ддержку нелегальных иммигрантов, которые отбирают работу у граждан Франции».
Программа борьбы с безработицей в малых городах привлекла к Марин больше избирателей, чем привычная антииммигрантская риторика «Национального фронта». И все же во втором туре она проиграла, ибо все левые партии, боровшиеся за пост мэра Энан-Бомона, объединились против нее. Несколько забегая вперед, скажу, что на кантональных выборах 2011 года «Национальный фронт» значительно улучшил свои показатели, оставив далеко позади компартию Франции. Она набрала всего 8 % голосов, а НФ – 15, 2 % притом, что на тех выборах 55,6 % избирателей проголосовали ногами. Победили в 2011 году на кантональных выборах социалисты всего с 25 % голосов. В «Национальном фронте» полученные на этих выборах результаты справедливо сочли «историческими». Марин Ле Пен уверенно вела «Фронт» к победе. Идя на выборы, она вновь говорит: «Голосуя за меня, французы открывают дверь навстречу переменам».
Незадолго до того исторического съезда «Национального фронта», где Марин Ле Пен была избрана его новым лидером, в ходе различных опросов выяснилось, что она по популярности среди французов опередила отца (29 % у Марин и 20 % у Ле Пена по опросу IFOP – Paris Match).
По мнению Жерома Фурке, одного из руководителей социологической службы IFOP, после провала НФ на выборах 2007 г. популярность Ле Пена стала падать, а Марин стала набирать очки. «Теперь «Национальный фронт», – говорит он, – это все больше и больше Марин». Главную роль в этом сыграло, считает Фурке, умелое использование Марин острых тем, поднимаемых во французских СМИ. Она быстро и четко реагирует на любые события, по которым у «Национального фронта» есть своя позиция и активно доносит ее до своих сограждан. При этом власти она не спускает ничего. «Марин Ле Пен, – говорит Фурке, – обладает рефлексами своего отца и способностью провоцировать скандалы, позиционируя себя, таким образом, в самый центр политической игры, но при этом, не доходя до крайностей, что поддерживает ее образ лидера» (Le Monde. 21.12.2009, p. 12). Это в частности проявилось при обсуждении во французских СМИ результатов референдума в Швейцарии, в ходе которого большинство швейцарцев выступило против строительства мечетей в их стране. В те дни популярность Мари Ле Пен достигла своего пика, а сами дебаты на эту тему стали «глотком кислорода» для «Национального фронта», у которого та же позиция, что и у швейцарцев. Неожиданно для многих вопрос о влиянии иммиграции на безопасность граждан, который всегда был одним из основных в риторике «Фронта», вышел в самый центр дискуссий в прессе и обществе.
В августе 2007 года после очередной вспышки беспорядков в иммигрантских пригородах Саркози сделал необычный ход. Он пригласил в Елисейский дворец на переговоры самого Жан-Мари Ле Пена. При Жаке Шираке подобного не случалось. После этой встречи Ле Пен был так растроган столь необычным вниманием, что рассыпался в комплиментах по адресу Саркози перед прессой прямо на ступеньках Елисейского дворца. По его словам, «каждое действие президента глубоко продумано, взвешено и основывается на обширной информации» («Российская газета», 20.08.2007). Такую очевидную политическую поддержку Ле Пеном своего главного конкурента в борьбе за симпатии правых избирателей далеко не все в «Национальном фронте» поняли, в том числе его родная дочь. После того, как в вечерних новостях сообщили о панегирике Ле Пена в адрес Саркози, Марин заявила, что сто дней, проведенные «Сарко» в Елисейском дворце – потерянное время. Заодно она раскритиковала его иммиграционную политику и его «ультраевропейские устремления». Досталось и его внешней политике: «Я не уверена, что похлопывания Саркози по спине Буша улучшат образ Франции в мире», – сказала Марин корреспонденту «Фигаро» (там же).
Марин Ле Пен с этого момента возглавила кампанию за «возвращение блудных сыновей «Национального фронта». Речь шла о тех сторонников НФ, которые отдали свои голоса Саркози в 2007 году, сильно пошатнув таким образом, позиции НФ на тех выборах. Если в мае 2007 г. популярность «Сарко» у сторонников Ле Пена составляла 88 %, то к концу 2009 г., когда стало ясно, что он этих своих новых сторонников просто обманул, она упала до 27 %. И, по мнению Фурке, «все попытки повернуть этот процесс вспять потерпели провал. Сегодня этих обманутых избирателей больше интересует альтернатива «Национального фронта» (Le Monde. Op.cit.). Во многом это была заслуга Марин Ле Пен. Она и на этот раз вовремя поправила папу.
Глава девятая. «New look» для партии Старины Ле Пена
15 января 2011 года в Туре на съезде «Национального фронта «Марин Ле Пен была избрана его новым президентом (см. подробнее: Sebastian Moffett. Le Pen's Daughter Takes Party Helm. – The Wall Street Journal, 17.01.2011; Guillaume Perrault. FN: le successeur de Le Pen designe a la mi-janvier 2011. – Le Figaro, 12.04.2010).
