— Ах, пардон. Слона-то я не приметил. Здравствуйте, дорогуша. Здравствуйте. Какая же вы! Умеет вот природа создавать такие существа.
— Здравствуйте, товарищ.
— Круглый, Круглый моя фамилия. А вас как звать?
— Зоя. Но…
— Удивительно. А я думал Марина Влади. Очень уж похожи. Шеф у себя? — кивнул Круглый на дверь кабинета.
— Михаил Васильевич сегодня принимать никого не сможет.
— Мне позарез нужно к нему. Вопрос наиважнейший, государственный. Там кто-то есть?
— Товарищ Стрижов.
— Стрижов? Так мы же из одной епархии. И по одному делу. Пойду.
— Нет, нет. Как же можно, товарищ Круглый?
Круглый обозлился.
— Вот чертовы порядки. Тогда доложите, что Круглый здесь, понимаете, Круглый…
— Раз настаиваете, я обязана это сделать. Присядьте, пожалуйста.
Когда за Зоей закрылась дверь, Глеб Борисович проворчал:
— Ох и ведьма выйдет из этой маргаритки. Угораздит же природу вылепить такое чудовище. А Стрижов-то прорвался-таки. Вот тип. Но что мне-то делать, если этот старый гусак не примет? Как тогда быть?..
Когда Зоя вошла в кабинет Пчелина, тот, недовольный, повернулся к ней и заметил:
— Мы же договорились, Зоя Андреевна, что нам не будут мешать!
— Там рвется еще один посетитель. И такой, знаете… настырный. Еле удержала. Некто товарищ Круглый.
— Ну что ж, скажите товарищу Круглому, что я обязательно встречусь с ним. Только завтра. С утра.
— Я уже объясняла. Настаивает, чтобы сейчас. Категорически требует даже.
— А вы ему объясните так же категорически… но мягонько, с улыбкой, что, мол, не может Пчелин. Сегодня не может. Набирайтесь, Зоя Андреевна, житейской мудрости, сноровки и терпения.
Зоя вздохнула:
— Попробую. Хоть чувствую, никакая сноровка тут не поможет.
Круглый встретил ее у самой двери.
— Ну, как?
— Михаил Васильевич ждет вас завтра с утра.
Круглый взвинченно зашумел:
— Вот-вот! Только возродили это богоугодное заведение, и уже махровый бюрократизм. Круглого не хотят принимать?! Круглого! Невероятно!
— Почему не хотят? Говорю вам, завтра с утра.
— Мне сегодня надо. Сейчас. Понимаете?
— Вы не кричите, пожалуйста. Я не глухая.
— Да не кричу я. У меня голос такой. Как же быть? Вот чертовщина! — ответил он и тут же подумал: «Кто может уломать эту старую галошу? Головин? Пожалуй».
И Круглый поспешно ринулся из приемной.
Зоя удивленно пожала плечами и поплотнее прикрыла дверь кабинета Пчелина.
Пчелин в раздумье говорил Стрижову:
— Серьезную баталию ты затеял, Анатолий, серьезную. Предложения Круглого и его группы, в сущности, под корень?
— Но нельзя по таким материалам затевать стройку. Сырое же все, недоработанное. И устарело уже многое. Ведь целый район возводиться будет.
Пчелин пристально посмотрел на Стрижова и спросил:
— Объясни мне, зачем все это тебе?
— То есть как?
— Ну, эта война с Шуруевым и Кругловым? Какая тебе разница, так или иначе будет спроектирован массив, эти или другие дома будут на Левобережье? Своего проекта ты не предлагаешь, от соавторства отказался. Ты, конечно, прав, предложения пока не доработаны. Но ведь дело это обычное. Изменят, заменят, доведут. Время, время — вот фактор, который надо учитывать.
— Но зачем портить такую замечательную территорию, зачем привязывать плохие дома, когда есть возможность спроектировать лучшие. Я предлагал Шуруеву внимательно посмотреть разработки группы Ромашко. Там есть основа, может действительно получиться интересное решение.
— Ромашко? Ромашко. А! Знаю. Как же, знаю.
— Очень талантливый архитектор, но не боец, на драку не идет. И бригада у него отличная, очень способные ребята.
— Но, говорят, дома тоже не золото.
— Тоже не все доведено до дела. А еще лучше — конкурс. Отберите лучшее.
— Анатолий, скажи-ка ты прямо, зачем пришел? Что ты от моей седой головы хочешь? Поддержки? Протекции? Так ты ведь знаешь, я в такие игры не играю. Проектные предложения, что я бегло посмотрел, не так уж плохи, хотя и в твоих критических стрелах тоже немало резона. Я обещаю только одно — подробно разобраться во всем этом и высказать свое мнение. Но я не обещаю, что оно будет таким же, как твое.
Стрижов разочарованно произнес:
— Да. До сегодняшнего дня я как-то больше верил, что не может, ну не может в наше время восторжествовать абсурд. Сейчас что-то усомнился. Уж если академик Пчелин…
Михаил Васильевич сухо прервал его:
— Академик Пчелин обещал архитектору Стрижову составить собственное мнение об эскизном проекте по Приозерску. И это будет сделано. Но ты, видимо, хочешь, чтобы я ринулся защищать именно твою точку зрения? Позволь тебя спросить: а почему, собственно?
Стрижов улыбнулся:
— Михаил Васильевич, не надо со мной так строго. Если я вас рассердил чем, то извините, и будем первый вопрос повестки дня считать исчерпанным. Я ни о чем не прошу, ни на чем не настаиваю, но и ни от чего не отказываюсь. А вот по следующему пункту порядка дня я действительно пришел к вам с просьбой. Более того, надеюсь на вашу протекцию.
