— Конечно, дарить не надо. Но пока ты обо всем забудь. Все равно на ней никогда не ездила, она бы у тебя в гараже заржавела. Считай, что она просто сломалась. И вообще, — все больше распалялся Саша. — Ты мне все время подкидываешь какие-нибудь проблемы! Далась тебе эта девица!
— При чем тут девица? — Она сперва не поняла, о ком идет речь, но тут же сообразила:
— Маша?
Что с ней случилось?
— Ничего. Мне звонил какой-то тип, по-моему, помощник следователя или сам следователь, требовал координаты отца.
— А о Маше они говорили?
— Ни черта.
— Но они же и ее тогда найдут? — заволновалась Анжелика.
— Гляди-ка, соображаешь! Конечно, найдут.
Так и накроют, тепленьких, в одной постельке. Когда получат координаты.
— Так ты им не дал адреса?
— Дурак я, что ли? Конечно, нет.
— А почему? — Она изумленно посмотрела на Женю и тот, сообразив, что речь идет о чем-то важном, от любопытства замер: перестал подкидывать ключи и уставился на нее своими круглыми глазами. — Это же подозрительно? Ты сын, ты должен знать, где живет твой папа…
— А ты знаешь, где живет твой?
В его голосе было столько яда, что она на миг почувствовала во рту горечь — вяжущую, нестерпимую. Но, как всегда в такие минуты, промолчала, зато он продолжал:
— Ничего странного, что я не знаю адреса отца.
Я им все доходчиво объяснил. Когда пришел из армии, отца уже не было, мать с ним развелась и все меня настраивали против него. Вот и все. Какой может быть адрес? Он даже на Игоревых похоронах не был, я им и это сказал. Кажется, это на них произвело большое впечатление.
— Дурак… — в ужасе простонала она. — Ты что наделал?!
— А что?
— Да ведь они все равно найдут твоего отца, рано или поздно! И он им скажет, что адрес у тебя был, что ты ему звонил, чтобы сказать про гибель Игоря! Ты сам себя под монастырь подводишь!
— Ничего подобного, — сухо ответил он. — И думай, дорогая, прежде чем называть меня дураком. Я же сразу ему позвонил и предупредил, чтобы он ни в коем случае не говорил милиции, что у меня есть его адрес и телефон.
— А как ты это объяснил?
— Сказал, что под меня копают в связи с Игорем. Он сразу согласился молчать. Да он вообще на все соглашается, если попросить. Чувствует свою вину, старый ходок… — цинично закончил Саша. — Да, слушай! — спохватился он вдруг. — Ты тоже, конечно, должна предупредить свою мамашу, чтобы та молчала! Я, кажется, на похоронах сболтнул, что звонил отцу и что он не придет. Она еще возмущалась.
— Знаешь, — резко ответила Анжелика. — Оставь мою мать в покое. И я не верю, что твой отец старый ходок или еще как там. Во всем был виноват один Игорь. И хватит говорить про всех гадости.
Лучше следи за собой! Твое бессмысленное вранье…
Рано или поздно ты всех нас подведешь под монастырь.
— Это я? Ну, ты и стерва… Кто тебя выгораживал все время?
— Ты? — крикнула она и тут же осеклась, встретив очень заинтересованный взгляд Жени. Она поняла, что он слышит вообще весь разговор, но прикрывать трубку ладонью или просить его выйти было неудобно. — Знаешь, пусть каждый говорит за себя.
Ты для меня еще ничего хорошего не сделал.
— Прошу одного — чтобы ты не слишком там размахивала адресом, который я тебе дал, — обеспокоенно сказал Саша.
— Не бойся, не буду.
— И молчи, откуда взяла адрес!
— Господи, какой ты мерзкий, — с чувством ответила она. — Я не понимаю, что темнить…
— Не желаю иметь с ними дело. Ты представляешь себе, что будет, если один из них заявится ко мне?! Молчание — золото. Пусть сами ищут, им за это деньги платят. Когда мент позвонил, у меня все внутри оборвалось. Я думал" сейчас они будут у меня. А тут она лежит!
— Как Лена?
— Не хорошо и не плохо. По-прежнему.
— Ест хоть что-нибудь?
— Сидит на диете. Да ей это не впервой. Может, она все это и устроила для того, чтобы скинуть пару килограммов.
— Но ты хоть предлагал ей поесть?
— Она не в ресторане, чтобы ей предлагать, захочет — попросит, — раздраженно отрезал Саша. — И вообще, не суйся в чужие семейные дела!
Разберись сперва в своих!
— А что мне разбираться? Я уже овдовела.
— Тогда спокойной ночи, веселая вдова. И не думай про машину. Найдем.
Он бросил трубку. Анжелике тоже хотелось швырнуть свою, но она положила ее очень осторожно, чтобы успокоиться.
— Мне не нравится твой родственник, — незамедлительно прокомментировал разговор Женя.
— Мне тоже.
— И чего это ты сразу решила вернуться и ему позвонить?
— Господи, да я думала, он мне что-то посоветует… Когда я перестану чего-то ждать?! Он идиот.
— Что у тебя с ним за тайны? — так же недовольно продолжал он.
— Какие еще тайны?
— Лика, почему вы с ним так боитесь милиции? — спросил он.
Чтобы не отвечать, она стала искать сигареты.
Женя достал свои и протянул ей, поднес огня, но смотрел по-прежнему недоверчиво и даже, как показалось ей, враждебно.
