– А теперь взгляните на даты, – посоветовал Правитель № 1.
Они взглянули.
– О! – воскликнула Третья. – Эти люди из Рункорна отправились туда уже после Четвертого.
– Вот именно, моя дорогая, – сказал Правитель № 1. – Это свидетельствует о том, что Баннус все еще функционирует и продолжает затягивать людей в свое поле.
– Значит, Четвертый провалил свою миссию, – подытожил Правитель № 5. – Почему-то меня это не удивляет.
– Совсем не обязательно, – возразил Правитель № 1. – Порой требуется время, чтобы разобраться с Баннусом. И, помня о том, что на Четвертого были возложены три задачи, мы не должны спешить с заключе…
Правитель № 5 встал:
– С меня хватит. Я отправляюсь туда. Лично. Сейчас. Мне будет в радость взорвать эту чертову машину и свернуть Второму его жирную шею – да и Четвертому заодно, если он не сумеет объяснить свое поведение!
– А Слуга? – полюбопытствовала Правительница № 3.
Пятый промолчал и лишь скривившись кивнул в сторону двери – от двух статуй стражников остались только обрубки их колонн. Теперь вход охранялся роботами.
Правитель № 1 улыбнулся Пятому:
– О да. Но наш нынешний Слуга подвижен, причем весьма. Будь очень осторожен, хорошо?
– К чему это ты? Я что, по-твоему, немощный старик? – сказал Пятый. – Оглушить и погрузить в стасс-сон. Что может быть проще?
– Конечно ты не старик, – заверил Правитель № 1. – Я просто хотел предупредить тебя, что наш Слуга всех нас люто ненавидит.
– Вот зачем ты так шутишь, Первый?! – воскликнула Правительница № 3. – Это уже утомляет. Ты же знаешь, что Слуга глубоко предан всем нам.
Правитель № 1 обратил свою умиротворяющую, благодушную улыбку на Третью:
– Конечно, моя дорогая, раньше он был нам глубоко предан. Но методы, которые я использовал для того, чтобы сделать его таким, вовсе не были мягкими. А посему советую Пятому соблюдать осторожность.
– Я приму твой совет к сведению.
Пятый зашагал к дверям и оттолкнул стоявших на пути роботов. Только они снова выстроились, как он снова их оттолкнул, чтобы заглянуть в зал и сказать:
– Два дня. Если я не выйду на связь через два дня – значит пора принимать экстренные меры. Но я выйду на связь.
3
В ту зиму в замке начались перебои с продовольствием. Сэр Форс как-то не сразу это заметил. Одной из причин стало то, что лес внезапно заполонили преступники – люди, объявленные вне закона. Поговаривали, что всеми ими командует рыцарь-перебежчик сэр Артегаль. Сэр Форс с большим удовольствием охотился на этих изгоев – один или в сопровождении дружинников сэра Бедефера. Его счастью не было бы предела, поймай он самого сэра Артегаля. Судя по всему, этот человек – отличный боец и достойный противник. Но он был абсолютно неуловим. Только один раз сэру Форсу удалось обнаружить его следы: это был временный лагерь, совершенно, впрочем, заброшенный.
Тем временем его преподобие сэр Борс объявил в замке, что пришло время поста и молитвы, чтобы, по его словам, избавиться от проклятия сэра Артегаля, поразившего владения короля. Сэру Форсу такие меры не показались ни слишком разумными, ни особенно приятными, но он смирился, потому что так поступили все остальные.
Вместе с другими обитателями замка он посещал часовню два, а порой и три раза в день; там ему приходилось смотреть, как вносят короля Амбитаса, а потом около часа стоять на коленях во время службы. Такое вот покаяние. Полный бред.
– Все мы грешны, – нараспев произносил сэр Борс, обеими руками сжимая Священный Ключ. Под слоями богатого облачения он был худым, неловким, придавленным своими праведными мыслями.
