Вот и выходит, что боец, находящийся на фронте, работает 24/7 (сто шестьдесят рабочих часов) без выходных, перерывов и отгулов. Так что двести пять тысяч рублей, которые, кстати, еще не всем платят, или забывают выплачивать, или они где-то теряются, это не так уж и много, если учесть все факторы.
К чему это я всё? К тому, что финансовая составляющая весьма эффективно влияет на моральный и боевой дух бойцов на фронте. Ничто так не внушает солдату веру в свои силы, как осознание крепкого тыла за спиной. У нас сейчас это есть, а у противника уже нет. Поэтому мы победим, а они проиграют.
Любое государство держится на сильной экономике, мощной политической системе, идеологии и поддержке извне. Причем поддержка извне никак не влияет на желание украинцев воевать. Этот фактор лишь позволяет украинским марионеткам и дальше оставаться у власти. Само собой, нынешний режим долго не продержится, ведь после утраты поддержки извне неминуемо последует новый государственный переворот.
Украина – это самая бедная страна в Европе. Более того, в случае дальнейшей девальвации гривны, которой не избежать в среднесрочной и долгосрочной перспективе, украинцы будут жить беднее самых нищих народов Африки. Следовательно, за экономику мы ставим Украинскому государству большой минус. Доверие народа падает.
Дальше – хуже. Политическая система Украины представляет собой цирк, где олигархи, прикрываясь демократическими и патриотическими лозунгами, борются друг с другом, уничтожая как экономику, так и то, что когда-то было политической системой Украины. Нет, олигархи в «незалежной» существовали всегда, вот только при Януковиче, Кучме и даже Ющенко, которого явно нельзя назвать пророссийским лидером, они в открытую не воевали друг с другом. Разумеется, наблюдая за подобным хаосом в политической системе, украинец не понимает, ради чего ему рисковать жизнью. Ради этих олигархов, что ли, которые после завершения войны в любом случае нагнут украинский народ? Нет, жизнь ценнее, чем псевдопатриотизм. И большинство украинцев это понимает.
Идеология – единственное, что осталось у киевского правительства. Но речь идет об идеологии ненависти. А ненавидеть всю жизнь – занятие крайне затратное для человеческого мозга. Кроме того, наблюдая за экономическим и политическим крахом Украины, понимая, что правительство и президент не выполнили ни одного из своих предвыборных обещаний, украинец начинает сомневаться в идеологии, которая, конечно же, тоже ложна. В итоге получаем полный развал системы государственного управления, недоверие и даже ненависть к власти.
Украинцы должны понимать, что они защищают. В противном случае никакой войны, выгодной украинским олигархам, быть не может. И киевское правительство это осознает. Пропаганду стараются усилить, а от идеи мобилизации постепенно отказываются. Восстановить политическую и экономическую системы Украины в нынешних условиях задача невыполнимая. Идеология тоже терпит крах.
При этом надо уточнить, что и в России есть чиновники, ворующие государственные деньги, есть и жирующие олигархи, и бюрократы, которые несут дикую чушь. Однако есть одно «но»! В России воруют, тратят, транжирят, разбазаривают свои, российские деньги, свои, российские богатства, а на Украине воруют, тратят, транжирят и разбазаривают исключительно деньги Запада, которые, как ни крути, потом придется отдавать.
И простой украинский Мыкола понимает, что нынешние власти из Киева сбегут, а отдавать долги будут его дети, внуки и правнуки. Что это его дочке, внучке и правнучке придется ложиться под британца, поляка, немца или пиндоса, чтобы хоть немного уменьшить выплаты по процентам, это его сыну, внуку и правнуку придется гнуть спину без выходных и проходных, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. А мы, русские, гуляем на свои! Россия – щедрая душа! Русский мужик – он завсегда двух генералов прокормит. Жалко, конечно, хохлов в каком-то смысле, не на тех лошадок они поставили в этом забеге. Хотели как лучше, а получилось как всегда.
Ну да ладно! Накатило что-то на меня. Всякий раз, получив от Кости информацию с фактами казнокрадства, начинаю рефлексировать и мысли всякие дурные думать. Мы, русские, конечно, богатые, упертые, толстокожие и очень тяжелы на подъем. Можем веками терпеть царей, дворян, политбюро… А потом в какой-то момент что-то шибанет в голову – и айда громить всё вокруг. Русский бунт – он ведь бессмысленный и беспощадный! Это не я сказал, а Пушкин в своей «Капитанской дочке».
Ладно, хватит о грустном, пора работу делать. Быстро набубнил сообщение, зачитав его с экрана монитора, скинул в Сеть. Просмотрел чат и с удивлением обнаружил, что от Кости уже пришел ответ на мое сообщение о сегодняшнем бое.
Глава 7
Я прочитал сообщение. Удивился, подумал, что неправильно понял, и перечитал еще раз. Нет, вроде всё правильно. Ага! Даже так. Ну, значит, зря я думал криво про Костю: судя по смыслу присланного им сообщения, для него появление английских спецназовцев такой же сюрприз, как и для нас. Правда, от этого если и легче, то совсем немного, потому что где-то там, в тылу, где сейчас обитает Особист, решили, что нас надо срочно выводить отсюда.
