– Обалдеть – не встать! – тяжело выдохнул Тонкин. – А нельзя было с этого начать? Ну и как вы предлагаете топить эту посудину? Она же с легкостью успеет выпустить навстречу нашим ракетам свои снаряды. Одновременно с этим их компьютер засечет позиции «Градов» и нанесет ответный удар, который нам, в свою очередь, нечем будет сбить. То есть мы не успеем перезарядиться и выстрелить еще раз. Короче, будет так: мы выпускаем сразу весь «пакет» из сорока ракет, без всякой пристрелки и корректировки. Высадим в белый свет как в копеечку. И сразу же сматываемся. А дальше будем молиться, чтобы хотя бы треть залпа не была сбита в воздухе и чтобы хотя бы одна ракета попала в эсминец. Все! Про гаубицы я вообще молчу, они успеют сделать ровно по одному выстрелу, второй раз никто им не даст пальнуть, потому что прилетит «ответка» от бритишей. Вот такие вот перспективы! – раздраженно хмыкнул Вениамин. – Короче, я не знаю, как нам выполнить приказ Центра.
– Так че, спрашивать за гаубицы или лучше договориться еще про пару лишних «Градов»? – раздраженно спросил Сникерс. – А может, ну их эти «танцы» с артиллерией. Может, по старинке? Захватим какой-нибудь буксир, зарядим его тонной взрывчатки и протараним эсминец.
– Британцы не дадут какой-то левой посудине близко подойти к своему борту, – прокомментировал я предложение Сникерса. – Выторгуй у своего Павла все что сможешь, насчет денег ври и обещай золотые горы. Мы ведь все равно Павлика и всех, кто с ним приедет, зачистим, и хорошо бы напоследок рвануть у них в части что-нибудь ценное. Сможешь провести туда тайком фугас?
– Фугас? В принципе, можно. Павло, сука такая, глаз положил на один из наших «Хамви», можно будет ему его подарить. Заложим в бак фугас, пригоним на базу да и рванем к чертям собачьим, в тот самый момент, когда начнем артналет на эсминец. Или мы уже не будем атаковать британца? Я так понял, что нам не светит его потопить.
– Ну почему?.. – задумчиво протянул Вениамин. – Вот если бы хоть на пару минут «ослепить» и «оглушить» британский корабль. Тогда был бы реальный шанс его сильно повредить. Может, у рэбовцев спросить, вдруг у них есть какая-нибудь секретная глушилка. И еще вопрос к Сюткину: а нет ли в интернете схемы расположения важных узлов «Дефендера»? Если бы точно знать, где у них располагается центр управления ПВО, можно было бы попробовать его первым загасить из гаубиц.
– Да откуда такое в интернете?! – выпучил глаза Сюткин. – Это же сверхсекретная информация.
– Значит так, зовите сюда рэбовцев, будем их пытать, – решил я. – Заодно надо отправить запрос в Центр, чтобы они нам указали уязвимые точки «Дефендера» и чтобы уточнили задачу. А то непонятно, нам просто выпустить пару «пакетов» реактивных ракет в сторону «Дефендера» или все-таки надо его кровь из носу потопить?
Пока бегали за рэбовцами, я вместе с остальными офицерами прикидывал по карте, где лучше всего разместить огневые позиции РСЗО и гаубиц. Сахаров помаялся пару минут, потом с глубоким и тяжким вздохом достал с полки литровую бутылку виски и отбыл «наводить мосты» с артиллерийским майором Павлом по поводу взаимовыгодного сотрудничества.
– Ну вы, блин, даете! – усмехнулся толстенький рэбовец, первым делом угощаясь сигарой из коробки. – Сразу видно, что вы тут все, а особенно вы, Крылов, самая натуральная партизанщина. Вам с самого начала надо было запросить в Центре детальный план предстоящей операции. А он, между прочим, есть! – С этими словами Тарапунька выложил на стол несколько сложенных пополам листов бумаги. – Ознакомьтесь!
– И когда он пришел? – удивился я. – Почему сразу не доложили?
– Интересно было посмотреть, что вы сами придумаете, – затягиваясь табачным дымом, ответил рэбовец. – И не надо тут хмурить брови и включать командирские нотки, мы, между прочим, вам не подчиняемся. И так, на минутку, я – подполковник, а мой напарник – майор, так что, если захотим, то через час из Центра придет депеша, что командование вашим отрядом переходит к нам!
– А вот сейчас я не понял? – искренне удивился я. – Что за перемена настроения? Облучение от приборов, что ли, так действует?
– Нет! – огрызнулся Тарапунька. – Дело в том, что я боюсь, что из-за твоих личных амбиций, ты, сержант, завалишь все дело. Вот и хочу сразу тебя предупредить, чтобы ты понимал, что мы здесь для того, чтобы четко выполнять приказы командования.
– Может, мы выйдем? – подал голос Рыжиков.
– Нет! – в голосе толстяка рэбовца появился металл. – Солдат здесь нет, только командиры взводов, Сюткин не в счет, поэтому никто не уйдет, пока мы не решим вопрос.
– Какой еще вопрос? – спросил я.
– А такой вопрос: что для тебя важнее, сержант Крылов, выполнить приказы командования или покарать виновных в керченской трагедии двухгодичной давности?
– А это разве не одно и то же? – спросил Сытин. – Или мы чего-то не знаем?
– Атака на базу ЧВК «Эриний» была личной инициативой Крылова, с начальством это не согласовывалось, – сказал Тарапунька.
