Собственно говоря, на это вся надежда и расчет. Минометы начали работать, противник расчехляется, садится на броню, и тут – бабах! – вступают наши РСЗО и летят «сушки» с ФАБами на пилонах. Хрясь! Хрясь! Хрясь! Укропов всех в труху, а мы такие в белых перчатках, в полный рост, под флагом княжества Монако заходим в Вишневку. Эх, мечты, мечты…
Но поскольку я на войне давно, то прекрасно понимаю, что даже самый хорошо продуманный план начинает накрываться медным тазом, как только звучит первый выстрел, а значит, надо подстраховаться и выделить небольшой резерв, чтобы в случае чего заткнуть внезапно возникшую дыру.
Вообще, людей мало, катастрофически мало. Нас в строю всего сорок бойцов, из которых шестеро тяжелых и десять легких «трехсотых». А нам надо не только заскочить в Вишневку, но еще и каким-то образом обеспечить высокую плотность минометного огня, чтобы прижать укропские опорники в тылу. Тут бы и роты в полном составе было мало…
В общем, как я уже говорил, каждый работал за двоих, а то и за троих.
Моя группа подошла к Вишневке в положенное время, даже немного с опережением графика, поэтому и осталось время на краткий передых с возможностью поваляться на земле с задранными к небу ногами. До ближайших домов всего триста метров, можно было бы расслышать человеческую речь, но ее не слышно: противник спокойно спит в своих норах и «блинах», а выставленные на ночь караулы не особо разговорчивые. Оно и понятно, с той стороны ребята тертые и ушлые собрались.
«Бах! Бах! Бах!» – раздались приглушенные расстоянием звуки выходов наших минометов, бьющих по укропским опорникам между «крепостью» и первой линией российских войск.
В Вишневке тут же зашевелились укропы, село ожило какофонией различных звуков: лязг металла, грохот железа, рев моторов, жужжание поднимаемых в небо квадриков. Сунули палку в пчелиный улей! Стали слышны звуки человеческой речи: громкие маты, резкие команды и монотонный бубнеж десятка голосов, пытавшихся вызвать кого-то по рации. А в эфире сейчас только зубодробильный скрежет и цунами помех. Наша самодельная РЭБ работает будь здоров. Я сам было попробовал включить рацию, так чуть не охренел от воя и скрипа, раздирающего радиоэфир.
Направленный постановщик помех должен работать не постоянно, а с небольшими паузами, во время которых можно будет выйти в эфир и провести переговоры с другими группами, «ядром» или «крепостью». Причем паузы эти возникают в соответствии с четко оговоренным графиком. На моих наручных часах выставлены вибросигналы, которые оповестят меня о начале пауз и возможности выйти в эфир.
Но если радиоэфир мы еще как-то заглушили, то подавить переговоры противника с помощью спутникового интернета через терминалы Starlink никак не могли. Эх, нам бы сюда пару комплексов «Борщевик», мы бы укропов заставили охренеть.
Илон Маск убеждает пользователей, что сигнал Starlink в принципе невозможно подавить, но действительность опровергает его клятвенные заверения. Простыми словами, сигнал со спутника на наземную приемную тарелку идет по шести разделенным каналам, это как бы условные нити, связывающие космический спутник и наземный приемник. Вот эти «нити»-каналы попадают в «тарелку» Starlink и по зашифрованному алгоритму превращаются в единый поток передачи информации. Соответственно, если создать сигналы синхронизации, схожие с сигналами синхронизации терминала Starlink, то можно исказить сигнал со спутника уже на земле. Как искажают этот сигнал, мне неизвестно, но то, что периодически терминалы Starlink перестают работать, это я видел сам и слышал от пленных укропов.
А есть еще и такая штука, как «Борщевик» – мобильный комплекс пеленгации. Он способен обнаружить и определить Starlink на расстоянии десяти километров в секторе сто восемьдесят градусов. «Борщевик» уже прошел испытания на этой войне и показал прекрасные результаты. С его помощью возможно определять не только тщательно замаскированные артиллерийские батареи, но даже места скопления пехоты ВСУ и базы наемников. В общем, если засветился интернет-терминал, значит, там сидит враг. А врага надо уничтожать всеми доступными средствами – к примеру, положить в квадрат расположения терминала спутниковой связи пару сто двадцатых «пряников» из миномета.
Во вражеском селе царила суматоха, во время которой вполне можно было под шумок подойти ближе и завязать бой в крайних линиях окопов. Но ближе подходить нельзя, мы и так находимся в опасной близости от Вишневки. Все-таки триста метров до ближайших хат и траншей – это очень, очень близко. Я хоть и верю в наших летунов и где-то там сидящих за горизонтом ракетчиков, но когда в Вишневке начнут рваться мощные ФАБы и прилетать один за другим «Искандеры», лучше все-таки находиться на более-менее безопасном удалении. А то хрен его знает, куда очередной ФАБ весом в четверть тонны, а то и больше ляжет.
Изначально мы хотели расположиться немного дальше от села, но ползущий в авангарде группы Бык наткнулся на небольшой окопчик с блиндажом, и было решено переждать удар наших ВКС по Вишневке тут. Окоп был хоть и короткий, всего пять метров длиной, но зато глубокий, в полный профиль, имел несколько боковых щелей – «лисьих нор» – и заканчивался просторным блиндажом, прикрытым сверху железобетонной строительной плитой.
