Френсис защелкнул портсигар и постучал по крышке сигаретой.
– Для дяди тоже ужасная – если уж смотреть на дело всесторонне. Несчастный старикан!
– Естественно, мы все так считаем, – отозвался Холлидей, тщательно тасуя карты. – Жуткая трагедия. Мы все очень расстроены и потрясены.
Френсис с легкой насмешкой покосился на ломберный столик.
– Оно и видно!
– Перестань корчить из себя праведника! – вспыхнул Джеффри. – Ты сам не очень-то любил отца!
Капитан Биллингтон-Смит приподнял брови.
– Ошибаешься. Я, пожалуй, любил его больше, чем кто-либо из вас. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я почти вне себя от горя.
– Надеюсь, горе твое не усилится, когда будет оглашено завещание, – ответил Джеффри.
– Это ты зря, – нахмурился Френсис и наконец закурил свою сигарету. – Кстати, уже выяснили, кто убил его?
– Нет! – Холлидей с кислым видом отодвинул от себя колоду карт.
– Возможно, – сказал Гест, – кто-то из нас.
– Например, ты?
– Например, я.
– До чего же интересно! – заметил Френсис. – Давайте все напишем имя подозреваемого, сложим бумажки в шляпу и посмотрим, кто наберет больше голосов.
– Как вы можете себе позволять такое? – содрогнулась Камилла. – Переводить в шутку. Да тут при одной мысли о несчастном сэре Артуре и об отвратительных полицейских, шпионящих за нами, можно совершенно рехнуться!
– Нужно думать и о других, миссис Холлидей. Местным полицейским приятно будет заняться чем-то для них новеньким, не все же травить меня за так называемое превышение скорости.
– Местным! – воскликнул Джеффри. – Их бы я еще стерпел, но когда на твою голову сваливается инспектор из Скотленд-Ярда, сует везде свой нос и распоряжается будто у себя дома, это уж слишком!
Френсис поглядел на кончик сигареты.
– Господи! Стало быть, они призвали на помощь Скотленд-Ярд? Мне вас жаль! Кстати, где Фэй? Пребывает в прострации, надо полагать. И Дайна, смею надеяться, до сих пор здесь? Весьма решительная особа. Может, она и совершила убийство?
– Дайне повезло, она, пожалуй, единственная, кто не мог его совершить, – сказал Гест.
– Нет, не единственная! – взвилась Камилла. – Вижу, вам всем хочется свалить убийство на меня или Бэзила! Не думайте, что у меня нет глаз! Алиби вашей драгоценной Дайны ничем не лучше моего. А если и лучше, тогда зачем она-то здесь торчит, кому это нужно? Помыкает здесь всеми, вертится юлой возле инспектора и ведет себя так, будто без нее тут все прахом пойдет.
– Насколько я могу судить о Дайне и обо всех вас – за исключением Стивена, разумеется, – мне кажется, так оно и есть, – рассудительно заметил Френсис. – Кстати, она-то и посоветует мне, как быть – выражать соболезнования Фэй или тактично помалкивать. Очень неловкое положение, правда? Пойду поищу ее.
После столь любезной речи он ушел в дом, предоставив Камилле восклицать, что она находит его манеры весьма странными, а Джеффри злобствовать по поводу наглости и самодовольства двоюродного брата.
Найти мисс Фосетт оказалось нетрудно. Когда Френсис вышел в холл, она стояла у подножия лестницы, беседуя с Финчем.
– Ну что, славная моя? – сказал капитан. – Слышал, у тебя превосходное алиби? Хотя об этом можно было бы догадаться по твоему честному лицу и бесстрашному взгляду.
– Привет, Френсис, – небрежно ответила Дайна и повернулась к дворецкому, продолжая разговор: – Финч, а что это за человек?
– По-моему, еврей, мисс. Говорит, его просила приехать мисс де Сильва.
– Очевидно, репортер, – решила Дайна. – Куда вы его проводили?
– В малую столовую, мисс. Отнести его визитную карточку мисс де Сильва, или вы хотите увидеться с ним сами?
– Вот уж не знаю. Френсис, как ты думаешь? Финч говорит, приехал какой-то человек, спрашивает Лолу. Только мы всеми силами стараемся не допускать сюда прессу, и надо быть начеку.
– А как его зовут? – спросил Френсис, беря визитную карточку с подноса, который держал Финч. – Мистер Сэмюэл Льюис. Боюсь, он мне незнаком.
– Позвольте представиться! – пророкотал веселый голос. – Сэмюэл Льюис, к вашим услугам!
Все трое быстро обернулись. Из малой столовой вышел толстенький джентльмен в темно-синем костюме с атласным галстуком и направился к ним. У него были еврейские черты лица, во рту сверкало несколько золотых зубов, от чего улыбка его была в буквальном смысле ослепительной, на пальце красовался перстень, на галстуке – булавка с жемчужиной. Он протянул руку Дайне, и когда та подала свою, пожал ее с почтительной теплотой.
– Вы, я полагаю, леди Биллингтон-Смит? Позвольте постороннему человеку, мадам, выразить свое глубочайшее соболезнование! А вы мистер Биллингтон-Смит?! Печальная утрата, сэр! Поверьте, я вам глубоко сочувствую.
– Большое спасибо, – ответил Френсис. – Но я не тот, за кого вы меня приняли. И это не леди Биллингтон-Смит. Мы, увы, простые смертные.
