Подобная же картина возникает и при рассмотрении католического учения о любви как высшей добродетели. Весь святоотеческий опыт Церкви первого тысячелетия на Востоке и Западе согласно говорит о смирении как первостепенном условии приобретения истинной любви. Сам Господь Иисус Христос заповедал научиться от Него именно смирению, а не любви (см. Мф. 11: 29). Почему так?
Потому, что без смирения любовь невозможна: где нет смирения, там гордость, а «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4: 6). Как нельзя, минуя первый этаж, взойти на второй, так немыслимо достичь высшего состояния – любви, не имея смирения. Поэтому стремление к любви без смирения, приобретенного подвигом борьбы со страстями, является одной из самых коварных ошибок, совершаемых невежественными, не знающими святых Отцов аскетами. Святой Исаак Сирин писал: «Нет способа возбудиться в душе Божественной любви, если она не препобедила страстей».
Но вся католическая аскеза на фоне слов о смирении пропитана духом откровенного самомнения, прелести и часто сладострастия. Эта пре́лестность особенно явно проявляется у великих святых Католической церкви. Приведу несколько высказываний их самых знаменитых святых.
Франциск Ассизский перед смертью произносит: «Я не сознаю за собой никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием». «Я исполнил то, что должен был исполнить». Более того, он убежден, что своими молитвами и состраданием Христу может даже вместе с Ним соискуплять людей.
Блаженной Анжеле «дух святой» говорит: «Дочь Моя, сладостная Моя… очень Я люблю тебя». «Христос обнимает Анжелу рукою, которая пригвождена ко Кресту».
Тереза Авильская заявляет: «О, какое блаженство смерть в объятиях Возлюбленного, в упоении любви!» «Часто Он [Христос] мне говорит: Отныне Я твой, и ты Моя!» «Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг». Перед смертью она восклицает: «О, Бог мой, Супруг мой, наконец-то я Тебя увижу!»
Тереза Маленькая пишет: «Я неизменно храню дерзновенное упование на то, что стану великой святой. И вот Господь Бог открыл мне, что я стану великой святой!» «Уже давно Иисус и маленькая бедная Тереза, взглянув друг на друга, поняли все… Этот день принес не обмен взглядами, а слияние, когда больше не было двух».
Современный католический писатель Антонио Сикари в своей книге «Портреты святых» сообщает, как Катарина Сиенская молится Иисусу Христу: «Сочетайся со мной браком в вере!» «Однажды Екатерина увидела видение: ее божественный Жених, обнимая, привлекал ее к Себе, но потом взял из ее груди сердце, чтобы дать ей другое сердце, более похожее на Его собственное». В письмах Екатерины бросается в глаза прежде всего частое и настойчивое повторение слов: «Я хочу». «Некоторые говорят, что решительные слова «я хочу» она в состоянии экстаза обращала даже к Христу».
Эти откровенные романы с «Христом» учительниц Католической церкви показывают, в какое глубокое язычество впало католическое монашество. Но в этом, думаю, не столько все же повинны сами терезы, сколько воспитавшая их церковь, совершенно извратившая христианскую духовную жизнь.
Очень точно «духовный» опыт этих святых можно бы охарактеризовать словами В. Джеймса, который писал о Терезе Авильской, что ее религия сводилась «к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством». А святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Разгоряченная… мечтательность заменяет у них все духовное, о котором они не имеют ни малейшего понятия. Эта мечтательность признана ими благодатью». Игумен Никон (Воробьев, †1963), как бы подводя итог, писал: «То, что строго, решительно, с угрозами и убеждениями запрещают восточные отцы, западные подвижники всеми силами и средствами стремятся достичь».
Поэтому еще в XV веке святитель Марк Эфесский говорил: «Мы отторгли от себя латинян не по какой иной причине, кроме той, что они еретики».
В XVIII столетии преподобный Паисий Величковский писал: «Латинство откололось от Церкви и пало в бездну ересей и заблуждений и лежит в них без всякой надежды восстания».
В XIX веке святитель Игнатий Брянчанинов называет католицизм «еретической церковью».
Святитель Феофан Затворник писал: «Папа со своими увлекся своемудрием и отпал от единой Церкви и веры». «Дух католичества земной. Церковь у них – политическая корпорация».
А преподобный Амвросий Оптинский уточнял: «Римская церковь давно уклонилась в ересь и нововведения».
В XX веке святой Иоанн Кронштадтский утверждал: «Причина всех фальшей Римско-католической церкви есть гордость и признание папы действительным главою Церкви, да еще – непогрешимою».
В любом случае это полностью не соответствует цели пришествия Сына Божия, Который Своим Благовестием осудил и внешних исполнителей церковного закона (см. Мф. 23), и мечтателей небесных благ («и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам». 2 Тим. 2: 5). До каких состояний доходили католические аскеты, можно хорошо видеть на примере приведенных высказываний авторитетнейших Учителей Католической церкви.
