Zадача будет выполнена! Только вперед — страница 36 из 50

Посылку распаковали. Там нашлось много интересного. Помимо смартфона, которым надо было снабдить пленного, было еще несколько радиоэлектронных приблуд и чертежей схем для сборки. Схемы простенькие: по сути, надо было соорудить из провода огромную передающую антенну, которая заглушила бы радиоэфир в Вишневке и окрестностях в нужный момент.

Послал подтверждение Косте о получении посылки. Также написал, что Григорий Петрович Чехов погиб смертью храбрых, вынося с поля боя раненых товарищей, и что вместо него с бритишами будет работать другой человек. Костя тут же накидал ряд уточняющих вопросов, я отписался в ответ. До утра переписывались, выстраивая новый план действий. Поспать так и не удалось.

Утро началось с того, что я разбудил Жака и поставил перед ним четкую задачу. С пленным была проведена беседа, которая чуть было не поставила жирную точку на хорошо продуманном плане. Жак под благовидным предлогом увел пленного Сарачука в дальний капонир, чтобы провести с ним беседу, снарядить телефоном и, если стороны договорятся, сразу же отправить его в Вишневку, сымитировав побег.

Я и Бамут уже находились в этом самом капонире, спрятавшись внутри БМП-2. Мы слышали, как в капонир пришли Жак и Мыколай, начало их разговора тоже слышали, но, когда Жижин начал склонять Сарачука к побегу и посредничеству с британцами, неожиданно послышались звуки потасовки и борьбы.

Мы с Семеном выскочили из «бэхи» как раз в тот момент, когда Сарачук связывал Жака его же ремнем. Тут же выписали люлей пленному, спеленав уже его самого ремнем Жака.

– Хлопцы?! – удивился столь быстрому нашему появлению украинец. – А как вы тут?! Мне ваш медик предлагал вас предать, а вы всё слышали? Что-то я не понимаю: что тут происходит? – растерянно хлопал глазами Сарачук.

– Это я не понимаю, что тут происходит, – раздраженно бросил я. – Мыкола, шо ты творишь? Тебе же ясно сказали: бери мобилу и тикай к своим, там скажешь, что среди русских есть предатель, готовый к сдаче в обмен на деньги. А ты зачем-то полез драться!

– Я думал, что ваш медик – предатель, – недоуменно произнес Сарачук. – Хотел его связать и вам сдать.

– Чего?! – выкрикнул Жак. – Совсем, что ли, умишком тронулся?! Я же тебе предложил к своим сбежать!

– Я понял это, – кивнул Мыкола, – просто я сбегать не хотел. Я хотел с вами остаться.

– Охренеть, – буркнул я, – такой план по жопе пошел! И что теперь делать?

Честно говоря, в душе я даже обрадовался такому поступку пленного украинца. Мне этот парень был по душе. Простой, искренний, без всякого двойного дна и гнили. Да, он был враг, он воевал против нас, и, скорее всего, хорошо воевал. Но гражданская война – дело такое, брат на брата идет. Тут, знаете ли, не всё так однозначно, как порой кажется со стороны. Бамут рассказывал, что в 2014–2015 году, когда только началась война в Донбассе, среди ополченцев были отдельные индивидуумы, которые умудрялись несколько раз переходить с одной стороны на другую. Сегодня он за ДНР, завтра – за укропов, а потом – опять за ДНР. Мотивы таких поступков бывают разные, и речь не о банальном предательстве, здесь всё несколько глубже и сложнее. Если в это не погружаться по самую макушку, то не понять.

– Какой план? – осторожно спросил Мыкола.

– Мы планировали дать тебе возможность сбежать, снабдив мобилой, в которой включены геолокация и позиционирование, чтобы отследить, где сидят британцы, а потом по этим координатам нанести удар из сто двадцатых минометов. Хотели отомстить за смерть нашего боевого товарища – Глобуса. Хороший он был мужик, правильный.

Я сообщил Сарачуку усеченную версию нашего плана. Можно было бы и ее не выдавать, но почему-то поступок пленного тронул меня. Все-таки не каждый день видишь, чтобы пленный отказался сбежать из плена, да еще и «провокатора», подстрекавшего на побег, связал с целью передать нам в руки.

– Понятно, – хмыкнул Мыкола. – При этом, скорее всего, и я бы ласты склеил.

– Честно скажу, что о твоей безопасности мы особо не думали, но, скорее всего, ты бы не пострадал. Бритиши сидят в каком-то укромном бункере, а зачем им тебя с собой держать? Тебя содержали бы где-нибудь в лазарете или в камере под присмотром.

– Вот именно, а как только вы нанесли бы удар по британцам, меня на лоскуты бы порезали.

– Ну, тут уж я ни при чем, – развел я руками. – Если вы друг дружку режете почем зря, то мы, русские, тут при чем?

– Это точно, вы тут ни при чем, – глядя в пол, пробубнил Мыкола, – мы сами виноваты, что себя до такой жизни довели. Всё хотелось сладкой жизни, как в Европе, чтобы бабам – кружевные трусики, а мужикам – пиво баварское, и ни хрена не делать, а жить на пособие по безработице, как в Германии. Пока в вашей каталажке сидел, много думал. Всё смотрел на вас и думал, думал. Раньше как-то не получалось подумать, всё дела, заботы, беготня, суета. А тут как прозрение какое-то нашло.