– И что? – спросил я. – Командование передо мной ставило только задачу по уничтожению аэродрома и добробата, причем не просто так, а чтобы было похоже на противостояние ВСУ и турецких военных. Дальнейшая задача – сбор разведданных, вас, кстати, прислали именно для этих целей. Так что ваша претензия, господин подполковник, мимо кассы. И между прочим, подрыв комендатуры в Мускатном тоже был моей личной инициативой, о которой командованию также сообщили только после проделанной работы. И ничего, Центр только похвалил за ту акцию, да еще Сюткина наградил. Еще есть что предъявить?..
– Я тебе, сержант, по сути, ничего не предъявляю, – сбавил обороты подполковник, – просто боюсь, что ты из-за своей слепой мести положишь зря пацанов и наплюешь на выполнение приказов из Центра.
– Мне что, Центр приказал что-то противоестественное? – удивился я. – Пока и месть и приказы с Большой земли совпадают. Кстати, вас, товарищ подполковник, сюда позвали, чтобы спросить вашего совета по поводу атаки на британский эсминец, а вы с проходняка, не разобравшись в ситуации, давай тут кричать и угрозы угрожать. Не выспались, что ли? Проблемы какие-то? Может, старые раны обострились? Степаныч, ну ты чего в натуре? Если есть какие-то претензии ко мне как к командиру, то ты говори – не стесняйся. Здесь все свои.
– Просто мне не нравится вся эта затея с эсминцем, – успокоившись, произнес рэбовец. – Глупо как-то все это. Создается впечатление, что нас хотят бросить в такую же безумную атаку, как британских солдат под Балаклавой во время Крымской войны.
– Да ладно тебе, – отмахнулся я. – Подумаешь, эсминец потопить, фигли нам, кабанам! – легкомысленно заявил я, рисуясь перед подчиненными. – Ты лучше скажи, есть какая-то возможность ослепить или оглушить бритишей?
– С тем оборудованием, что у нас сейчас есть, такой возможности нет. Если я правильно понял те данные, что вам тут подготовил боец Сюткин, то отслеживает ракеты радар в форме шара на вершине конусной пирамидальной надстройки корабля, ну и противоракет у них может быть до сорока восьми штук. То есть чисто технически с массированным одновременным залпом двух-трех пакетов «Градов» их система не справится. Ведь морской бой так никто не ведет, никто не стреляет по военным кораблям из РСЗО. Подобного в истории еще не было. Военные корабли, как правило, стоят далеко в море, и их система ПВО рассчитана на отслеживание других целей.
– Предлагаешь первыми выстрелами из гаубиц уничтожить радар, а потом уже нанести залп из «Градов»? – уточнил я.
– Нет, предлагаю взять одноствольные самоделки, расставить их в разных местах и выпустить как можно больше ракет в сторону эсминца, их система любую цель, летящую в сторону корабля, воспримет как угрозу и, соответственно, выстрелит противоракетой. То есть вы сможете уменьшить количество британских противоракет минимум вполовину.
– Надо, чтобы ракеты просто летели в сторону корабля? – заинтересовался Тонкин.
– Ну конечно, там же компьютер, его мозги любую быстролетящую цель воспримут как угрозу. Ведь снаряды могут быть и управляемые, то есть сменяющие траекторию полета, соответственно, даже если полет ракеты не будет угрожать попаданию в эсминец, ее гарантированно собьют. Главное, чтобы летели именно в сторону корабля.
– Вениамин, мы сможем отстреляться по эсминцу с разных точек? – спросил я у нашего главного артиллериста.
– Конечно! Если точность не нужна, то я смогу заранее рассчитать угол подъема пусковой трубы. Правда, у нас направляющих всего двадцать штук, но если надо, то можно из волнового шифера или профнастила сделать еще несколько пусковых установок. Ракет у нас с запасом! И еще, я так понимаю, о перезарядке речь не идет и все установки должны отстреляться дистанционно, чтобы боевые расчеты успели смыться и чтобы их не поразила ответная стрельба британцев?
– Ну, это само собой, – улыбнулся я. – Так что, получается, что мы сможем бритиша потопить и тем, что у нас есть? Отстреляемся вначале из наших самоделок, потом влепим залп из «Града», а под конец, когда у них закончатся ракеты, ударим из гаубиц. Правильно? Так, значит, надо поместить позицию пушкарей где-нибудь в стороне от ракетчиков. Я тут по карте прикинул: самоделки поставим в районе Орджоникидзе, «Грады» можно где-то вот здесь или здесь, – ткнул я пальцем в карту, – ну а гаубицы лучше в Приморском. Корректировщик может разместиться на крыше пятиэтажки или любого дома отдыха на побережье. Гражданских в тех местах нет, так что в случае ответного огня никто не пострадает.
– «Грады» лучше вот сюда, – Тонкин показал точку ближе к побережью. – Далеко от цели нельзя ставить, потому что время подлета увеличивается.
– Ну вот и отлично, – согласился я. – Если решили, как будем бить британца, то давайте уже детально проработаем и нарежем задачи для всех подразделений. Тонкин, ты с гаубицами справишься?
– Да, но надо потренировать личный состав, чтобы заменить украинские расчеты. Надо же кому-то подносить снаряды. Хорошо бы еще макет заряжающего механизма соорудить, а то поотбивают себе все руки. В быстрой перезарядке – главная скорострельность орудия.