9 сентября. В семь часов вечера бомба рванула в вестибюле парижской мэрии. Одна женщина убита. Четверо тяжело ранены, в том числе шестилетний ребенок.
12 сентября. В парижском деловом пригороде Дефанс в жилом комплексе, где всегда людно, в кафе в час обеда взорвалась бомба. Ранен 41 человек.
14 сентября. Служащий клуба «Рено», где всегда полно туристов и автолюбителей обнаружил замаскированную бомбу. Когда ее попытались обезвредить, она взорвалась. Один полицейский убит, еще двое, в том числе обнаруживший бомбу служащий, тяжело ранены.
15 сентября, полдень. Террористы нанесли еще один удар и тоже, как всегда, там, где возможно наибольшее число жертв. На этот раз выбрали префектуру парижской полиции, расположенную рядом с собором Нотр-Дам-де-Пари. Один человек убит. Еще 51 ранен.
Полицейские машины метались как ошалелые по городу, оглушительно воя сиренами, но так никого и не нашли. Террористы заявили о себе сами. На этот раз «пальму первенства» оспаривали две никому ранее не известные организации. Первая – некий «комитет солидарности с арабскими и ближневосточными политическими заключенными» и вторая, незадолго до этого объявившаяся, – «сторонники права и свободы». И та, и другая распространили в Бейруте и в Париже соответствующие «коммюнике», взяв на себя ответственность за сентябрьские взрывы. «Комитет» потребовал освобождения нескольких человек, осужденных во Франции по обвинению в причастности к терроризму. «Сторонники», помимо этих требований добивались изменения политики Франции на Ближнем Востоке. И те и другие угрожали – если не выполните наши требования, будем взрывать и дальше. В письме из Бейрута была названа главная цель – Елисейский дворец, резиденция президента Франции.
Они не шутили. 17 сентября среди бела дня прогремел новый взрыв. На этот раз на Монпарнасе, на улице Ренн у «Тати», «бюджетного» магазина, популярного у парижской бедноты и советских туристов. Цель, время и место были выбраны с изощренной жестокостью. В послеобеденные часы у «Тати» всегда много покупателей, которые роются в развалах, подбирая себе нехитрый товар. Прямо в эту толпу из проезжавшего по улице Ренн автомобиля бросили мощную бомбу. Наших там, к счастью, не оказалось. Но на месте теракта остались пятеро убитых и более 60 человек раненых. Из них 12 – тяжело. После этого меры безопасности еще усилили, хотя, казалось бы, куда больше. Обычно полиция во Франции предпочитает работать в скрытом режиме – по улице патрули не ходят. А в том кровавом сентябре патрули полиции и спецназа (военизированной охраны – CRS) были повсюду. Нельзя было войти без проверки ни в универмаг, ни в гостиницу, ни в музей, не говоря уже о правительственных учреждениях.
…Проехать на улицу Ренн было трудно даже на следующий день после взрыва в «Тати». Кое-как я припарковал свою машину неподалеку от станции метро «Монпарнас бьянвеню». Страшновато звучало это игривое название станции в переводе с французского – «Добро пожаловать на Монпарнас», когда происшедшая в 200 метрах от нее трагедия еще не ушла с телеэкранов и жила здесь своей странной жизнью.
…Вот и дом 140. Универмаг «Тати». Как ни странно, он работает, хотя следы теракта видны невооруженным глазом. Выбитые стекла. Вывороченная железная обивка, выбоины на тротуаре. Рядом, за наскоро установленным ограждением две искореженные машины. В одной так и остались пакеты «Тати» в фирменную клеточку цветов французского флага – видно не успели ребята отъехать, когда рвануло. Живы ли они? Ранены?
Улица Ренн жива. По-прежнему идут в «Тати» постоянные покупатели – люд небогатый, которому не по карману пассажи богатых универмагов вроде «Галери Лафайет» и «Прамтам». Здесь все дешево. И потому так много иммигрантского люда – негров, арабов, турок. Многие женщины закутаны в хиджабы так, что волос не видно. Не все пришли сюда за покупками. Тут больше зевак – все хотят увидеть своими глазами то, во что верить не хотелось. Шесть человек убиты. Около 60 – ранено. Дети, женщины. Здесь немало очевидцев. Кого-то взрыв застал на подъезде к «Тати», кто-то был внутри. Каждый излагает свою версию. И видно, не в первый раз.
Пожилой брюнет в беретке роняет фразу: «Да, в страшное время мы живем. Вроде бы и не война, а вот поди ж ты…»
«Война это, – вмешивается в разговор усатый детина в кожаной куртке, – марксисты и арабы начали против нас эту войну, именно они. Понаехали тут со всей Африки. Одна чернота повсюду».
«Перестрелять бы эту рвань, и дело с концом», – бросает на ходу чистенький, надушенный старикашка с зонтиком-тросточкой и в старомодном канотье.
