тонкой жировой прослойки, хотя мое тело, конечно, пыталось бороться с этим, откладывая жира побольше.
Мой естественный вес – вес, который был у меня со средней школы и который сохраняется даже сейчас, в возрасте 60 лет, составляет около 72 килограммов, без видимых отложений жира. При росте 173 см я довольно толст для бегуна на дальние дистанции. Например, олимпиец и неоднократный победитель Бостонского и Нью-Йоркского марафонов Билл Роджерс – того же роста, но весит на 16 кг меньше. Фрэнк Шортер, победитель олимпийского марафона 1972 года, на 5 см выше меня и весит на 12 кг меньше. Мне нужно было уменьшить свой вес. Но как? Ограничение потребления калорий может привести к конфликту внутри организма. Поначалу терять вес легко, но потом тело просыпается и защищает то, что оно воспринимает как свою обычную массу, ограничивая расход энергии. Оно старается сохранить калории, которые в прошлом всегда было трудно добыть. Мое тело не было заинтересовано в победе в марафоне. Единственное, о чем оно думает, – долгосрочное выживание. Диета может снизить скорость метаболизма на 45 %, делая организм слабым, вялым и медленным, и в то же время лишь ненамного снижает вес. Мне нужно было похудеть, но не ценой снижения способности вырабатывать и тратить энергию, необходимой для быстрого бега. Как же заставить свое тело поддерживать такой же вес, как у Шортера, а не свои обычные 72 кг и сохранить при этом высокую производительность?
16Питание
Питание контролируется психологическими факторами, на которые в свою очередь влияет химия крови. Одна мысль о гамбургере может изменить химический состав крови. Собаке, возможно, сначала придется увидеть или понюхать гамбургер или по крайней мере услышать сигнал к обеду. Мы же знаем о воздействиях на наш организм на многие годы вперед и поэтому можем влиять на них. Само по себе питание мало влияет на, очевидно, достаточно строго заданную гипоталамусом массу тела, если только оно не сочетается с сильной волей. Может ли разум повлиять на это? Если анорексия на что-то и указывает, так это на то, что наш разум действительно силен, чтобы изменить значение, заданное гипоталамусом. Так что, как и анорексик, я постоянно представлял себе, как худею.
Хорошо известно, что в нашем гипоталамусе есть центры, отвечающие за регуляцию наших основных потребностей, включая оптимальное потребление калорий, особых витаминов и других питательных веществ. Мы можем опасно растолстеть, если в потребляемой нами пище не хватает необходимых питательных веществ, из-за чего мы просто едим больше и откладываем избыточные калории.
В подготовке к 100-километровому забегу мне требовалось много питательных веществ в различном количестве, и я был не в состоянии выяснить, каких и сколько. В любом случае точных данных нет. Многое зависит от условий. Требования к питанию при пробежках по 30 км в день, вероятно, будут отличаться от требований, предъявляемых к питанию обычного человека. Я не мог понять, что мне нужно, но я был уверен, что, как и у любого дикого животного, мое тело лучше знает, что ему нужно. У вилорога, например, идеальное телосложение. Он питается нужными видами растительности, не зная ничего о диете. Он просто повинуется чувствам голода и отвращения, выбирая еду из разнообразного меню, которое находит вокруг себя. Я решил действовать так же. Мое тело выбирает правильные вещи в нужном количестве при условии, что у него есть возможность выбора разнообразного меню из необработанной или минимально переработанной пищи.
К стратегии «ем что хочу» я добавил три дополнения. Во-первых, я много бегал, поэтому мой калорийный баланс был сильно смещен в сторону расхода. Во-вторых, я представлял себе худобу – так же, как скорость и выносливость. Психическая визуализация сама по себе напрямую не влияет на телосложение, но она может влиять на тренировки и потребление пищи и, таким образом, иметь косвенное отношение к конечному результату. Наконец, и это, пожалуй, самое важное, я воспользовался своим знанием того, что я потомок обезьян-охотников, которые, вероятно, регулярно ели мясо.
С пищей должны поступать те питательные вещества, которые организм не может синтезировать. Таким образом, крысы, которые могут синтезировать аскорбиновую кислоту (витамин С), не нуждаются в ней в своем рационе. Нам же она нужна, вероятно, потому, что наши предки ели насыщенную витамином С пищу достаточно регулярно, так что не было необходимости развивать механизмы синтезирования этого вещества в организме.
Мясо – нечто гораздо большее, чем источник калорий. Оно содержит все аминокислоты, необходимые нам для создания протеинов в организме. В нем также содержатся жиры, необходимые для роста мозга в детстве, железо, нужное для переноса кислорода, витамины группы В, необходимые для окислительного обмена веществ, и витамины групп А, D, Е и К. Если в мясе есть все, из чего состоит животное, нет ли в нем также всего того, что нам нужно – помимо сжигаемых при тренировках калорий? Это не значит, что мясо нам абсолютно необходимо. Мы также можем получать те же питательные вещества из растительных источников или таблеток, но тогда правильное питание требует гораздо больших усилий. У каждого животного свой особый, эволюционно сформированный рацион. Легко что-то упустить, когда ты пытаешься играть в Бога. Я полагался на свой аппетит. И чем больше я бежал, тем больше мне хотелось жирной свиной отбивной.
