— Они правы, — сказала Ана. — В Академии мы с Саном разберёмся. Ты нужен здесь, милый!
На лице Монти отразилась нешуточная внутрення борьба. Понятное дело, он не хотел отпускать Ану одну, но и в словах местных был смысл: с учётом творящегося хаоса во дворце должен был быть хоть кто-то.
— Он останется, — сказала Ана, стремительно шагнула к нашему крепышу и поцеловала, да так, что я, каюсь, проследила краем глаза, дабы повторить при случае. Все же мне не хватает, категорически не хватает опыта в таких вопросах!
Уж не знаю, чем бы дело кончилось, но тут земля вздрогнула, а со стороны Академии донёсся странный вой.
— У них вышло!! — завопили сторонники нашей монархии. — Они смогли призвать Легиона! Теперь кровавая тварь, присланная подлыми светлыми, будет повержена!
Мы мрачно переглянулись.
— Монтя, тебе надо остаться.
— Да, — вздохнул он.
— Ну, оангелеть теперь, — буркнула я, наблюдая за объявившимся в небесах чешуйчатым алым демонюкой.
— Ты уже того… оангелела, — фыркнула Лис. — Забыла? И вообще, поспеши: нас там героическая смерть заждалась!
Спасать людей — занятие, в целом, совершенно неблагодарное. Понятия не имею, как я вообще исхитрилась на это дело подписаться, но результат налицо.
— Оставьте это!
— Нет! И не проси, упырица!
— Вы не можете тащить это с собой, понимаете? Только деньги, документы и самые лёгкие вещи!
— Всегда тащили и сейчас потащим!
— Да придите в себя!
— Никуда я не уходил!
— Ну зачем вам сейчас пианино?!
— Никуда без него не уйду! Подарок папочки!
Я кашлянула и попыталась зайти с другой стороны.
— Наверное, вы очень любите отца?
— Терпеть не могу этого старого мудака. Он сажал меня за это пианино, запрещал идти гулять и бил по рукам, если я не попадал в проклятые ноты. А я всегда, всегда ненавидел музыку! Но теперь этот старый пень знаешь где? Правильно, в могиле. А я — свободен! Пришёл к нему давече да так и сказал: подавись, старая образина, я — свободен!
— Тогда зачем вы тащите за собой пианино?!
— Дак… а как же без него?
— Пора уходить!
— Вам пора, вы и уходите!
— Город горит!
— Что за ерунду вы придумали, дамочка? Вы из этих самых?
— Кого?
— Светлых шпионов, распространяющих дезинформацию? О вас в газетах только вот позавчера писали.
— Я — демон!
— Кто сказал, что демон не может быть светлым шпионом? Да и вообще, вы, может, ангел, скрытый иллюзией!
Я кашлянула. Это был один из примеров того, как люди с параноидальным расстройством порой оказываются не так уж далеки от истины — в том или ином её смысле.
— Ладно, но выгляните в окно. Город горит!
— Ерунда. Ни в газетах, ни по маговещанию Первого Круга такого не передавали!
— Но вы можете просто выглянуть в окно!!!
— Ну я же не дурак в окна таращиться! Жизнь не стоит на месте, так что информацию, милочка, надо добывать более современными методами!
— Прекратите немедленно!
— А тебе больше всех надо?
— Мне в целом ничего не надо, можете обчищать магазин, сколько хотите, но не сейчас же!
— А чё не так?
— Зверь пришёл, город горит! Эвакуация!
— Во! Лучшее время обчистить магазин, сечёшь?
— Но вы можете умереть!
— Могу. А могу и не умереть. Но чёт мне кажется, все оно как-то так: если помру, то будет уж все равно, а если выживу, то с деньгой.
— Да зачем вам деньги в эпицентре пожара?!
— А шоб были!
— Это же просто кошмар! — взвыла я.
Лис, склонившаяся над очередным больным, скосила на меня глаза.
— Что такое?
— Эти люди, — сказала почти с отчаяньем. — Спасать их — совершенно неблагодарное занятие!
— А ты думала, — хмыкнула светлая. — Иногда они просто не хотят быть спасенными, ненавидят спасителя, злятся на него, утверждают, что как-то их не туда, не так и не тем спасли, и вообще раньше лучше было… Тут я могу только посочувствовать: тебе, как ангелу, придётся часто подобное выслушивать.
— Я не…
— Не важно, — отрезала Лис. — Для меня — ангел. И вообще, я долго думала об этом и пришла к выводу, что вы в некотором роде зависите от человеческой веры. Вы будете таковыми, как мы создаем вас. И, Дени, я верю, что ты — ангел. Я верю в тебя. И в Дана — тоже.
Я вздохнула.
— К ним пока не подобраться — там творится форменная жуть. Я просто не смогу отнести тебя туда, а как заманить его сюда, пока что не придумала.
— Понятно, — она поджала губы и осмотрела наш импровизированный госпиталь. — Ты думаешь, Дан ужасен?
— Нет, — сказала я честно. — Думаю, он Зверь, и Легион специально сделал его таким.
— Он упокоил свою мать, — сказала Лис. — Он рассказал мне все и попросил побыть с ним, когда…
Я молчала. Не знала, что можно тут сказать.
