– Как?! – раненым носорогом взревел я. – Как, черт возьми, это получилось?
– Он пестик достал и шмалять начал, – испуганно доложил водитель-механик БРДМ, – а я в ответ его застрелил. Он меня ранил!
Водила показал на вспоротый пулей рукав куртки.
– Я ж на автомате, я ж не знал, что пистолет двухзарядный и у него больше нет патронов! – начал оправдываться боец.
– К тебе претензий никаких, наоборот, хвалю, за скорость реакции и молниеносность действий. Рану перевязать или сам справишься?
– Сам.
– Пакет, падла, что ж ты его не досмотрел как следует?! – рявкнул я на огорошенного разведчика.
– Дык… я… – замямлил Пакет.
– Дома разберемся. Толстяка наружу! Спичку в салон, оказать помощь, остальным – отсюда пройтись по трупам очередями, близко не подходить, во избежание эксцессов, поджечь грузовики, и уходим! Сюткин, свяжись с Рыжиковым, пусть положат еще десяток мин на базу и уходят. Епта, Валерка, да ты ранен! – я указал на правую руку солдата, она была вся в крови.
– Точняк?! – удивленно протянул Пшенкин, разглядывая разорванный рукав бушлата и набухшую от крови ткань. – А я и не заметил!
– Перевяжись! – приказал я, вытаскивая англичанина из БРДМ.
Когда мы отъехали на полкилометра, я повернулся и оглядел в бинокль поле боя: оба грузовика пылали, сильно дымя, над базой поднимались клубы черного смолянистого дыма, там что-то горело, периодически раздавались хлопки рвущихся в огне боеприпасов, мертвые тела на дороге послушно лежали и не шевелились. Значит, все мертвы. Это хорошо, свидетелей нет, которые бы указали на российских диверсантов, значит, версия с разборками между бритишами и исламскими бармалеями вполне может прокатить. Сторонников ИГИЛ и прочих исламских отморозков в Крыму сейчас было предостаточно, их массово использовали в самом начале войны. Несколько раз сталкивался с ними в бою. Хорошо бы, чтобы так в тайне и осталось, кто на самом деле разгромил базу «эриний».
В этот момент я заметил одинокую фигуру, стремительно бегущую по стерне примерно в двух километрах от нас. Приглядевшись в бинокль, понял, что это не кто иной, как Плюгавин Виктор Семенович! Сука живучая! Как же ему удалось выжить в такой мясорубке?!
Развернуть «бардак» и ломануться в погоню? Все-таки живой свидетель, да не просто свидетель, а можно сказать, ценный источник информации для контрразведки ВСУ. Уж он точно расскажет, кто напал на базу «эриний». Нет, нельзя рисковать! Потеряем время, можем сами угодить в лапы вэсэушников.
Черт, как же все-таки глупо попали, буквально на пустом месте провалились. Потеряли Чурикова, получили несколько раненых, у Спичкина ранение тяжелое! А в плен ни одного бритиша не захватили. Как теперь искать предателя Беленко? Что делать?!
Глава 16
Спичкина мы живым не довезли. Сержант Спичкин Артем Олегович 1998 года рождения, уроженец города Днепропетровска умер от полученных во время боя ран. Его похоронили рядом с бывшим майором ВСУ Василием Чуриковым, погибшим в этом же бою. Чуриков был уроженцем Харькова, родился в 1990 году. Спичкина освободили из плена концлагеря, Чуриков примкнул к нам по своей воле. Два украинских мужика погибли в бою с британскими наемниками, защищая крымскую землю. Вот такой вот канделябр.
Похоронили как положено, в гробах. «Деревянные макинтоши» соорудил Фомич, он даже оббил плохо оструганные доски снаружи брезентом, а внутри белой тканью, вырезанной из простыней. Причем на мой вопрос:
– И зачем так заморачиваться? Им ведь уже все равно, как выглядит гроб, – урезонил меня:
– Им, может быть, и все равно, а мне не все равно. Все должно быть по-людски. Когда я умру, чтобы мне тоже нормальный гроб сварганил. Ясно?
– Ясно, – буркнул я.
На следующий день после боя с «эриниями», когда на базу вернулась последняя группа, оказалось, что помимо Спичкина и Чурикова мы потеряли еще двоих бойцов. Рядовой Дерягин и ефрейтор Шкодин погибли из-за обстрела со стороны чахлой лесопосадки, в трех километрах от нашей новой базы. Их группа, под командованием прапорщика Завьялова, прикрывала дальние подступы к базе бритишей, им же я поручил перехватить суку Плюгавина. Группа Завьялова передвигалась на БТРе и КрАЗе. Всего в отряде было двенадцать бойцов. Плюгавина они так и не нашли, видимо, низкорослый сучонок решил надежно спрятаться.
Приказал Завьялову возвращаться на базу, и когда они уже подъезжали, их машины обстреляли из «зеленки». Саданули из пулемета и автомата, пройдясь по броне БТРа, на которой сидели четыре бойца. Двоих насмерть, двоих ранило.
Импровизированное кладбище пополнилось еще двумя могилами. В итоге у нас четыре «двухсотых». После боя с «эриниями» в отряде было еще четверо легкораненых.