– Тем не менее рад познакомиться, сэр, – ничуть не огорчился мистер Льюис. – Ужасная история! Получив письмо Лолы, я сразу же сказал себе: «Ничего с ней не должно случиться». Это моя точка зрения, и вряд ли я ее изменю. Поэтому опасаться меня совершенно не нужно. Успокойтесь. В данном случае ваши интересы – интересы мои. – Он повернулся и положил руку на плечо слегка шокированному Финчу. – Сбегайте наверх к мисс де Сильва, голубчик, скажите, что Сэм Льюис здесь.
– Сходите, пожалуй, Финч, – сдавленно сказала Дайна.
Мистер Льюис сочувственно поглядел на нее.
– Слегка нервничаете? Понимаю. Любящий муж и нежный отец погиб в собственном доме, а беззаботные гости, не подозревая о разыгравшейся жуткой трагедии, предавались своим невинным увеселениям. Какой сюжет! Две колонки и фотографии на первой странице, даю вам слово. Но этого быть не должно. Ничего не должно случиться! Таков мой вердикт. Теперь я скажу вам кое-что, и поверьте, чего Сэм Льюис не знает о рекламе, того и знать не стоит. – Он приблизился к Френсису и потыкал его в грудь коротким пальцем. – Уразумейте вот что. Событие, которое во Франции сделает вас звездой, чье имя станут писать шестифутовыми светящимися буквами на каждом заборе, в Англии может обеспечить вам разве что первый выход в каком-нибудь третьеразрядном мюзик-холле, и, когда вы станете исполнять свой номер, зрители будут искать в карманах шестипенсовик, чтобы купить программу и вычитать, что за актеришка перед ними. Поверьте, сэр, это истинная правда. Я знаю, вы хотите мне возразить. Но поверьте Сэму Льюису, вы глубоко ошибаетесь. Романтический ореол – это хорошо, не спорю. Но публика капризна. Нужно держать руку на ее пульсе. Именно там я и держу обе свои руки. На пульсе публики. И скажу вам вот что: английской публике нужна сентиментальность. Она смотрит на Лолу в «Танце апачей» с Грегом Лэмли. Это сама необузданность! Это первобытный восторг! Но Господи, неужели вы думаете, что зритель хочет видеть в Лоле девушку, причастную к последнему делу об убийстве? Нет, сэр! Выбросьте это из головы. Вы совершенно не понимаете публики. Ей хочется считать Лолу вне сцены женой и матерью, как, наверное, хотелось бы и нам с вами.
– Мне вряд ли, – пробормотал Френсис.
– И вот поэтому, – продолжал мистер Льюис, пропустив его реплику мимо ушей, – я ответственно заявляю, что нам нужно замять эту историю. Случись она в любой другой стране, я бы ее обыграл на все лады. Но она произошла в Англии, и тут ничего не попишешь. Толку от нее ни на грош.
Тут Финч спустился вниз и холодно доложил:
– Мисс де Сильва просит вас подняться в ее комнату, сэр. Сюда, пожалуйста.
Инспектор Хардинг, войдя в дом десять минут спустя, обнаружил, что мисс Фосетт, держась за перила лестницы, давится от смеха, а симпатичный молодой человек, привалившись плечом к стене, глядит на нее досадливо, но снисходительно.
– Ты с-совершенно не п-понимаешь публики, Френсис! – выдавила мисс Фосетт.
– Возможно, но позволь напомнить тебе, у меня есть скрытые задатки семьянина.
Заметив Хардинга, он повернул голову.
– Здравствуйте. К сожалению, не знаю, кто вы, однако прошу, проходите.
Дайна наконец углядела инспектора.
– О, привет! Не бойтесь, я не в истерике. Это все менеджер Лолы или кто он там. Говорит, что мы должны замять эту историю.
– Вряд ли вам удастся, – засомневался Хардинг. – Раз кто-то приехал к мисс де Сильва, то, наверное, ее пресс-агент. Она говорила, что вызвала его. – И он пристально поглядел на Френсиса: – Капитан Биллингтон-Смит?
– Кажется, вы что-то обо мне знаете? А вот я о вас – увы… – поднял брови Френсис.
Дайна смутилась и поспешила вмешаться:
– Френсис, это мистер Хардинг.
– Очень приятно, – сказал Френсис, пожимая Хардингу руку. – Ваша фамилия должна мне что-то говорить сама по себе?
– Инспектор из Скотленд-Ярда, – объяснила Дайна.
– Правда? – Френсис заломил бровь. – Мне даже в голову не пришло.
Наверху послышались легкие шаги; Фэй вышла на лестничную площадку и остановилась, глядя в холл. Впервые с тех пор, как она узнала о смерти мужа, на лице ее появился легкий румянец, в больших глазах мерцала какая-то искра жизни.
– Инспектор? Вы были в банке? Я… я оказалась права? Не томите, говорите сразу, что вы там узнали?
– Конечно, скажу, леди Биллингтон-Смит, – учтиво ответил Хардинг. – Не зайдете ли в кабинет на минутку?
Фэй немедленно спустилась и на сей раз без колебаний прошла в кабинет, где мистер Тремлоу перекладывал бумаги из сейфа в кожаный мешок. Френсиса она словно бы не замечала; все ее внимание было обращено на Хардинга. Едва инспектор закрыл дверь, Фэй нетерпеливо переспросила:
– Я была права?
– Совершенно правы, – ответил Хардинг. – В понедельник ваш муж взял в банке двести пятьдесят фунтов.
Мистер Тремлоу, сняв очки, принялся их протирать.
– Это очень интересно, инспектор, – сказал он. – Двести пятьдесят фунтов, говорите, хм-м!
Фэй торопливо сказала:
– Значит, это было ограбление, так ведь? Если мой муж не оплачивал в то утро никаких счетов… Вы согласны, инспектор?