил:
– Я допускал, что ты можешь ослепнуть от моего вида, смертная. Но не думал, что ты еще и оглохнешь.
А голос у него был красивый, совсем не такой, как при нашей первой встрече, разве что интонации одна другой хуже. Пусть его кожа излучала свет, пусть он вел беседу с помощью зеркала, пусть… Все равно это было куда приятней, чем несколько минут общения с саркофагом. Но его фразы… Что же в них не так… Черт побери! Да он же говорит на моем языке! От изумления я снова открыла глаза, но тут же пожалела об этом. Заслонив рукой лицо, пробормотала:
– По-русски? Но как? П-почему? – запнувшись, осознала наконец, что и сама говорю не на тайлаари. Хуже того, я вообще мало что помню из него.
Было такое ощущение, что кто-то перекрыл те участки памяти, где хранился искомый словарный запас. И умом-то я понимала, что он никуда не делся, да вот вспомнить ничего вразумительного не могла. Так, пару названий и все. Быстро убрав от лица руки, я посмотрела на запястье: «Шелеста» там больше не было. Еще одно изменение, которое я не заметила сразу. Странно, но с исчезновением этого магического переводчика мои голосовые связки перестали испытывать дискомфорт от родной речи, как было раньше. Стоп! Эван же говорил, что снятие этой штуковины может причинить мне боль. Я прислушалась к собственным ощущениям и сделала неутешительный для себя вывод: боли вроде не было, но чувство потери присутствовало. Как будто у меня отняли что-то очень дорогое. Наверное, люди с амнезией испытывают нечто подобное.
– Я так хочу. – Спокойный ответ мужчины вывел меня из задумчивости. – Любопытный язык, мне нравится. Отныне я буду единственным, с кем ты сможешь здесь общаться. Больше никто не поймет тебя. Да никто и не войдет сюда без моего позволения. А теперь поторопись, мне надо взглянуть на твою спину.
Его холодный, чуть скучающий тон пробудил во мне дух противоречия, помноженный на злость и разочарование, он напрочь заглушил призывы логики к тому, что не следует грубить всяким светящимся колдунам. Общаться? Только с ним? Да я лучше дам обет молчания или перейду на язык жестов, чем стану терпеть такое с собой обращение.
– Вот еще! – фыркнула я, зло щурясь. Попытки рассмотреть собеседника во всех подробностях успехом не увенчались. Я видела лишь силуэт его высокой фигуры, окутанный золотистым маревом.
– Ты сама сделала свой выбор, – сказал он и, переступив зеркальную раму, оказался в паре шагов от меня.
Я инстинктивно отпрянула, но странное поведение покрывала едва не заставило меня потерять равновесие. Ткань натянулась, ее свободные концы устремились в разные стороны, будто раскрытые крылья. Затем создалось впечатление, что меня потащили за один из них, и я, закрутившись волчком, чуть не рухнула. Устояла, а вот тонкий материал, к сожалению, треснул. Он разлетелся на несколько частей, которые, не успев достигнуть пола, рассыпались золотой пылью и осели на нем причудливым орнаментом. Я так и застыла на месте с приоткрытым от удивления ртом. Идея заслонить некоторые части тела от постороннего взгляда пришла позже, потопталась на пороге сознания и ушла, испуганная вспышкой бешенства. Эта могущественная «лампочка» бесцеремонно дернула меня за волосы, желая вернуть назад! Я, забыв о смущении, начала отбрыкиваться, царапаться и зло шипеть, как поднятая за шкирку кошка.