В моей группе пять бойцов: Кок, Бык, Леший, Жид и Москвич. Я шестой. Группа штурмовая, снаряжение и вооружение соответствующие. Леший с ПКМ, Жид, его второй номер, – с запасными коробками к пулемету и «Мухой», Бык и Кок вооружены РПК 7,62, у каждого по две «Мухи». Москвич у нас «одноразовый», то есть сапер, у него помимо автомата пара килограмм пластида, большой саперный планшет, разномастные взрыватели, разовый гранатомет и две МОН-50. У меня вооружение как обычно: АКМ, ГП на отдельном прикладе, два десятка ВОГов, двенадцать магазинов и два «бубна» от РПК. Со стороны вроде бы солидно, но на самом деле всего этого добра хватит на полчаса полноценного огневого контакта.
С момента начала работы наших минометов прошло пятнадцать минут. В Вишневке царил деловитый бардак. Похоже, укропы собирались выдвинуть в сторону нашей располаги всё, что у них было в наличии, – пару танков и десяток разномастных боевых бронированных машин с десантом на броне. Также расчехлялись минометы, артиллерийские орудия и самоходки. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы нанести удар по вражеской располаге. Противник вылез из своих подземных укрытий…
– Где же летуны? – шипел себе под нос Бык. – Сейчас самое время вдарить! Если вся эта колонна двинет на наших, то хрена лысого группа Пестика их остановит.
– Не ссы, салага, – урезонил я Быка. – Пестик – боец бывалый, они подходы к своей позиции уже заминировали, поставили пару «шлагбаумов» на дальнике. Так что если укропы попрут колонной, то гарантированно потеряют несколько машин, а там дроны с «крепости» прилетят и разберут остатки укропов.
– Да я и сам это понимаю, – мотнул головой Бык и вновь повторил как заклинание: – Где же эти чертовы летуны?!
Вопрос хороший, я и сам хотел бы знать на него ответ. Уже все сроки нанесения удара по Вишневке вышли.
Пискнул таймер на часах. Ага, время перерыва в работе постановщика помех. Тут же достал из кармана рацию и вызвал Джокера.
– Крепость! Крепость! – вызвал я Джокера. – Что у вас?
– Всё по плану, – лаконично отозвался Джокер. – Есть движение в тылу!
– Плюс.
Супер! Значит, наши начали пробивать себе дорогу и идут к «крепости»! Значит, всё хорошо! Отличная новость! То, что летуны задерживаются, плохо, но то, что 10-я ОДШБТГ прорывается к нам, – это очень хорошо. От этой новости у меня буквально крылья выросли, захотелось вскочить в полный рост и бежать через поле на штурм Вишневки.
– Ядро! Ядро! – вызвал я Пестика. – К вам идут гости: двенадцать коробок, из них два грузина. Шлангуйте! Если что, работайте глазами. Как – понял?
– Понял тебя!
– Плюс!
В переводе на нормальную речь мой приказ звучал следующим образом: к «ядру» идет колонна из двенадцати бронированных машин, среди которых два танка, работайте минами, в стрелковый бой не вступать, в случае необходимости вызывайте из «крепости» ударные FPV-дроны.
С Бамутом я связываться не стал, потому что он, скорее всего, и так слушал эфир, а значит, понял, что началась движуха и скоро здесь будет наш родной батальон под командованием Рыжика.
– Ну что там? – шепотом спросил Бык.
– Всё нормально, – кивнул я. – Джокер доложил, что наши уже прорываются к ним, скоро будут здесь. Если летуны не подкачают, то будет совсем зашибись.
Как будто в подтверждение моих слов и надежд сверху раздался противный визг, переходящий в раздирающий черепную коробку вой. Закрыв уши руками, я плюхнулся на дно траншеи.
– Ложись! – успел крикнуть я, хоть остальные бойцы группы и так уже лежали мордами в землю.
А дальше я понял, что зря мы так близко подобрались с Вишневке. Где-то совсем рядом, буквально в паре сотен метров от нас, разверзся филиал ада на земле. Грохнуло так, что меня, лежащего на дне траншеи, подбросило вверх на полметра. Потом еще один взрыв и еще один. С неба посыпался град земляных комьев и каменного крошева. В ушах заложило, в глазах потемнело. Возникло чувство паники, хотелось выскочить из траншеи и бежать куда глаза глядят. Всё равно, куда бежать, лишь бы подальше от этого ужаса.
Глядя на лица бойцов, я понял, что такое страх! Бойцы в моей группе опытные, прошедшие огонь и воду, не раз бывавшие под вражескими обстрелами крупного калибра, но сейчас рядом с нами взорвались несколько авиационных бомб, каждая не меньше полтонны в тротиловом эквиваленте. А это, надо вам сказать, охренеть как много. Представляю, что сейчас творится в Вишневке! Все артиллерийские обстрелы, которые я переживал до этого, ничто по сравнению с пережитым сейчас. Когда рядом с тобой взрываются одна за другой несколько бомб весом в пятьсот килограмм каждая, понимаешь, что совершенно не можешь контролировать свое тело, организм будто бы сходит с ума. Честно говоря, сейчас и обосраться от страха совершенно не зазорно.