Вот на хера мы на всю эту фуету с Европой и Америкой повелись? Ну где мы – и где та Европа и уж тем более Америка? Они же нас за людей не считают, мы для них быдло, папуасы. Я вот помню, родня из России приезжала в гости, все хвалили наши продукты, особенно молочку, конфеты вкусные, мясо дешевое. Жили ведь сыто и хорошо. Цены в магазинах, да и на базарах были ниже, чем в России. Пусть денег получали меньше, чем в России, но купить продуктов могли больше, чем средний россиянин. Взяли всё и похерили. Сами ведь похерили…

– Да ладно тебе, братан, – хлопнул его по плечу Бамут, – хорошо ведь, что сам понял. Пусть поздно, но это лучше, чем вообще никогда.

– Я на карте Вишневки могу показать, где входы в заглубленные убежища, их там четыре. Думаю, британцы точно в каком-то из них. Но вы их из минометов не возьмете. Там все основательно и добротно сделано.

– Плохо, что не возьмем, – досадно цокнул я. – Знать бы точно, в каком бункере бритиши, мы бы и на вылазку решились, уж больно за Глобуса поквитаться хочется.

– Я могу отнести мобилу, передать сообщение от «предателя» о сдаче и вернуться. Скажу, что, мол, такое условие, вот вам телефон для связи, а мне надо обратно возвращаться, потому что в плену есть еще украинцы, и если я не вернусь, то их убьют. Как такой план?

– Нормально! – тут же показал большой палец Бамут.

– На фига тебе это надо? – прямо спросил я. – Что тебе мешало сбежать к своим? Даже если бы мы нанесли удар из минометов, то сам же говоришь, там укрепления такие, что их хрен пробьешь. Опять же, не твоя вина, что ваши контрразведчики не догадались, что в мобиле могли быть включены определенные настройки и приложения. А, черт с ним, с телефоном, выбросил бы его на хрен сразу же, а своим бы сказал, что сам сбежал, без всякой помощи.

– Я не хочу воевать за Украину.

– Это понятно, – кивнул я, – все-таки хочешь остаться у нас в плену. Думаешь, если сейчас осознанно нам поможешь, то тебе это зачтется в ходе следствия. Так ты ведь всё равно не сможешь на Украину вернуться. Опять же, если не будешь наравне с остальными пленными отбывать срок, то потом это может всплыть и обернуться против тебя.

– Я знаю, – кивнул Мыкола. – Давай начистоту! Если я вам сейчас помогу, то пообещай, что вы возьмете меня к себе в подразделение. Я семье напишу, чтобы они из Польши перебрались в Россию к дальней родне. Вы меня поставите на полное довольствие, а деньги я семье пересылать буду. Ну и с документами поможете.

– Надо подумать, так сразу я тебе ответ дать не могу, – честно признался я. – Возвращаемся назад, а там решим.

Вот такой коленкор у нас получился с пленным Мыколаем Сарачуком.

Я отправил сообщение Косте Особисту, и тот ответил, что я могу обещать пленному всё что угодно, лишь бы мобила оказалась в нужном бункере. Также я отправил в тыл координаты украинских заглубленных убежищ, которые показал нам – Мыкола.

В ночь пленный украинец ушел к своим, неся с собой мобильный телефон, присланный из тыла. Честно говоря, хоть я и верил, что он вернется назад, тем самым доказав свою верность, но какой-то процент опасений, что он, попав в окружение бывших побратимов, передумает, все-таки оставался.

Но нет, спустя восемь часов Мыкола вернулся, принеся с собой ворох новостей. Оказывается, мы каким-то образом, сами того не ведая, в ходе последних боестолкновений смогли уничтожить всех британских спецназовцев. Сейчас у укропов верховодил какой-то английский хлыщ, который хоть и был из SAS, но никакого отношения к воякам не имел, а был сугубо гражданским хреном. Мыкола сказал, что этот хрен чуть ли не до потолка прыгал от радости, когда ему сообщили, что в нашем стане есть иуда, желающий сдаться. Сарачуку этот хрен по-обещал денежное вознаграждение за пособничество в сделке и «бронь» от армии.

– Видишь, как бывает, – сказал мне Мыкола, – вот вы за своего погибшего товарища готовы на смерть идти, чтобы отомстить, а в нашем тылу всем плевать на погибших пацанов. Вы за эти две недели наших побили не меньше роты, и всем плевать на месть. Вас же не трогали, потому что вы эти ролики выпускали, то есть всем пофиг на смерть украинский парней, главное, чтобы пиар был и красивая картинка. Суки, как же я ненавижу всех этих тварей в Киеве на Банковой! – с ненавистью прошипел Мыкола. – Как же я хочу всем им кишки наружу выпустить, чтобы они сдохли!

– Мы того же хотим, – поддакнул Бамут, – наш Верховный прямым текстом так и сказал, что главные цели этой войны – убрать нацистов и фашистов с Украины и сменить власть на нормальную. Вот, считай, если с нами пойдешь, то до Киева точно дойдем, а там этих уродов на их же потрохах и повесим.

Спустя пару часов после возвращения Мыколы из Вишневки от Кости пришло сообщение, что координаты получены и все цели выявлены. Скорее всего, в той самой мобиле была какая-то хитрая начинка, которая подключалась ко всем средствам мобильной связи в зоне доступа, отмечая их координаты и дистанционно открывая содержимое памяти устройств.

А спустя еще пару часов пришло то самое сообщение, от которого я выпал в осадок, не поверив своим глазам и натуральным образом оху… удивившись. Пришлось даже позвать Бамута, чтобы он сказал свое мнение о прочитанном.