— Ты мне что-нибудь объяснишь? — повторил он, когда Анжелика скрылась за облаком табачного дыма. Сам он не закурил — стоял перед ней, сунув пальцы за пояс джинсов, раскачиваясь с носков на пятки и склонив голову набок — воплощенное ожидание.
— Что именно? — со слезами в голосе спросила она. — Ради бога, не мучай меня. Все и так плохо. Я с ума сойду.
— Лик, — он перестал раскачиваться. — Этот Саша тебе угрожает?
— Да с чего ты взял?
— Тогда почему он так с тобой говорит? Он тебе кто? Брат покойного мужа?
— Да, деверь.
— Что он о себе воображает, этот тип?
— Ты его тоже изобьешь, если он тебе не угодит? — тихо спросила Анжелика.
Эта фраза произвела свое действие — Женя смутился. После паузы он уязвленно заметил:
— Ладно, я не буду вмешиваться. Я его не знаю, в конце концов.
— Да, прошу тебя, не вмешивайся. У него нелегкий характер…
— — У меня характер хороший, — хмыкнул он. — Все так говорят. Но неприятности я ему могу доставить. И я все же хочу знать, что у вас там такое?
Почему ты ему разрешаешь так с тобой разговаривать?
— Да не ревнуй ты, ради бога! " — воскликнула она, подумав при этом: "Это у него называется «не буду вмешиваться?!» — Это же глупо! У нас ничего нет и быть не может!
— Слушай, не принимай меня за дурака. Зачем мне ревновать? Я не ревную, но хочу знать. Понимаешь? У тебя убили мужа. Убийцу не нашли. Где-то поблизости сшивается эта дрянь. Ей от тебя чего-то надо. Она назначает тебе одну встречу за другой.
У тебя угоняют машину. И замок, между прочим, не взломали. Значит, у кого-то были ключи? Знаешь, это интересно! А твой деверь на тебя орет и требует, чтобы ты молчала. Он говорит, что не хочет связываться с милицией. Чего он боится?
— Ты все подслушал? — тихо спросила она. Анжелика сейчас боролась с двумя противоречивыми желаниями — немедленно выложить Жене всю правду или послать его подальше со всеми этими вопросами. И пока она боролась, он, видимо, осознал, что пока не имеет права ставить свои условия.
— Ладно. Пускай машину угнали, но мы все равно поедем.
— Куда это?
— Куда ты говорила? В этот мексиканский кабак. Расслабься.
— Я не могу никуда ехать. Мне плохо.
— Почему? Машины жалко?
— Конечно. Она была красивая. И мне вообще плохо… Так, не знаю почему… Знаешь, я мечтаю, чтобы все это кончилось! — Она произнесла это с таким надрывом, что Женя немедленно забыл о своей дипломатии и спросил:
— А почему тебя как-то касается убийство твоего мужа?
— Нипочему… — испуганно ответила она. — А ты решил, что это меня касается?
— Конечно. А Саша при чем?
— Да тоже ни при чем!
— Слушай, если ты что-то скрываешь, лучше скажи сразу!
— Да ничего я не скрываю! — истерически взвизгнула она. — Почему ты меня допрашиваешь!
У меня алиби, в конце концов!
— Липовое, — довольно холодно заметил он, и Анжелика замолчала. Она уже так успела свыкнуться с мыслью, что действительно была в «Ла Кантине» вечером четвертого мая, что теперь врала даже себе самой и очень удивлялась, когда понимала, что все это не правда.
— Лика, — повторил он, — мне все это не нравится. Или ты рассказываешь, или…
— Что — или? Или мы никуда не поедем? Напугал, подумаешь…
— Ладно, — рассердился он. — Не хочешь говорить — не надо.
И двинулся к двери. Анжелика смотрела ему в спину, упрямо сжав губы. «Сказать? — мелькнуло у нее в голове. — Ну, уж нет! Нельзя. Тем более ничем он не поможет. И так столько народу замешано в этом деле.. Даже Юра, даже его мамаша! Но ведь он сейчас уйдет…» А ей не хотелось, чтобы он исчез навсегда. Когда Женя уже оказался в коридоре (надо признать, что шел он очень медленно), Анжелика вскочила с кресла и позвала:
— Женя!
Он обернулся, и было видно, как ему приятно услышать этот униженный, тихий зов.
— Ну что?
— Жень, я тебе клянусь, чем угодно клянусь, что я не имею никакого отношения к убийству… — сказала она, подходя и трогая его за рукав. — Я… Ну, что мне тебе сказать? Я нервничаю, боюсь. Меня выводит из себя милиция. Мне звонит эта девица. У меня куча неприятностей. Но я никого не убивала.
Можешь мне верить.
— Тогда пошли? — спросил он, помолчав.
— Пошли, — она защелкнула замочек свой парадной сумочки и весело тряхнула волосами, подумав: «А он отходчивый!»
…Сонные официантки курсировали по залу без всякой видимой цели, словно исполняя медитационный танец. Зал был переполнен, но их провели к свободному столику, который как раз просыхал после мокрой уборки. Женя уставился в меню, и если цены поразили его, то вида он не показал. Анжелика отметила это про себя, и ей вспомнилось, как она была здесь в прошлый раз с Сашей. Тогда за все пришлось платить ей самой. "Да, стоит связаться с моим милым деверем, как тут же приходится за все расплачиваться в одиночку… — подумала она. — Правда, ему сейчас тоже несладко, из-за Лены… План был идиотский! Как представлю себе, что они бы вошли к Игорю, который все знал!