То, что англичан «задвухсотили», молодцы; бойцу, который уничтожил вражескую ДРГ, можешь пообещать Звезду Героя! Вас надо срочно оттуда убирать. Срок три дня, подготовьтесь к прорыву в тыл. Мы ваш прорыв прикроем как сможем. Пшенкин, учти, что ты ни в коем случае не должен попасть в плен. В самое ближайшее время вышлю «птичку» с посылкой. Пришлю глушилки и электронику для РЭБ. «Птичку» прикроем налетом ударных дронов. Подробности позже.
Я тут же написал в ответ:
Принято. А как будет решен наш вопрос насчет судьбы батальона и комбата Рыжикова?
Ответ от Кости появился мгновенно:
Сейчас это неважно! Как-нибудь решим вашу проблему.
Я нахмурился: ответ мне не понравился. Мы сюда залезли с единственной целью – решить проблемы, возникшие у нашего 10-го ОДШБ. Какое, к черту: «Сейчас это неважно! Как-нибудь решим вашу проблему»? Нет, так не пойдет. Опять же, идти на прорыв без тщательной подготовки нельзя, можем потерять людей. Вроде три дня – вполне терпимый срок для подготовки, но все равно мало. Надо же как-то снимать минные заграждения, которыми укропы засыпали нам все пути отхода. Значит, придется работать исключительно по ночам, и то ограниченное время.
Немного подумав, я написал ответ:
Нет, так не пойдет. Мы отсюда не уйдем без стопроцентной гарантии решения нашего вопроса.
Похоже, Костя находился сейчас за компьютером и следил за перепиской, потому что ответ на мое сообщение вновь пришел мгновенно:
Не дерзи, сержант! Вам дано три дня, чтобы уйти оттуда! Останетесь – откалибруем на хрен!
На это сообщение я ничего не ответил. Что тут ответишь? И так всё понятно.
Спустя пару минут пришло еще одно сообщение от Кости:
Как только выберетесь оттуда, ваш вопрос решим. Слово офицера!
Я выждал пару минут – вдруг Особист еще что-то напишет? Но больше сообщений не было.
Написал в ответ коротко и емко:
Принял. Через три дня будем готовы.
И вот что теперь делать? Уходить с позиций? Получается, что да, надо уходить. Не уйдем сами – «Калибры» отправят нас к праотцам. Костя не шутит и не блефует. Я – носитель очень важной информации, и если есть риск моего попадания в плен, то Особист предпочтет «откалибровать» вместе со мной сорок человек, лишь бы не допустить моего попадания в плен, тем более к британцам. А решит ли он положительно вопрос с «Десяткой» – неизвестно. Хреново, что тут скажешь…
Ладно, нам бы ночь простоять да день продержаться! И это не просто слова – это целая философия жизни!
«Только бы нам ночь простоять да день продержаться!» – говорил Мальчиш-Кибальчиш, когда напали враги. И это не просто слова из почти забытой советской сказки. Самый опасный и тяжелый период после нападения врагов – это первая ночь. В это время человек испытывает наибольший стресс, не может спать, он потрясен, ранен, ошеломлен, измучен, испытывает тревогу.
Надо всё хорошенько обдумать, и решение проблемы придет само собой.
– Бойцы! – громко произнес я, обращаясь ко всем присутствующим в главном помещении бункера. – От командования пришел ответ на мой рапорт о недавнем бое.
В просторном помещении повисла тишина. Сейчас здесь было человек двадцать, остальные – на боевых постах.
– Командование высоко оценило нашу работу, особенно отметив Кока. Решено представить его к званию Героя России и наградить Золотой Звездой! – как можно торжественней сказал я.
– А-а-а!!! Ура!!! Ура!!! Ура!!! – Стены и потолок бункера сотряслись от громкого дружного крика. – Кок! Кок! Кок! – тут же принялись скандировать бойцы «Десятки».
Степанова тут же сграбастали несколько рук, вырвали у него из пальцев половник и стали подкидывать нашего повара к небу, а точнее, к потолку. Поскольку потолки в бункере были не очень высокие (что-то около двух с половиной метров), при каждом подкидывании Кок бился о потолок и болезненно вскрикивал.
– Дебилы! Перестаньте его швырять! – кричал Жак. – У него контузия, убьете же на хер пацана!
Но на Дока никто внимания не обращал, и Кока продолжали подкидывать к потолку, а он, болезненно кривясь, пытался уговорить боевых товарищей оставить его в покое. Не тут-то было! Русская душа настолько широка, что в порыве восторга может и пришибить ненароком. И только после того, как в дело вмешался Глобус, ему с Жаком кое-как удалось утихомирить восторженных бойцов «Десятки».
Мужиков можно понять: все-таки получить звание Героя России – это очень большая честь. До сих пор в нашем батальоне Золотой Звездой был отмечен только командир – комбат Рыжиков. Мы с Бамутом вон уже сколько дел наворотили, но дальше представления к высшей российской награде дело не пошло, и заветная Золотая Звезда нам еще не досталась. Оно понятно, что мы тут не за медали и ордена воюем, но все равно, если уж честно, положа руку на сердце, то где-то там, в глубине души, очень хочется, чтобы каждый подвиг был по справедливости оценен. Причем речь не только о нас с Бамутом, а обо всех, кто находится сейчас на войне. То, что Костя Особист пообещал Коку Золотую Звезду Героя России, еще не означает, что Степанов ее получит.