Эпилог
Контр-адмирал двигался по дорожке военного городка величественной поступью ракетного крейсера. Он, как флагман флота, шел первым, за ним двигалась свита. Ведь у каждого уважающего себя флагмана обязательно должна быть свита из различных кораблей сопровождения. Только в нашем случае это были не корабли, а капитаны первого, второго и третьего рангов.
Комбат Рыжик, хоть и носил погоны подполковника и по-морскому считался капитаном второго ранга, явно комплексовал в этой компании щеголеватых штабных офицеров, на которых форма сидела идеально. Всё, что могло быть отглажено, было отглажено, всё, что могло блестеть, блестело, а туфли были начищены так, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Картину портили только два хмурых субъекта, облаченные, как и мы, в импортный «мультик».
При всем сюрреализме происходящего надо отметить, что мы с Рыжиком шли сразу за контр-адмиралом, причем не просто за спиной, а почти вровень с ним, можно сказать, плечо к плечу, с малюсенькой, на полшага назад, дистанцией, выражающей почтение к столь высокой персоне.
– Ну, Рыжик, давай показывай, где тут у вас тренируют пулеметчиков! – грохотал басом контр-адмирал. – Только давай сторонкой зайдем, чтобы не мешать занятиям, не будем смущать бойцов.
Ну, стороной так стороной. Как будто мы заранее не знали, что контр-адмирал захочет поглядеть именно на пулеметчиков. Конечно же, знали. Знали и подготовились.
Адмиралу со свитой уже показали отделение дроноводов, пункт связи и РЭБ, показали тренировку «тяжелых» снайперов. Теперь вот ведем к пулеметчикам.
– Сюда, пожалуйста, товарищ контр-адмирал, – показал направление движения Рыжиков. – Сейчас зайдем в здание, и через окна второго этажа будет замечательно виден учебный плац.
– Они у тебя что, на улице тренируются? – грохотал контр-адмирал. – Холодно же!
– Что поделать, – пожал плечами комбат Рыжиков, – такие условия. Но вы не переживайте, они же в постоянном движении, поэтому не мерзнут.
– А инструктор? – хмурится контр-адмирал.
– Инструктор больше всех двигается, он каждую тренировку выкладывается больше остальных, – отвечает Рыжик.
– Ну-ну, – грозит пальцем контр-адмирал, – смотри у меня! Головой за личный состав отвечаешь!
И вот тут, наверное, вы подумали: что-то идет не так. Когда это генералы, пусть и по-морскому – контр-адмиралы, переживали за рядовой личный состав? Мы в Крыму, за бортом пусть и около нуля, но все-таки плюс, а товарищ контр-адмирал беспокоится за какого-то там инструктора-пулеметчика. Что тут происходит?
Я вам потом расскажу. А пока контр-адмирал и его свита, ведомые Рыжиком, поднялись на второй этаж одной из казарм в этом военном городке, где буквально облепили окна, из которых открывался прекрасный вид на внутренний дворик, или, по-военному, плац.
На плацу в этот момент проходили занятия пулеметчиков. Десяток мужиков разной комплекции и возраста ползали, прыгали, вертелись и всячески «танцевали» в обнимку с ПКМ и «Печенегами».
– Пулемет – это сердце стрелкового отделения! – перекликая громкий лязг и грохот железа, вещал Бамут, который прохаживался среди курсантов, держа одной рукой свой ПКМ стволом вверх. – Пока пулемет в деле, отделение непобедимо! Ничто так не поднимает моральный дух бойцов, как уверенно работающий с фланга пулемет! Пулеметчик – это высшая форма развития пехотинца! Любая девка даст пулеметчику!
Контр-адмирал даже тихонько приоткрыл окно, чтобы лучше слышать голос Бамута. При этом лицо его излучало такую теплоту и мимимишность, что могло показаться, будто Бамут – сын контр-адмирала.
– Слыхали? – обратился к своей свите контр-адмирал. – Что ни фраза, то готовый лозунг для плаката. Свиридов! – прикрикнул контр-адмирал на одного из своих кап-три. – Что стоишь, ушами хлопаешь? Я же четко сказал: фразу записать и к концу месяца выпустить серию агитационных плакатов. Чтобы в каждой части в красном уголке висели! Ясно?!
– Так точно! – тут же подобострастно вытянулся кап-три Свиридов.
– И не забудь подписать, что слова эти принадлежат гвардии старшему сержанту Семену Воршавину, Герою России! Запомнил?
– Так точно! – гаркнул Свиридов.
Семен у нас вообще парень лаконичный, не любит долгих речей, у него что ни выражение, то готовый лозунг. Недавно его пригласили на телевидение рассказать о ратных подвигах, так он на вопрос журналиста «Что вы чувствуете, когда стреляете во врага?», лаконично ответил: «Отдачу пулемета!»
– Товарищ контр-адмирал, разрешите обратиться, – тихонько пискнул из-под руки контр-адмирала Рыжиков. – Наше подразделение пока не получило звание Гвардейского.
– Получит! – отмахнулся контр-адмирал от такого пустякового замечания. – Вопрос почти согласован и решен. В твоем подразделении высокая концентрация Героев России, так что скоро получите заслуженную награду, тем более что у тебя вон даже полный георгиевский кавалер есть, – кивнул адмирал на меня.