Судя по последним исследованиям перелетных птиц, это был неплохой выбор. Метаболизм жиров биохимически связан с метаболизмом белков, поэтому мы не можем существовать только на жире. Одновременно мы нуждаемся и в белке. Перелетные птицы получают протеин, буквально потребляя часть своего тела. Кроме того, их и наш мозг использует глюкозу, а не жир в качестве источника энергии, и после исчерпания запасов гликогена глюкоза образуется в результате деградации белка и, следовательно, дегенерации мышц. Например, большой песочник, Calidris tenuirostris, после беспосадочного перелета на 5400 км между Австралией и Китаем помимо огромных жировых запасов теряет часть массы кожи, солевых желез, грудных мышц (мышц крыльев), сердца, печени, кишечника, почек, селезенки и мышц ног. Аналогичным образом голодание приводит к уменьшению количества белков в организме, и я предпочитаю получать свой белок из содержимого желудка, а не из мышц и жизненно важных органов. У перелетных птиц, как и у людей во время долгой голодовки, постоянен лишь вес мозга. Это говорит о том, что мозг является самым важным и незаменимым органом и в беге, и в жизни.
17Гоночное топливо
Что не убивает меня, то делает меня сильнее[40].
Молодые, еще не покинувшие гнездо зарянки, пеночки и большинство других певчих птиц питаются почти исключительно белковой пищей – червями и насекомыми. Иными словами, они едят мясо. Позже, когда они повзрослеют и будут готовы к перелету, они меняют рацион питания. Для получения энергии им нужны калории, и поэтому они насыщаются ягодами и другими продуктами с высоким содержанием углеводов. Во время остановок птицы восстанавливают утраченное в ходе перелета. Птицы, только что прибывшие в пункты остановки, сначала сравнительно медленно набирают вес, поэтому им требуется высокобелковая диета для ускорения регенерации пищеварительного тракта, прежде чем они смогут снова быстро кормиться и откладывать жир. За несколько дней до отлета мышечная масса сердца и крыльев продолжает расти, а печень, пищеварительный тракт и мышцы ног уже становятся легче, и масса превращается в жир. Птицы ведут себя так, словно они оптимизируют размер органов с учетом рисков и выгод, связанных с заправкой топливом и полетом. Короче говоря, когда они растут, им нужно сырье, подобное тому, из которого изготовлено их тело. Когда птицы выросли, они, как автомобили, требуют больше топлива и меньше строительного материала (белка). Точно так же при тренировке перед забегом на 100 км я полагал, что буду испытывать износ, который потребует ресинтеза тканей. Лучшей пищей, необходимой мне для долгосрочного питания организма и его восстановления после тяжелых тренировок, тоже был белок, но белок плохо подходит для краткосрочного пополнения топлива во время бега. Есть три причины, по которым я не рассматривал бы употребление в пищу большого количества протеина на бегу: для его переваривания нужна работа; выделяется ядовитый побочный продукт – мочевина; наконец, происходит потеря воды, которая должна быть потрачена на вымывание мочевины.
Отбор специальных продуктов питания для беговых тренировок – не проблема для бегунов на короткие дистанции. Однако для марафонцев, как я покажу, это большая проблема. Спринтер полагается почти исключительно на АТФ (аденозинтрифосфат) и КФ (креатинфосфат) – клеточную энергетическую валюту для немедленного использования без подготовки. Он также может использовать запасы гликогена в самих мышцах. Бегун на средние расстояния для пополнения АТФ и КФ должен будет использовать запасы гликогена, хранящиеся в печени, получая к ним доступ через кровь. Гликоген – это накапливающая энергию молекула, которую организм производит практически из любой пищи, содержащей белки, жиры или углеводы, и нам всегда легкодоступны ее запасы. Что касается топлива для бега на короткие и средние расстояния, то здесь мало разницы, чем именно питаться, поскольку вся еда переводится в одну и ту же валюту – в АТФ и гликоген. Нынешний мировой рекордсмен на дистанции 1500 м, который, как я думаю, выиграет следующее олимпийское золото в этом соревновании, – марокканец Хишам Герруж[41] бегает на богатом углеводами кускусе. Четырехкратный олимпийский чемпион из Финляндии Лассе Вирен, победитель на дистанциях 5000 и 10 000 м в 1972 и 1976 годах, объяснял свой впечатляющий успех в забегах питанием на основе молока северного оленя (хотя его успех, скорее всего, связан с повышенным уровнем