– Из-за грехов наших Священное Равновесие нарушено, рана короля нашего не приемлет исцеления, а земли наши поразила чума, бродящая по лесу в обличье сэра Артегаля. Все, что нам остается во искупление грехов наших, – это молитва, и пост, и очищение помыслов наших.
У сэра Форса возникли подозрения, что король Амбитас по большей части спал во время этих служб. Сэр Форс и сам не отказался бы вздремнуть, но ему не так повезло: никто не носил его прямо вместе с ложем. А когда прихожане выходили из часовни, их ожидала трапеза, состоявшая из сухого хлеба, жидкого пива и чечевичной похлебки. Пустой желудок сэра Форса заставлял его просыпаться по ночам, и тогда он лежал, слушая, как звучат в отдалении молитвы, доносящиеся из часовни, причем продолжалось это до самого утра.
Но такой жизни, кажется, пришел конец. Король Амбитас призвал сэра Форса, и сэр Форс пришел и склонился у постели короля.
– Что ж, Поборник Форс, – молвил король, удобно примостившись среди подушек, – все эти молитвы и пост подходят к концу завтра, благодарение Баннусу! Надеюсь, преподобный Борс знает, что делает, потому что я совсем не могу уследить за его логикой. По-моему, сэр Артегаль будет в лесах независимо от того, хорошо себя ведут люди или плохо. Да и моя тяжелая болезнь едва ли как-то особенно связана с грехом.
– Конечно нет, сир, – согласился сэр Форс.
Из вежливости он никогда не решался поинтересоваться, чем именно болеет король, но ему всегда казалось, что болезнь не очень серьезна. Лицо короля бороздили морщины, но оно оставалось пухлым и розовым, несмотря на пост.
– Так или иначе, – продолжал Амбитас, – завтра нас ждет ежегодное Явление Баннуса, а значит, у нас будет самое настоящее празднество. Я хочу, чтобы оно было достойно моей прекрасной невесты. Закатим же роскошный пир, как ты считаешь? Ступай и отдай соответствующие распоряжения, хорошо?
Сэр Форс поклонился и отбыл отдавать распоряжения. «Двенадцать перемен блюд, – мечтал он, – и чтобы ни зернышка чечевицы ни в одном из них». Надо сказать, сэр Форс был весьма изумлен тем, что снова наступила пора Баннуса. Два года, проведенные им в замке, пролетели в пирах и увеселениях, охоте и рыцарских состязаниях, словно два дня. Но это его не тревожило, а лишь свидетельствовало о том, насколько хороша здешняя жизнь, – хотя, как он вынужден был признать, из-за длительного пребывания здесь некоторые особенности дворцового уклада начинали его раздражать.
К примеру, набожность сэра Борса – с каждым днем она неуклонно усиливалась. Мало поводов для радости давала и невеста короля, хотя чем меньше говорить о ней, тем лучше. И наконец, белокурая красавица, леди Сильвия. Стоило сэру Форсу где-то появиться, как выяснялось, что она только что оттуда ушла, или что в последний момент она решила не ходить на празднование майского дня, или что он не дождался ее и отбыл на пикник, а она прибыла уже после его отъезда. Это всерьез раздражало сэра Форса, ведь он стал очень важным человеком в замке. Сам король на него опирался. Все остальные приходили к нему за распоряжениями, чтобы не беспокоить короля.
Вот и сейчас сэр Форс отдал указания насчет пиршества – и тут же столкнулся с самым неприятным проявлением дворцовой жизни. Это был лорд-сенешаль, сэр Харрисоун. Он искал у сэра Форса аудиенции, а тот его на дух не переносил. Нездоровое лицо сэра Харрисоуна, оранжевые волосы и тощая фигура казались сэру Форсу совершенно невыносимыми. В том, как сэр Харрисоун обращался к сэру Форсу, была этакая агрессивная фамильярность, свидетельствовавшая о том, что сэр Харрисоун считает себя, по меньшей мере, равным сэру Форсу. А это, разумеется, полнейшая чушь.
