Большую часть ночи я тогда пробродила по улицам. Та ночь тянулась очень долго, хотя ночи и так намного медленнее дней. Время непостоянно, и одна минута не равняется по продолжительности другой.
Та ночь растянулась на всю мою жизнь. Я ушла прочь из дома, и я пыталась сойти с темной орбиты ее депрессии. Я пыталась выйти из тени, которую она отбрасывала. На самом деле я никуда не шла. Я собиралась вырваться, освободиться – или так мне казалось, но свою ношу вы всегда несете с собой. Уйти физически не сложно. Куда больше времени требуется, чтобы уйти в смысле психическом.
Я уснула в домике на лужайке для игры в боулинг, проспала там с четырех до шести. Когда я проснулась, замерзшая и окостеневшая, сквозь облака пробивался стылый октябрьский рассвет. Я спустилась к рынку, купила яичницу и крепкого чаю, а потом пошла в колледж со всеми своими немногими пожитками.
Следующие несколько дней мне пришлось особенно тяжко. Папаша Джейни наконец решил, что я ему не очень-то нравлюсь – я часто производила плохое впечатление на родителей своих друзей – и теперь мне нельзя было спать в фургончике. Вместо этого я стала спать в помятом старом "Мини", который училась водить.
"Мини" был очень хорошим и принадлежал одному чокнутому парню, прихожанину нашей церкви. Его родители были пожилыми, не религиозными, но заботливыми. Он разрешил мне пользоваться машиной, потому что родители хотели, чтобы у него был свой автомобиль, а он терпеть не мог водить. Так что мы по обоюдному согласию отогнали его к дому Джейни и припарковали за углом.
Если вы спите в машине, у вас должен быть план. Расписание. Мое заключалось в том, что на переднем сиденье я ем и читаю, а на заднем сплю. Так я чувствовала, что у меня все под контролем. Барахло свое я держала в багажнике, а через несколько дней решила, что буду ездить на "Мини" по городу, пусть даже и без прав.
Три вечера в неделю я работала на рынке, на упаковке свитеров. По субботам с восьми утра до шести вечера я работала на лотке, торговавшем овощами и фруктами, так что денег мне хватало – на еду, бензин и прачечную самообслуживания.
Каждую субботу мы с Джейни ходили в кино, ели рыбу с жареной картошкой и занимались любовью на заднем сиденье "Мини". Потом она уходила домой, а я укладывалась спать и читала Набокова при свете фонарика. Я была не очень рада, что дошла до литеры "Н".
Я понять не могла, как мужчина может считать тело зрелой женщины таким отвратительным. Когда я ходила в общественную баню помыться, круче всего для меня была возможность посмотреть на женщин. Они все, все казались мне красивыми. И это само по себе было упреком моей матери, которая всегда воспринимала тело как нечто греховное и уродливое.
В том, что я смотрела на женщин, для меня не было ничего сексуального. Я любила Джейни, и она была сексуальной, но женщин я разглядывала так же, как разглядывала бы себя, и я так полагаю, для меня это было способом полюбить саму себя. Не знаю, как бы все сложилось, если бы мне нравились мальчики, но они мне не нравились. Некоторые из них были мне симпатичны, но желания во мне не пробуждал ни один. Ни тогда. Ни сейчас.
Я перешла в шестой класс колледжа и однажды, когда мы, готовясь к экзамену, изучали Уилфрида Оуэна и "Миддлмарч", я пожаловалась насчет Набокова. "Лолита" меня глубоко разочаровала. Впервые я почувствовала, что на литературу нельзя положиться. Я спросила у библиотекарши – как правило, ее суждениям можно было доверять – и она сказала, что тоже недолюбливает Набокова, как, впрочем, и многие женщины, но в смешанных компаниях об этом лучше не упоминать.
["Миддлмарч" – общепризнанный шедевр, роман Джордж Элиот (настоящее имя Мэри Энн Эванс, 1819-1880). Подобно многим другим писательницам XIX века (Жорж Санд, Марко Вовчок, сёстры Бронте) — Мэри Эванс пользовалась мужским псевдонимом, с целью вызвать в публике серьёзное отношение к своим писаниям и заботясь о неприкосновенности своей личной жизни. В XIX веке на русский язык её сочинения переводились без раскрытия псевдонима, который склонялся, как мужские имя и фамилия: "роман Джорджа Элиота".]
"Мужчины назовут тебя провинциалкой", – сказала она, а когда я спросила, что это такое, она объяснила, что так называют человека, приехавшего из провинции. Я спросила, является ли провинцией Аккрингтон, а она ответила, что нет, его так назвать нельзя.
Тогда я решила обратиться к учителям.
Английский у нас вели двое. Главный учитель был эдаким сексуальным героем-любовником и в итоге женился на одной из моих одноклассниц, едва той стукнуло восемнадцать. Он сказал, что Набоков воистину велик, и что однажды я это пойму.
- Но он же ненавидит женщин, – сказала я, даже не осознавая, что с этого и начался мой феминизм.
- Он ненавидит то, во что женщины превращаются, – ответил герой-любовник. – В этом разница. Он любит женщин до тех пор, пока они не станут такими, какими неизбежно становятся.
А позже в классе возник спор о Доротее Брук из "Миддлмарча" и об отвратительной Розамунде, которая нравилась всем мужчинам – видимо, потому, что так и не стала тем, во что превращаются остальные женщины...