— Он видел кошмары, — продолжила она холодно. — С тех пор как Император привёл её и сказал: "Смотри на неё и помни, что бывает с дураками, с теми, кто противится моей воле". Ему было семь, и он долго… не понимал, что случилось. Старался развеселить её, подарки дарил. Это зомби-то. Представляешь?
— Нет, — сказала честно. — Но все эти жертвы вокруг. Они тут ни при чём, правда?
— Знаешь, — сказало наше светлое чудовище, — Я как-то, будучи ещё послушницей, читала сборник притч из другого мира. Так вот, была там одна, про их местного Жреца и его подопечных — у них это паства называется. Так вот, на одной из проповедей Жрец сказал: "А в следующий раз мы с вами поговорим о лжи. Для этого прочтите пятнадцатую главу священного текста пророка Луки".
— И?
— И на следующей их встрече он спросил: "Кто прочёл пятнадцатую главу? Поднимите руки!". И почти все так и сделали. "Именно с вами я и буду говорить о лжи," — сказал тогда Жрец, — "В книге Луки нет пятнадцатой главы".
— Да, — усмехнулась я. — Это хорошо характеризует людей. Но к чему ты…
— Таверна "Жирный бес", — сказала Лис. — Давай же поговорим с тобой о лицемерии, Дени. Те случайные гости, что умерли там. Они тут ни при чём, правда?
Мы смотрели друг на друга, и сердце моё колотилось в горле. Лис тогда пообещала, что не напомнит мне об этом случае, и впервые нарушила слово.
Я могла бы сказать, что спасала Филю — но принц полагает, что спасает всех. Я могла бы сказать, что была зла — но у него не меньше причин злиться. Я могла бы сказать, что не имела права оставлять свидетелей, но у принца, с его точки зрения, ещё меньше прав оставлять в живых тела Легиона…
Взрыв на соседней улице стал ниспосланным благословением.
— Я пойду, проверю, — сказала быстро.
Посмотреть Лис в глаза я так и не решилась.
Глава 14О безумных чаепитиях, истинном Звере и черничном пироге
— Что это вы все время предлагаете мне свои шутки? — спросила Алиса. — Эта, например, вам совсем не удалась!
Комар только глубоко вздохнул; по щекам у него покатились две крупные слезы.
— Не нужно шутить, — сказала Алиса, — если шутки вас так огорчают.
Я реяла над городом, аки диковинная птица демонического облика, и с тревогой наблюдала за эпическим сражением красного и чёрного монстра. Что сказать? Зрелище со стороны крайне эффектное.
Демон из Легиона получился всяким самозванцам вроде в пример: огромный, краснющий, рогатый, чешуйчатый, с крыльями перепончатыми и рожей такой, что ему, наверное, и в портовом борделе отказали бы (ну или, что вероятнее, попросили бы впятеро доплатить — за вредность). Мер тоже был диво как хорош, зубаст и смертоносен, высочество — изящен и эффектен, так что любой ценитель прекрасного, повидай он со стороны иллюзорную запись такого вот сражения, зашёлся бы в экстазе. Правда думается мне, что, окажись тот же человек в эпицентре творящихся разрушений, эстетического удовольствия поубавилось бы — ну так в этом смысле идеал недостижим. Дело известное: люди или жалуются на отсутствие острых ощущений в жизни, или на их же присутствие.
А вот демонов, кажется, все устраивало. Готова поставить собственную голову, Меру с Легионом было крайне весело, принц, изредка швырявшийся в красную тварь заклинаниями невиданной красы и мощи, тоже не скучал — все при деле, в общем. И чисто по-человечески я за этих охальников, конечно, порадовалась, но вот квартал жалко, жалко… Мы его, конечно, перед тем эвакуировали, но вон догорает дом того самого параноика, что светлых шпионов боялся и никуда не ушёл.
Логично, наверное. Кто-то же должен быть статистом и создавать фон для героических героев, злодейских злодеев и великой эпической битвы, что войдёт в легенду, верно? Верно. Чего же тогда на душе ещё гаже, чем после разговора с Лис?
Минуту. А это ещё что?!
Каюсь, вниз спикировала так, что зубы клацнули и крылья заныли, подспудно надеясь, что это всё мне чудится, ибо дымом зело надышалась. Реальность, однако, была неумолима, и на одной из полуразваленных крыш действительно сидели рядом профессор Бал с Легионом.
Наш учитель был дивно нелеп, как, впрочем, и всегда: в домашнем халате навыворот, с какими-то записями, приколотыми к отворотам мятой остроконечной шляпы, в разного цвета носках и потёртых туфлях, он держал в руках свою любимую чашку — глиняную, чуть треснутую, размером чуть ли не с его голову. Судя по поднимающемуся над ней знакомому парку, даже потенциальный конец мира не заставил нашего профессора отказаться от любимого ромашкового чая. На фоне элегантного, обряженного с иголочки в странного вида черный костюм Легиона, греющего в ладони изящный бокал с алым вином, впечатление Бал создавал и вовсе непередаваемое. Хотя, что уж там, они оба были чудесны и незабываемы.
— Вы! — выдохнула я. — Какого?..
— Ты глянь, видит нас! — обрадовался Легион. — Какая же талантливая нынче молодёжь пошла! И наглая. А все ты, светлое отродье. Прикормил у себя этих красавцев, от внимания моего укрыл… Глаза б мои тебя не видели!