– Так вот, Форс, – начал сэр Харрисоун, напирая на собеседника грудью, обтянутой в новое роскошное одеяние из черного бархата, – поговорим о пиршестве, которое вы только что приказали устроить.
– И о чем же вы хотите говорить, сэр Харрисоун? – холодно спросил сэр Форс.
Он рассматривал золотую вышивку на новом костюме сэра Харрисоуна. Дорогая. Хотя он и не мог этого доказать, сэр Форс подозревал, что сэр Харрисоун втихаря набивал собственные карманы денежками из королевской казны. У сенешаля был чрезвычайно алчный взгляд. Да и все, чем он владел, было таким же дорогим, как это новое платье.
– Что ж, я просто хочу знать, как, по-вашему, мы будем это устраивать, вот и все! – с издевкой пояснил сэр Харрисоун. – Дело не только в том, что мы узнали об этих планах так поздно. Видите ли, не так-то просто приготовить за сутки большой стол, и скажу вам сразу – это трудная задача для поваров, хотя и не сказать, что невыполнимая.
Вот именно за это сэр Форс и ненавидел сэра Харрисоуна. Тот был страшным занудой. Что бы вы ни попросили его сделать – снарядить охотничий отряд, устроить пикник для дам – любительниц соколиной охоты или даже просто поужинать раньше обычного, – вы получали целый поток тоскливых жалоб. Сэр Форс ни разу не слышал от сенешаля охотного согласия что-то сделать. Поборник сложил руки, постучал по полу сапогом, понимая, что его ждет целый час противного нытья.
– Конечно, пиршество потребует огромных усилий, – продолжал сэр Харрисоун. – Повара, конечно, справились бы, будь у них все необходимое. Но я должен сказать вам откровенно, Форс: сейчас этого необходимого попросту нет в наличии.
И к большому удивлению сэра Форса, сэр Харрисоун закрыл рот, сложил руки, взмахнув ниспадающими складками бархата, и сердито посмотрел собеседнику в глаза.
– Что вы имеете в виду? – в замешательстве спросил сэр Форс.
– Я имею в виду, – ответил тот, – что кладовая пуста. Винный подвал тоже. В погребе нет ни одной бочки или мешка муки, а на балках не висит ни одного окорока. В огороде тоже – шаром покати. Новый урожай еще не вырос. Мы едва наскребли на сегодняшний ужин, даже при том скромном рационе, к которому нас принуждает сэр Борс. Поэтому – я спрашиваю без обиняков – что мы будем делать?
Опешивший сэр Форс в ответ сумел лишь прохрипеть:
– Почему вы не сказали мне?
– А что, по-вашему, я пытался сделать все это время? – возмутился сэр Харрисоун. – Но нет – вы же не слушали. Разве вы станете слушать? Никогда. Вам бы только заказывать все самое лучшее, а там хоть трава не расти.
Сэр Форс прошелся по узкой каменной комнате, пытаясь это переварить. Этот человек – брюзга. Но это обстоятельство никак не меняло того факта, что в кои веки этот противный тип имеет основание почувствовать себя правым. Это выводило сэра Форса из себя. Он был бы счастлив снести оранжевую голову сэра Харрисоуна с тощих плеч. Но это не решило бы проблемы. Как устроить пир, если нет продуктов, из которых можно приготовить ужин? На мгновение сэр Форс ощутил себя таким беспомощным, что едва не послал за сэром Бедефером, чтобы спросить у него совета. Но если бы он это сделал, то признал бы, что сэр Бедефер равен ему. А ведь с того самого счастливого удара, нанесенного по прибытии в замок, сэр Форс со всем присущим ему великодушием и жизнерадостностью неустанно заботился о том, чтобы сэр Бедефер стоял в замковой иерархии чуточку ниже, чем он сам. Нет – придется ему придумать что-то самому.