Спор так ничем и не разрешился, и я пошла попрыгать на батуте с парой девчонок, которым было плевать на Доротею Брук и Лолиту. Им просто нравилось прыгать на батуте.
Мы до того расшумелись, что нас услыхала заведующая английской кафедры миссис Рэтлоу.
Миссис Рэтлоу была женщиной средних лет, округлой, словно пушистый кот. У нее была пышная прическа, а глаза она красила фиолетовыми тенями. Носила она красные костюмы из полиэстера и зеленые блузки в оборку. Она выглядела тщеславно, смехотворно и устрашающе – все сразу – и мы над ней хихикали, но предпочитали не попадаться ей на глаза. Надо признать, литературу она любила. Всякий раз, произнося имя "Шекспир", она склоняла голову. И по-честному съездила на автобусе в Стратфорд-на-Эйвоне в семидесятом году, чтобы своими глазами увидеть легендарную черно-белую постановку "Сна в летнюю ночь" Питера Брука. Она была кем-то вроде мисс Джин Броуди, как мне кажется, хотя точно сказать не могу, потому что на тот момент я еще не добралась до литеры "С", а когда добралась, Мюриэл Спарк там не было. Она была слишком современной, чтобы оказаться в "Английской литературе от А до Z".
[Питер Брук – английский режиссер театра и кино. Знаменит постановкой цикла шекспировских пьес в театре родного города Шекспира, Стратфорда-на-Эйвоне. В 1970 году Брук поставил "Сон в летнюю ночь", и это была знаковая постановка, действо происходило на совершенно пустой белой сцене, а героев из мира людей и волшебного мира играли одни и те же актеры. Брук использовал приемы зрелищ разных народов и времен — комедию дель арте и восточный цирк, мейерхольдовскую биомеханику и уличный театр 1960-х годов.
Дама Мюриэл Сара Спарк (1918 — 2006) — шотландская писательница и литературный критик. В 1961 году Спарк опубликовала роман, ставший, по общему мнению, её шедевром, — "Мисс Джин Броуди в расцвете лет" (The Prime of Miss Jean Brodie). В 1966—1968 годах по нему была поставлена ставшая известной пьеса, затем — знаменитый фильм (1969) с участием Мэгги Смит и, наконец, — шестисерийный телефильм, вновь имевший международный успех в 1978 и 1979.]
Но была у миссис Рэтлоу и другая ипостась – вдова, мать двоих сыновей-подростков, которые были на голову ее выше и всегда появлялись в колледже в вихре ругательств, которые миссис Рэтлоу отпускала, въезжая на парковку и выпихивая своих большущих, неуклюжих мальчишек из крохотного автомобильчика "Рили Эльф". Она постоянно орала. Она глотала валиум прямо в классе, на уроках. Она швыряла книги нам в головы и грозилась нас убить. Все это было в порядке вещей в те времена.
Миссис Рэтлоу выскочила из кабинета английского языка, опрометчиво расположенного рядом с классом, в котором стоял батут. Когда она прооралась и умолкла, я объяснила, что во всем виноват Набоков, а мне нужно было одолеть книги на литеру "Н".
- Но вы уже выучили Уилфрида Оуэна!
- Я знаю, но это же поэзия. А я читаю "Английскую литературу от А до Z". Есть такая писательница, миссис Олифант...
[Маргарет Олифант Уилсон Олифант (1828 — 1897) — шотландская писательница, работавшая в жанрах исторического романа и мистики. Большую часть своих произведений написала под псевдонимом Mrs. Oliphant — девичьей фамилии своей матери. Её художественное наследие включает в себя более 120 произведений, среди которых есть романы, рассказы, путевые заметки, исторические очерки. Также она была автором ряда литературно-критических и литературоведческих работ.]
Миссис Рэтлоу раздулась, как сердитый голубь.
- Миссис Олифант – это не литература, так что можешь ее не читать!
- Мне выбирать не приходится – она же стоит на полке в библиотеке.
- А ну-ка, объясни мне все, девочка, – сказала миссис Рэтлоу, которой вдруг стало интересно, несмотря на ожидавшие ее двадцать непроверенных сочинений по "Гордости и предубеждению".
И вот так я ей все и вывалила – про маму, про "Мини", про библиотеку и книги. Миссис Рэтлоу слушала молча, что было весьма необычно. А потом сказала: "Так ты живешь в машине, а когда ты не в машине, то работаешь на рынке, чтобы свести концы с концами, либо учишься здесь, в колледже, либо же в аккрингтонской публичной библиотеке – читаешь английскую литературу в прозе от А до Z"?
Ну да, это полностью описывало всю мою тогдашнюю жизнь, за исключением секса.
- Мне еще пришлось включить в список поэзию, – сказала я и объяснила ей насчет Т.С. Элиота.
Она посмотрела на меня, как в сцене из фильма ужасов, когда хорошо знакомый предмет вдруг превращается в нечто непонятное прямо у вас на глазах. А потом сказала:
- У меня в доме есть свободная комната. За еду будешь платить сама, и после десяти вечера никакого шума. Я дам тебе ключ.
- Ключ?
- Да. Ключ. Металлический предмет, которым можно открыть дверь.
Я стремительно возвращалась в статус тупицы в ее глазах, но мне было не до того. Я выдавила: