— Что? — переспросил Мер недоверчиво, — Прости, мне, наверное, показалось. Ты хочешь сказать, ваши колдуны контролируют Легиона?
— Прости, — вздохнула Ана. — Но ты опять в растерянности из-за незнания местных реалий. Легион — могущественнейшее оружие Императорской семьи с тех пор, как Великий Безумный Колдун, от которого наши правители ведут родословную, поработил его.
— Поработил? — повторил Мер неверяще, — Человек? Легиона?!?
Глаза у него были такие, будто мы все вдруг разделись и принялись возносить благодарственные молитвы пресвятому Тапочку и всеблагой Макаронине. Столько эмоций на лице остроухого я за все время нашего знакомства не видела. Ощутила некоторое злорадство: может, поумнеет, наконец, и перестанет всем окружающим намекать, кто он такой? А то пока они, конечно, не верят, но никакое везение длиться вечно не может. Рано или поздно кто-то узнает, что тут расхаживает высший демон, и вот тогда не миновать ему заточения в круге.
— Да, — сказал принц с некоторой гордостью. — Моя семья пленила Легиона, и на его могуществе стоит наша власть.
Мер потёр переносицу, будто учёный колдун, которому попытались объяснить, что магии не существует.
— Я понял, — сказал он. — Предлагаю вернуться к этому немного позже, когда я точно определюсь с тем, что именно по этому поводу сказать. Пока поясни мне другое: если все так, почему ты считаешься избранным?
— А, это, — принц фыркнул, — Видишь ли, существует вторая часть пророчества, которую наш Великий да Безумный выдал на смертном одре. Мол, придет Избранный колдун, сын Великого Императора, благословленный Легионом от рождения. Именно ему суждено остановить Зверя. Эй, Лучик, а в вашем варианте что?
— Вы не поверите, — хмыкнула Лис, — Но наш Неназываемый выдал на смертном одре ровно то же самое слово в слово, только вместо "Избранный колдун" — ангел, а благословлён он не Легионом, а самим творцом.
— Неплохо так, — фыркнуло высочество. — Позволь угадать: у светлых Избранным Ангелом считается сын Императора Света?
— Да, — вздохнула Лис, — Все так.
— До чего же очевидно, — в голосе Сана прозвучало восхищение. — Тот, кто это придумал — гений, я хотел бы на него посмотреть.
— О, я тоже, — голос принца был холодён и зол. — Но очевидно, что сей талант уже мёртв, а жаль: не отказался бы прикончить юмориста лично. Однако, тут есть одна проблема: недавно колдуны проводили сеанс общения с Легионом, и тот признался, что у Императора Запада подрастает младший сын.
— Правда? — спросил Мер.
— Да, — вздохнул Дан. — И вот тут вопрос; скажем, если Зверь — я, то особой проблемы в этом нет. При всех своих талантах мне не превзойти папочку в зверствах, до уничтожения мира едва ли допьюсь, да и, будем честны, не по силам мне сей экзерсис: не такой уж я могущественный колдун. Однако есть и другая вероятность. Что если, цитируя профессора Бала, наше пророчество решило самовыполниться? Судя по описаниям, этот самый младший сын Аштарити — натуральный монстр. Он громаден, выглядит, как гибрид нескольких уродливых зверей, и разума у него нет — только ненависть и ярость, приправленные жаждой убивать. Все, чего хочет эта тварь — разрушать.
— Ух ты, — сказал Мер, — Впечатляющее, должно быть, существо.
— О да, — вздохнул принц, — Сам Легион боится входить в зал, где этот монстр прикован…
— Прикован? — восхитился остроухий. — Экие эти демоны затейники!
— Он начинает все рушить, если его отпустить, — пожал плечами Дан. — И я понимаю твой скепсис, ибо это все звучит бредово, но так сказал Легион.
— Понятно, — сказал Мер. — Но как насчет вашего же постулата, того, что "демоны всегда лгут"? В смысле, Легиона зовут Отцом Лжи не зря. К тому же, будем честны, чувство комического у него то ещё, так что он может даже не врать, а просто шутить — на свой очаровательный манер, так сказать.
— Хотел бы я, чтобы так и было, — хмуро отозвался принц. — Однако, Легион скован печатями и не способен солгать.
Мер явно вознамерился что-то ответить, но его прервал каркающий смех профессора Бала.
— Легион не способен солгать, — проскрипел он. — Если так, то этот мир действительно скоро рухнет нам на головы. Хватит играть в заговорщиков, дети — по крайней мере, пока. Каждому из вас есть, что обдумать, а ежи сами себя не почистят. Так что руки в ноги — и вперёд! Давайте-давайте!
И мы пошли без возражений, даже принц, потому что подумать и впрямь было о чём.
Лис я отловила у террариума и затолкала в одну из лабораторий, плотно закрыв за собой дверь.
— Я хочу, чтобы ты совершила надо мной противоестественные действия, — сообщила я.
Бровь союзницы — да хватит этого вранья хотя бы мысленно, подруги! — стремительно поползла вверх.
— Не то чтобы ты мне совсем не нравилась, — сказала она. — Но это как-то очень внезапно. Тебя точно не заколдовали?
— Что?.. О Тьма, нет, речь не об этом! Мне нужна помощь.
Она тут же подобралась, смешки из глаз исчезли, и взгляд стал серьёзным и препарирующим.
— Говори, я слушаю.
— Мне нужно сделать операцию, — сказала я. — Удалить… болячку.
Лис тут же перешла в знакомый мне по памятной ночи, когда мы забирали Филю, модус светлого целителя, столкнувшегося с некой неведомой хворью.
— Так, — сказала Лис. — Что-то от этого иномирного красавчика подцепила?
— Ну… — сказала я высокоинтеллектуально, пытаясь понять, какой в данном случае правильный ответ.
— Понятно, — интерпретировала все светлая по своему. — Пожалуйста, не стесняйся, я — лекарь и спокойно отнесусь ко всякому. Только почему ты уверена, что понадобится операция? Эльфы способны разносить только магические болезни, так что, думаю, колдовства будет достаточно. Опиши подробно симптоматику и течение болезни, и я смогу помочь.
— Хорошо, если так, — улыбнулась я блекло. — Но ты неправильно поняла, речь идёт о уродстве, как у Фили, только другого типа. Оно просто… обострилось после встречи с Мером.
— О, тьма, — сказала Лис. — Хвост? Или… щупальца?
Предположения были вполне логичными: среди уродств, которые можно в теории спрятать под одеждой, перечисленные встречались особенно часто.
Было очень стыдно, но тянуть дальше смысла попросту не было, потому осталось только повернуться к ней спиной, сбросить иллюзию да стянуть форму.
— Почти. Смотри.
Сзади воцарилась подозрительная тишина — Лис, кажется, даже не дышала.
— Лис? — пришлось позвать в итоге. — Что скажешь, возьмешься?
— Но ты… вы… — у девушки был такой голос, будто она задыхалась. Я быстро обернулась и замерла, увидев совершенно дикое сочетание эмоций на её лице — шок, ужас, благоговение. В итоге она медленно опустилась на колени, и вот тут мне стало по-настоящему страшно.
— Лис? Тебе плохо? Прости, я должна была тебя подготовить, но…
— Нет, — её голос прозвучал глухо. — Это я должна просить прощения, что не узнала вас раньше.
В наших рядах наметилось явное недопонимание. Может, крылья как-то влияют на психику окружающих? Кто её знает, нечеловеческую анатомию! Вздохнув, покосилась на застывшую в стороне куколку.
— Что происходит? — спросила тихо.
— Мы росла с отцом-светлым, — сказала куколка тихо. — Мы-человек думаю, что ты — ангел.
Я сдавленно простонала и присела рядом с подругой.
— Лис, — сказала я. — Приди в себя, пожалуйста. Я не одна из этих ваших крова… крылатых тварей, хорошо?
На меня посмотрели совершенно безумными глазами, но, кажется, все же услышали — уже прогресс.
— Это, — я демонстративно пошевелила лишней парой конечностей, которая за новый учебный день успела вырасти и опериться ещё больше, — Уродство. Его и надо удалить, пока меня не поймала Чёрная Стража. Поможешь?
Девушка пару мгновений взирала на меня, а потом вдруг разрыдалась, да так горько и отчаянно, что моё сердце сбилось с ритма. Это все было настолько нетипично для несгибаемой Лис, способной смело смотреть в глаза смерти, настолько запретно для всех нас, будущих колдунов, которые не должны показывать слабость никому, что я даже не знала, как реагировать.
— Лис, ну что не так? — позвала беспомощно, подавив порыв обнять её. Ну… то есть как "подавив": руки-то я удержала при себе, а вот крылья распахнулись, потянулись вперёд, чуть касаясь кончиками перьев её лица, вибрируя от странной энергии.
Она всхлипнула и уткнулась лицом в мои перья. Ну, хоть какой-то от них толк — вполне себе носовой платочек!
— Я уже не знаю, кто я такая, — сказала она с отчаянием. — Не знаю, во что верить.
— В магию и тех, кто для тебя её олицетворяет, в свободу и тех, кто для тебя её олицетворяет, в разум и в себя, — выдала я неожиданно даже для себя самой. — Базовый набор, так сказать!
Лис усмехнулась сквозь слёзы.
— Ты права, конечно, — сказала она. — Прости моё малодушие. Знаешь, когда я отправлялась сюда, то была готова умереть во имя веры и мести, совершить подвиг и спасти тем самым мир от Зверя. И совершая ужасные вещи, адаптируясь здесь, среди вас, учась выживать, я все равно в глубине души считала себя выше, даже вас, ибо — как же без этого! Я ведь — исполнитель высшего замысла!
На этом месте она рассмеялась сквозь слёзы.
— Ну, — сказала я задумчиво. — Я не сильна в этих вопросах, но любой замысел начальства априори высший, разве нет? Так что тут к тебе не может быть претензий, ты таки его исполнитель. А считать себя лучше других — это всем колдунам свойственно, и иногда даже полезно. Так что плакать нечего!
Она фыркнула:
— Ох, Дени, мне давным-давно следовало догадаться, что ты — ангел. Только высшее существо, порожденное небом, может посреди такой тьмы и грязи оставаться настолько наивным.
— А обзываешься-то зачем? — надулась я. Лис вздохнула.
— Прости, я просто пытаюсь сказать… Было просто воображать себя той, кто когда-то поможет уничтожить Зверя, спрятавшегося под личиной Прекрасного Принца. Считать себя спасителем — это, знаешь ли, приятно греет самолюбие. Конечно, моя иллюзия насчет "тёмных монстров" не продержалась долго. Когда я узнала вас пятерых поближе, то подумала, что вы тоже достойны спасения… и Нод… его я тоже мечтала спасти, представляешь?