Другого, впрочем, никто и не ожидал, хотя борьба за лидерство «Фронта» шла довольно жесткая, в том числе и подковерная, с того самого момента, когда Марин начала гнуть свою линию на обновление и «дедемонизацию» партии. Марин столкнулась с решительным сопротивлением ветеранов, которые восприняли в штыки ее попытки придать партии более цивилизованный облик. В январе 2009 г. пять человек из числа основателей НФ – М. Леидо, член НФ с 1972 г. и депутат Европарламента с 1984 по 1994 гг., М. Бильд, бывший председатель Федерации ФН Парижа, один из ближайших друзей Голниша, а также М. Ростолан, М. Бекеру и М. Байве заявили о несогласии с «нынешним руководством НФ и проводимым им курсом», фактически обвинив Марин в «предании забвению духа единства и в отказе от проведения кампаний по фундаментальным вопросам движения». Они создали свою собственную «группу националов и независимых».
Победа! Марин Ле Пен – Марин Вождь
Марин Ле Пен назвала эту акцию ветеранов «предательством» и «самоубийственной и заслуживающей осуждения попыткой ослабить ФН, исходя из личных интересов» (Le Figaro. 28.01.2009). В критические моменты она умеет показывать зубы. И тут лучше не стоять у нее на пути.
На съезде в Туре сторонники Бруно Голниша, которого незадолго до съезда хватил инфаркт, вновь попытались дать ей бой. Голниш свою кандидатуру не снял, даже не потому, что надеялся на чудо – все опросы показывали, что у него шансов нет, – а потому что не хотел спускать флаг. За Марин Ле Пен проголосовали 67,5 процента делегатов съезда, а за Голниша – 32,2 процента. Голниш поражение признал, но ушел в глухую оборону, отказавшись из-за принципиальных разногласий с Марин от великодушно предложенного победительницей места вице-председателя. Его сторонники в партии достаточно влиятельны – на выборах Центрального комитета НФ они получили 42 места из 100. Борьба, конечно, будет продолжаться, и скорее всего после президентских выборов обострится. Но после съезда в Туре главной задачей «Фронта» стал захват власти в стране. На это были брошены все силы и средства. И тут уже было не до разногласий.
Марин удалось постепенно развернуть партию от оголтелой критики не только лидеров Пятой Республики, но и самой этой Республики, к защите республиканских ценностей. Идеалы Французской революции она объявила и идеалами «Фронта». «Государство стало позвоночным столбом Франции, которую мы так любим», – говорит она. У нее появился новый лозунг: «Демократия нас не пугает». В своем выступлении на съезде в Туре Марин Ле Пен не оставила сомнений в том, что означает ее новый курс: на смену партии, объединяющей тех, кто бьет тревогу, пытаясь растормошить общество, приходит «партия строителей», а сам «Национальный фронт» превращается в инструмент прихода во власть. «Настоящие защитники республики – это мы», – провозгласила Марин, подчеркнув, что НФ встанет на защиту «сильного, республиканского и светского» государства, которое защитит граждан от «экономического кризиса, исламизма, глобализации и обеспечит их безопасность». Партия ультраправых маргиналов на глазах превращалась в «Великую республиканскую партию».
О том, насколько сильно политическое кредо Марин отличается от взглядов ее отца, можно судить по ее интервью газете «Монд» от 28 марта 2008 г. Вот основные моменты той беседы:
Вопрос На последних муниципальных выборах «НФ» ничем не проявил себя особенно, кроме трагических поражений. Не думаете ли вы, что избиратели-экстремисты предпочитают вам идеи Союза народного движения президента Николя Саркози?
Марин Ле Пен: Во-первых, мы не были массово представлены на тех выборах. В наших списках было в 4 раза меньше кандидатов, чем в 1995 году, что объясняется нашими финансовыми проблемами. И во-вторых, я не принимаю ваш термин избиратели-экстремисты. Куда большими экстремистами я считаю тех, кто проводит политику про-иммигрантскую, про-глобализаторскую и про-мондиалистскую, политику Николя Саркози. И наши результаты были не такими уж и плохими, особенно в городах среднего размера. Отмечу также, что многие покинувшие нас избиратели возвращаются к нам, разочаровавшись в Саркози. Правда, пока такое возвращение еще не стало массовым. Но это придет.
Вопрос Во время президентской кампании 2007 года вы представили избирателям более мягкий имидж вашего отца. Почему же этот имидж «нового Ле Пена» не пошел?
Марин Ле Пен: Забавно. Да в 2002 году все газеты выходили с заголовками «Новый Ле Пен!» Ле Пен был мягче, он говорил в более доброжелательной манере, а его взгляды были менее категоричны. Точно также он вел себя и во время выборов 2007 года. И не для того, чтобы представить добренького Ле Пена, а чтобы предстать перед избирателем таким, как он есть, а не в виде карикатуры, которую из него делали годами – сторонника насилия, бескомпромиссного экстремиста и т. д.
Вопрос Не кажется ли вам, что избиратели прокатили ФН, потому что эта партия не способна к развитию и отождествляется только с Ле Пеном, а когда он уйдет, то у нее не будет будущего?