Да-да, вы не ослышались: к двум крестам – третьей и четвертой степени – у меня на груди добавились еще и кресты первой и второй степени, те, что в позолоте и с дополнительными бантами. Это за штурм Вишневки и оборону Токмака. Бамуту вообще дали Звезду Героя. Мне тоже хотели, но там вышла такая оказия, что чуть было под трибунал не отдали, но, слава богу, пронесло, Рыжик и Костя Особист вступились и отстояли, а так парился бы сейчас где-нибудь на нарах в штрафбате за Полярным кругом.
В общем, как только освободили Вишневку, расширили плацдарм и российские войска пошли дальше, в интернете всплыл небольшой ролик, который то ли наши сняли, то ли укропский БПЛА успел отработать. Суть сюжета в том, что вход в подземное убежище в Вишневке завален трупами украинских солдат, рядом с которыми лежит палка с намотанной на ней белой тряпкой. Спешу напомнить, что в этот самый момент вся группировка ВСУ, находящаяся на левой стороне Днепра, медленно, но уверенно захлопывалась в огромном котле. Десяткам тысяч бойцов ВСУ предлагали сдаться, подавляющее большинство из них готово было это сделать – и тут такой видос!
Проверяющих налетело, как стервятников на труп слона. Рыжика, меня и всех ветеранов «Десятки», которые первыми заходили в Вишневку, крутили так и сяк, выжимая и выкручивая досуха. Понятное дело, что косвенно во всем был виноват только я. Это на первый взгляд кажется, что я совершил подвиг, в одиночку удержав стратегическую позицию и уничтожив большую группу солдат противника, а на второй взгляд выясняется, что этим своим «подвигом» я сунул в руки вражеской пропаганде веер крапленых тузов.
Не знаю, как бы на самом деле там всё закончилось, но потом в Сети вспыли «признания» пленных украинских вояк, которые сообщали о регулярной практике расстрела ВСУ своих же бойцов, намеревающихся сдаться в плен. И вроде как речь при этом не шла о конкретном инциденте в Вишневке, но как-то всё само так сложилось, что обо мне все забыли, и наш ОДШБ оставили в покое. Мне, правда, посоветовали, от греха подальше, не светиться, в объектив камер военкоров и журналистов не попадать, с раненой ногой в тыл не лезть, а лечиться на передовой, ну и про награды на какое-то время забыть.
А потом, уже перед самой отправкой в тыл, Рыжик при небольшой группе ветеранов «Десятки» вручил мне сразу два Георгиевских креста.
– Будешь теперь как прадед – полный георгиевский кавалер, – усмехнувшись, произнес комбат, цепляя награды на чехол «плитника».
И откуда он узнал, что мой прадед был полным георгиевским кавалером? Скорее всего, где-то хранится мое личное дело, в котором указаны даже те факты, о которых я и сам не знаю.
Кстати, в том самом завале из тел у входа в бункер нашлись и британские специалисты, которые, судя по всему, были из тех, кто приехал в Вишневку по наши с Семеном души. А вот кто убивал и пытал местных, сваливая их трупы в братскую могилу, так и осталось загадкой; вернее, может, следователи, расследовавшие это дело, и выяснили, кто был убийца, но нам об этом сообщить забыли. Фронт двигался дальше, наш ОДШБ вместе с ним, и Вишневка оказалась в глубоком тылу.
Так, что-то я отвлекся на воспоминания о прошлом. У нас же контр-адмирал в гостях. Так вот, похоже, пришло время рассказать, почему наш гость так любезен с Рыжиком и с чего бы это цельный контр-адмирал ЧФ РФ так печется о простых солдатиках и инструкторах-пулеметчиках. А всё потому, что тот самый инструктор-пулеметчик Семен Воршавин с позывным Бамут не кто иной, как зять этого самого контр-адмирала ЧФ РФ. Да-да! Вы не ослышались! Бамут – зять контр-адмирала! Ничего себе поворот!
Наверное, помните, как Семен, сидя в бункере, мечтал, что, как только вернется за «ленточку», сразу же женится. Что он тогда говорил? Пусть старше, пусть с детьми, пусть даже дочь генерала, лишь бы хорошо готовила и была без заморочек. Космос выполнил все пожелания Бамута в точности: избранница Семена была на пять лет старше его, от первого, неудачного брака у нее были две девочки-близняшки, она была старшей дочерью контр-адмирала ЧФ РФ, ну и в довершение владела небольшой пекарней-кафе, в которой сама отвечала за выпечку. Всё так, как и заказывал Бамут.
Знакомство, конфетно-букетный период и собственно свадьба прошли, конечно же, не без эксцессов, все-таки парочка молодоженов вышла довольно экзотическая: он – простой сержант, хоть и Герой России, но не имеющий никакого образования, бросивший школу в четырнадцать лет; она – выше его на голову, любимая дочь адмирала, закончившая МГУ с красным дипломом. Зато у них настоящая любовь, скоро будет ребенок, а остальное неважно.
После свадьбы, когда стало понятно, что Бамут ни за какие коврижки не переведется из родной «Десятки» ни на какую должность, на наше подразделение пролился дождь из всевозможных благ. Оказалось, что иметь в личном составе адмиральского зятя очень выгодно для всего подразделения в целом. Нас комплектовали всем, что было положено и не положено. Надо вам двести коптеров? Получите, распишитесь! Хотите еще сотню? Всегда пожалуйста! Личный состав мерзнет в казармах? Через два дня вставлены пластиковые окна и проведено автономное отопление! В общем, не служба, а малина.