Пчелин поморщился, не поднимая глаз, спросил:
— Говори, о чем речь.
— Вы на мою пояснительную по сборным перекрытиям не успели взглянуть?
— Почему же не успел? Успел. И хвалю. По-моему, очень оригинально.
— Если так, то прошу рекомендовать меня в Зеленогорск. Я знаю, вы комплектуете туда проектную группу.
Пчелин поднял недоумевающий взгляд.
— Это что-то новое, Стрижов. Объясни толком.
— Судя по прессе, Зеленогорский комплекс будет строиться на принципиально новых основах, по самой современной технологии. Ну так вот… может, конечно, нескромно это. Но думаю, что мои потуги в этой области могли бы пригодиться.
Пчелин, слушая сейчас Стрижова, мысленно упрекал себя за сухость в разговоре. Поторопился и с выводами о парне. Стрижов остался Стрижовым.
Когда Анатолий замолчал, Пчелин проговорил:
— Зеленогорск — это далеко не просто. Ты имеешь хоть приблизительное представление, где это, как и сколько, в каких условиях придется работать?
— Думаете, не выдержу? — с прищуром в глазах спросил Стрижов.
— Думать этого не думаю, а спросить обязан. Не в Москву и не в Сочи ехать-то придется.
— Я почему-то уверен, — продолжал Стрижов, — что буду там полезен. О протекции не просил бы, но боюсь нарваться на отказ. Поди, не только какой-то там Стрижов из Приозерска захочет попробовать свои силы на такой стройке.
Формирование проектной бригады для Зеленогорска было одной из неотложных и беспокойных забот Михаила Васильевича, и предложение Стрижова оказалось кстати. Но оно было слишком неожиданным. Дело предстояло ответственное, крайне трудное, инженера-архитектора, способного возглавить целое направление в предстоящих проектных работах огромного комплекса, подыскивали давно. Кто очень рвался — не подходил, кто подходил — на Крайний Север не очень рвался.
— Ехать туда надо на два-три года, не меньше. Это ты учитываешь?
— Учитываю, Михаил Васильевич.
— А как отнесется к этому Полина?
Стрижов замялся было, затем сумрачно ответил:
— Мы с ней расстались.
— Вот как? А я и не знал. — Оба помолчали. Пчелин хотел спросить об этом подробнее, но, увидев мрачный, нахмуренный взгляд Стрижова, передумал. А Анатолий, видимо интуитивно догадавшись о его мыслях, несколько торопливо добавил:
— Но моя просьба никак не связана с этим фактом.
Пчелин потянулся к белому телефону, быстро набрал номер и минуты две или три разговаривал со своим невидимым собеседником о каких-то ста тысячах валюты, которые зажал какой-то Василий Дмитриевич. Договорившись о едином плане действий, чтобы «обложить его, сквалыгу, со всех сторон», Пчелин заговорил о цели своего звонка:
— Первый раз в жизни отступаю от своих принципов и ходатайствую за своего протеже. У меня сидит инженер-архитектор Стрижов, кандидатура для Зеленогорска. Знаю-то? Давненько знаю. Думаю, потянет. Когда примешь? Сегодня? Вот и отлично. Сегодня и заедет. — Положив трубку, Пчелин, не меняя позы и глядя на Стрижова, проговорил:
— Ну что ж, Стриж… Зеленогорск — дело архиважное. Все вопросы по нему решаются быстро. Коль понравишься головному подрядчику — через месяц надо будет улетать. Так что баталию с Шуруевым и Круглым заканчивай.
— Что могу — сделаю. Если и здесь не найду поддержки, поеду в ЦК. На вас буду жаловаться.
Пчелин скупо усмехнулся.
— И на том спасибо. Только ведь всех-то и солнышку не обогреть. Не ты, так другие жаловаться будут. — Затем добавил: — В ближайшие дни в Приозерском обкоме партии все эти дела будут обсуждаться. Думаю, что тебя пригласят тоже. Вот там все и решим. А теперь давай-ка прямым ходом в Минтяжстрой — министр уже ждет. Все-таки вынудил ты меня под старость лет на блатные дела. Смотри не подведи! Ну, будь здоров.
Когда Стрижов вышел, Пчелин ненадолго задумался. Вспомнился ему отец Анатолия, взгрустнулось о старом друге. Подумалось о том, как разительно похож Анатолий на отца, очень похож. Только тот был мягче, сдержаннее, не был так непримирим. Видимо, у каждого поколения свои черты… От этих размышлений Михаила Васильевича отвлек звонок по правительственному телефону. Звонил руководитель крупного союзного ведомства. Не виделись они давно, и оба были рады перемолвиться несколькими словами… А потом тот попросил:
— Слушай, у тебя там в приемной некто Круглый. Прими ты его ради Христа, извел он меня.
Пчелин досадливо поморщился:
— Не хотел я сегодня встречаться с этим малым. Но раз ты просишь… Только откуда ты-то его знаешь?
— А… — усмехнулся собеседник. — Знакомство плавочное, если можно так сказать. В бассейне порой встречаемся.
— Ну хорошо, приму, раз такое дело. А то еще утопит он тебя, нелегкая его забери.
В приемной Пчелина в это время текла своя жизнь.
Как ни строго относилась Зоя к своим служебным делам, она все же урвала минутку и, вынув из стола зеркальце, посмотрела на свои пушистые брови, еще чуток под-взлохматила свой