Поэтому католицизм фактически исключил вопросы духовной жизни из тематики своих соборных встреч, конференций. Все внимание обращено на практические церковные и, главным образом, чисто мирские: экономические, социальные, политические проблемы. Наш русский философ князь Е. Н. Трубецкой очень точно назвал католицизм «религиозным политиканством».
Многие задают вопрос: почему католицизм имеет большее распространение, чем православие? Ведь католиков больше миллиарда, а православных наберется ли и четверть миллиарда.
Главная причина в том, что католицизм за тысячелетие (официально с 1054 года, но в действительности гораздо раньше) отпадения от православия настолько изменил и приспособил у себя христианство к человеческим страстям, что стало возможным, живя, не трудясь над собой, заработать рай пресветлый.
Папа фактически отменил все посты (кроме первого дня Великого поста и Страстной Пятницы). Разрешил причащаться без всякого приготовления и через час после принятия пищи. Сократил литургию (например, в учебных заведениях) до 10–15 минут. Богословское творчество не имеет практически никаких вероучительных границ, что совершенно расшатывает христианские устои Католической церкви. Все более очевидной становится основная тенденция деградации католицизма – такое изменение христианства изнутри, которое бы позволило принять всемирного земного властителя (антихриста) за Христа. В этом направлении каждый новый папа привносит свои коррективы в жизнь Церкви.
Заигравшись в политику, католичество уже явный грех не видит грехом. Например, недавно более 250 храмов Католической церкви в Германии вывесили «радужные» флаги в знак своей поддержки ЛГБТ, а 120 католических приходов совершили церковный обряд так называемого бракосочетания содомитов – и никаких прещений из Рима против них не последовало!
Так является ли католичество Церковью? Но что есть Церковь? Она – тот богочеловеческий организм, созданный Господом Иисусом Христом, который призван продолжать Его дело по спасению человека от безумия самообожествления, гордыни, от нравственного разложения, чтобы на пути жизни по Евангелию помочь ему смириться, покаяться и таким образом приобщиться к Царствию Божию и стать достойным членом человеческого общества. В какой степени Католическая церковь осуществляет эту миссию, можно видеть по ее языческой идее божественной непогрешимости своего монарха – папы, по искажению чистоты вероучения Церкви, по разрушению основ духовной жизни, по превращению в политическую корпорацию.
– Так исторически сложилось, что всегда, да и в настоящее время в наших храмах очень богатое убранство: дорогие оклады икон, роспись стен – все это стоит иногда баснословных денег. И многие люди задаются вопросом, зачем в наших церквах такое нарочитое богатство и роскошь? Неужели Господу это угодно?
– Богу, естественно, это не нужно. Но верующий выражает свои чувства к Нему как внутренним состоянием своей души, то есть исполнением Его заповедей, так и внешним образом – через благоговейное отношение ко всему, что связано с молитвой, богослужением, пением и т. д. Например, можно сделать богатый оклад иконе Господа Иисуса Христа. Это происходит часто, как будто Богу это нужно. Не нужно, конечно, – но хочется ведь чем-то выразить свое благоговение к Богу.
Эта внешняя сторона, к сожалению, очень часто занимает первое место в реальной жизни христиан. Об этой стороне церковной жизни постоянно возникают недоуменные вопросы – дорогие митры на головах священнослужителей, роскошные облачения, золотые кресты и т. д. Эти вещи – только наши страсти, и, дай бог, чтобы с этими немощами боролись и старались, насколько это возможно, не соблазнять верующих и неверующих.
Но есть и другой, истинный, способ выражения своих чувств к Богу. Какой же? Христиане часто забывают, что Богу нужны не жертвы, не бриллианты, золото и серебро, а, как пишет ветхозаветный пророк, Ему нужны наше сердце, душа. То есть принеси Ему свою добрую жизнь, старайся соблюдать Его заповеди, прояви веру и верность Богу и, что действительно ценно и спасительно – помоги страдающим, голодным, бедным. Это будет гораздо важнее, чем повесить на икону какие-то драгоценности. По этому поводу хорошо написал Никон Черногорец (XI в.) в своей книге «Пандекты» (своего рода энциклопедии христианской жизни), очень распространенной в Древней Руси: «Лучше есть нищим раздаяти имения своя, нежели приносити та к церквам и украшати их».
А то получается – храмы-то мы украшаем, а про душу забываем. Однажды Василия Блаженного спросили, много ли народу было в храме в праздник, и он ответил, что всего два человека. А храм был полон! Оказывается, молились там всего двое, остальные просто присутствовали, блаженный это видел и потому так ответил. Так и сейчас – то же самое.
Бог или богатство? Христос сказал, что нельзя служить Богу и