Причем, скорее всего, это был «дружественный» огонь кого-то из крымских партизан, уверенных в том, что группа на БТРе и КрАЗе – это солдаты ВСУ. А что еще они должны были подумать, если опознавательные знаки на машинах – вэсэушные, флаг на броне БТРа – жовто-блакитный, солдатики на броне облачены в стандартный украинский камуфляж. Опять же, местных партизан никто не предупреждал, что в этих местах работает большой отряд российских диверсантов. Так что «дружественный» огонь в данных обстоятельствах – это неизменное зло, с которым приходится мириться.
Конечно, если бы колонна из двух машин шла под российским триколором, а на броне сидели бы облаченные в российскую «цифру» бурятские десантники в обнимку с бурыми медведями, которые играли бы на балалайках, то, скорее всего, партизаны в лесопосадке не стали по ним стрелять. А так, выглядишь как вэсэушник – получай порцию свинца из-за укрытия.
Со слов Бамута, группа Завьялова, скорее всего, случайно наткнулась на «диких» партизан или на маневренную группу сопротивления, которые частенько рассекали по пустынным дорогам Крыма, промышляя такими вот короткими стычками и перестрелками с вэсэушниками.
«Дружественный» огонь – это когда свои стреляют по своим. Причины могут быть самые разные: от обычной глупости, тупости и пьянки до психологии. Вот, например, у американских военных летчиков во время Второй мировой войны на фюзеляжах машин был опознавательный знак – белая звезда в красном круге, и у японских ВВС тоже был красный круг на фюзеляже, только побольше и без всякой звезды. И вот когда американские летчики и японские сошлись в воздушных боях, то выяснилось, что пиндосы валят своих же почем зря. Увидели красный круг на фюзеляже, и давай жать на гашетку, а то, что круг маленький, да еще и со звездой, кто там, в горячке воздушного боя, разберет. Пришлось кружок убрать, оставив только белую звезду. Сразу как бабка пошептала – и количество сбитых своими своих же самолетов уменьшилось в разы. Так-то вот!
А бывает, что «дружественный» огонь происходит из-за прямой диверсии или предательства. Самый результативный пример «дружественного» огня и одновременно удачи спецслужб произошел во время войны между Турцией и Кипром. Имел место следующий инцидент.
21 июля 1974 года к порту Пафос подошли три турецких эсминца: «Адатепе», «Кочатепе» и «Тиназтепе». Греки-киприоты, зная, что турки перехватывают их сообщения, передали в Афины благодарность за три присланных корабля греческих ВМС. Перехватив сообщение, турецкое командование приказало авиации уничтожить их. Так как на вооружении и греческого, и турецкого флота находились эсминцы одной и той же серии американского производства, то турецкие летчики решили, что турецкие флаги на них – это греческая хитрость, и атаковали их. В результате эсминец «Коча-тепе» был потоплен, вместе с ним погибли восемьдесят военных моряков. Два других эсминца, получив тяжелые повреждения, отправились на ремонт в Турцию, не взяв на борт турецких моряков с потопленного корабля. Кроме того, турки потеряли и один самолет. Так греки-киприоты, не сделав ни единого выстрела в сторону врага, смогли нанести ему ощутимый урон.
Но то за границей и черт знает когда, а был случай, о котором я не то что слышал, а видел своими глазами и помогал вытаскивать окровавленные трупы из изрешеченной машины ополченцев на Донбассе.
26 мая 2014 года, когда начались первые бои за донецкий аэропорт, по сигналу тревоги подняли подразделение «Искра», которое на двух грузовых машинах выдвинулось на территорию воздушной гавани. Через несколько часов непонятных телодвижений: приезда иностранных журналистов, переговоров с противной стороной о каких-то там разменах и прочих «танцев с бубнами» – поступила информация, что ополченцы в аэропорту якобы находятся в трех кольцах окружения: ВСУ, «правосеки» и «Айдар». А по факту не было никакого окружения. Парням из бригады «Восток» под командованием Ходаковского, которые сидели в «зеленке» рядом с аэропортом, было сказано, что из воздушной гавани прорываются два КамАЗа «правосеков». И их немедленно надо зачистить! В результате случилась трагедия, первый КамАЗ, битком набитый бойцами ополчения, изрешетили. Нам потом объяснили, что это был «дружественный огонь». Но на мой личный взгляд, это была подстава. И не просто подстава, а прямая диверсия, предательство.
С предательством на современной войне вообще все хорошо, его не просто много, его ужасающе много. Тот же самый Чуриков, по сути, тоже был для своих предателем, без его помощи мы бы никогда не смогли так легко взять штурмом базу «эриний». Никак не смогли бы. Если бы ломанулись штурмовать тренировочный лагерь в лоб, то полегли бы все. Как ни крути, а сотрудники ЧВК «Эриний» оказались вполне приличными вояками: под обстрелом держались хорошо, оружие в острый момент не бросили, не сдались, руки вверх не подняли. Ну а то, что мы их обыграли, так это не из-за того, что мы были подготовлены лучше, нет, тут все дело в том, что бывший сотрудник компании предал своих и выступил на нашей стороне. Вот и получается, что для одних Чуриков – предатель, для других, то есть для нас – герой, который вовремя одумался и выбрал правильную сторону. Поэтому его похоронили с воинскими почестями, координаты могилы отправили в Центр, а вместе с ними и запрос о посмертном награждении.