Седой негр с двумя орденскими нашивками (во Франции не носят обычно орденские планки. А нашивки, как будто цветные ниточки, в глаза не бросаются) не дает ему уйти. Он все время молчал, а тут не выдержал: «Нет, вы постойте. Вот вы говорите, что это арабы… Но они чаще всего бедные люди. Ну, зачем им взрывать таких же бедняков здесь в «Тати»? Зачем? Чепуха какая-то. Это сделали богатые люди, с большими деньгами. Не сами, конечно, кого-то наняли. Но до них не добраться… А вы говорите – перестрелять!»
«Сразу видно, что коммунист», – шипит старикашка.
«Я – деголлевец, – парирует ветеран. – Я с генералом Францию освобождал. А вот вы где тогда были? Случайно не у Петэна?».
Старикашка ретируется под хохот толпы, а ветеран продолжает ораторствовать. Его слушают и не слушают. Скорее раздумывают про себя – кто прав?
Никто не понимал тогда, чьих это рук дело. Кто стоял за спиной террористов? Версий было много. Широкой публике дело подавали так. Арабская террористическая организация «Ливанские революционные вооруженные фракции» (ФАРЛ) создала в начале 80-х годов разветвленную сеть в Западной Европе для организации террористических актов против израильских и американских должностных лиц. ФАРЛ, как объявили в ходе следствия, действует и во Франции. В Париже и других городах появились тысячи афиш с портретами двух подозреваемых ливанцев с обещанием вознаграждения в миллион франков тому, кто поможет их обнаружить и арестовать. В конечном итоге был арестован член Революционного движения арабского союза Жорж Ибрагим Абдалла. По обвинению в проведении ряда терактов он был осужден во Франции на 4 года. Имел ли он прямое отношение к тем сентябрьским взрывам? Известно было, что за два года до этого, он сам 25 октября 1984 года добровольно сдался французской полиции в Лионе. На допросе он сообщил, что к «фракциям» никакого отношения не имеет, а состоит в организации «Революционное движение арабского союза» (РДАС). Тогда его осудили на четыре года, хотя конкретного обвинения в организации терактов ему так и не предъявили за отсутствием доказательств.
Но «клан Абдаллы» – сам Жорж Ибрагим и его шесть братьев – автоматически становились козлами отпущения, как только где-то срабатывала бомба. После каждого взрыва в Париже или других городах Франции его виновниками называли то одного, то другого брата. На них объявлялся розыск по всей Франции и всему миру, их портреты вместе с объявлениями о розыске вывешивались по всей стране. То же самое повторилось и в сентябре 1986-го. Миллион франков был обещан за их поимку. Между тем они и не скрывались. Жили в Ливане, откуда не выезжали все последнее время и были готовы приехать и дать показания французской полиции. Тем не менее их разыскивали по всей Франции.
Действительно ли ливанские братья стояли за сентябрьскими взрывами во Франции или нет, так и осталось неизвестным. И этому не следует удивляться. Террористы нередко придумывают имена тех организаций, от имени которых берут ответственность за тот или иной теракт. Это – простая маскировка, к которой прибегают и реальные исламские джихадистские группировки, и террористы-одиночки, ведущие джихад самостоятельно. У исламского терроризма есть как бы общее направление – в данном случае «Белая Франция», которую организаторы нового джихада вознамерились уничтожить. И кто это сделает конкретно, не столь уж важно. Важно направление главного удара. Французский политолог Тьерри Вольтон отмечает, что исламистский терроризм не представляет собой единой структуры с общим управлением. Отдельные группы существуют автономно и часто не связаны друг с другом. Вот поэтому среди организаторов терактов в Европе и, в частности, во Франции так много одиночек и то возникающих, то исчезающих «комитетов», «сторонников» и т. д., и т. п.
В наши дни объявление глобального джихада за создание мирового «исламского халифата» формально связывают с самым крупным террористическим актом, организованным «Аль-Каидой» 11 сентября 2001 года – атакой на здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и здание Пентагона в Вашингтоне. Однако джихад этот начался куда раньше. История ислама знает немало тому примеров. В наше время чаще всего исламский терроризм связывают с «Аль-Каидой», хотя это всего лишь одна из боевых организаций армии международного терроризма. После своего создания в 1988 году «Аль-Каида» направила острие борьбы против США и стран Западной Европы, а также их сторонников в исламских странах. Взрывы в столицах Кении и Танзании в 1998 году стали сигналом «Аль-Каиды» к организации свержения светских режимов в исламских странах, что ей в ряде случаев удалось, и объявлением о начале всемирного джихада за создание «Великого исламского халифата» (см.: Lawrence Wright. The Looming Tower: Al-Qaeda and the Road to 9/11. – New York: Knopf, 2006). Но при этом чаще всего «джихадисты» подставляют под теракты именно своих единоверцев и нередко организуют теракты в самых святых для мусульман местах, как это было с захватом Великой Мечети в Мекке в 1980 году исламскими экстремистами.
Центральное разведывательное управление США полагает, что абсолютное большинство террористических организаций в мире имеют отношение к радикальному исламизму. Так, по данным ЦРУ только в 2004 году из 80 международных террористических организаций 72 представляли воинствующий ислам. В том году они совершили более 650 терактов, в которых погибло 1907 человек.