Майкл явно решил нас просветить и сказал, что тот Веллингтон, про которого говорит Андрюша, успел побывать в Индии и на Филиппинах, а его старший брат Ричард был генерал-губернатором Индии. Мы напряглись. Майкл, не замечая этого, продолжал рассказывать про самого знаменитого Веллингтона в истории. Артур Уэлсли Веллингтон участвовал в Англо-майсурской войне, целью которой было расширение влияние Ост-Индской компании, потом в Англо-маратхской войне, он воевал в Дании, участвовал в Пиренейских войнах, хотя лучше всего известен в мире благодаря своим действиям против французов. Далее Майкл пояснил, что «Герцог Веллингтон» — это наследственный титул в Великобритании, и первым его носителем был как раз всемирно известный Артур Уэлсли. Он был удостоен его в 1814 году, и это первый случай, когда герцогский титул был пожалован за военные победы. В настоящее время в Великобритании живет девятый герцог Веллингтон — Артур Чарльз Уэлсли. И у него есть наследник — его старший сын, родившийся в 1978 году. И у того тоже есть сын, родившийся в 2010 году. Так что династия продолжается, но Майкл, к его великому сожалению, только однофамилец и никакого титула не имеет. И он даже не является незаконнорожденным сыном, или внуком, или правнуком кого-то из герцогов Веллингтонов. Он просто Веллингтон. У нас же в России тоже есть и были Романовы, не имеющие никакой связи с российской императорской семьей.
Англичанин также представил Андрюше документ и нечто вроде верительной грамоты, которые подтверждали, что он является сотрудником Королевского общества защиты животных. Майкл спросил, говорим ли мы на английском, потому что ему трудно говорить на русском, — и стал подробно и с горящими глазами рассказывать о деятельности своей организации, работающей с первой половины XIX века. Она получила «королевский» статус при королеве Виктории, которая ей покровительствовала. Сейчас общество действует под патронажем Елизаветы II. Вначале оно занималось только фермерскими животными, и энтузиасты поставили своей первой задачей продвижение в парламенте закона против жестокого обращения с животными. Потом они создали группу, которая контролировала выполнение этого закона. Сейчас они помогают не только скоту, но и домашним, служебным и диким животным. Они защищают скаковых лошадей, гончих собак, которые раньше бесследно «исчезали» в Великобритании после того, как уже не могли участвовать в скачках или бегах. Они отлавливают беспризорных животных, помещают их в реабилитационные центры, где их осматривают врачи. Потеряшек возвращают хозяевам, другим подыскиваются новые дома. Инспекторы общества совместно с полицией занимаются расследованиями случаев жестокого обращения с животными, спасают животных и привлекают виновных к ответственности.
— А как вы оказались у нас? — спросил Андрюша.
— По приглашению Лили. Она нам написала, мы решили помочь. Послали меня, так как я немного говорю по-русски.
— И надолго вы к нам?
— Пока на месяц. Я официально зарегистрирован и…
— Я вижу, — сказал Андрюша. — У вас все в порядке с документами.
В этот момент я подумала, что мне нужно будет связаться со своим знакомым из ФСБ. Олег Андреевич мне помогал в прошлом[2], и, если бы у меня не было романа с Виталей, я бы, возможно, посмотрела на него другими глазами. Но… Не сложилось. Однако сотрудничество у нас получилось, и мы не один раз помогали друг другу, по крайней мере, советами. Да и ребята из ФСБ неоднократно работали в сотрудничестве с ребятами из Управления. А тут иностранцы… Иностранцами у нас скорее ФСБ занимается. В общем, позвоню сегодня вечерком Олегу и изложу проблему. Взгляд со стороны, свежая точка зрения никогда не помешают. Может, ему придет в голову то, что не приходило никому из нас.
Во дворе вдруг громко залаяли собаки. То есть они тут все время лаяли, но после такого «взрыва» я подумала, что что-то случилось.
— Кто-то приехал, — сказала Лиля.
Глава 21
Со двора послышался женский голос, потом еще два, слов было не разобрать. Территория собачьего приюта обнесена забором, и с улицы не видно, что происходит внутри. Снаружи только висит табличка. На территории находятся вольеры, просторная площадка для выгула, с которой работники собирают результаты жизнедеятельности в специальные пакеты, и дом, в котором имеются смотровой кабинет, операционная, две комнаты для послеоперационной реабилитации животных, кабинет Лили и вроде еще какие-то хозяйственные помещения. Мы не ходили по всему зданию. Насколько я понимала, территория была выделена городом, хотя находилась почти в области. Нам из помещения, где мы разговаривали, не было видно, что происходит во дворе.
Через несколько минут дверь с улицы распахнулась, и вошли две остроносые женщины лет тридцати или тридцати пяти, внешне похожие друг на друга. Сестры? Одеты были стильно, но совсем не накрашены. Я подумала, что на месте обеих сделала бы ринопластику — их носы просто притягивали взгляд и, по-моему, уродовали женщин. Их острые носы каким-то странным образом загибались вниз, то есть вниз смотрели кончики. Так иногда у нас рисуют Бабу-ягу, только у нее нос потолще.
Взгляд обеих остановился на Майкле. Я посмотрела не англичанина — у него на лице было написано полнейшее удивление.
Дамы поздоровались одновременно со всеми — на английском. Эти еще откуда взялись?! Тоже за бриллиантом? Или собираются доказывать родство с последним российским императором?! Что их всех к нам понесло, причем почти одновременно?
— Кейт? Лара? — удивленно спросил Майкл Веллингтон. Он на самом деле был поражен! Так, дело становится все интереснее и интереснее…
— Не ожидал, Майкл? Может, это нам стоит получить лицензии частных детективов?
— А господин Веллингтон — частный детектив? — тут же встрял Андрюша и представился по всей форме.
Я тоже представилась на английском и представила Пашку, который все снимал. По-моему, сюжет мог получиться интересный. И если не для «Криминальной хроники», то для одной из программ, посвященных семейным отношениям и любовным связям. Поделюсь с коллегами. Но почему-то я предполагала, что это будет моя тема. Может, из-за решительного настроя дам, которые примчались за Майклом в Россию.
Дамы подтвердили, что Майкл — частный детектив, и они его наняли для поиска вполне определенного ожерелья. Ему был предоставлен рисунок ожерелья.
«А бриллиант мог быть из ожерелья?» — подумала я и сама себе ответила, что нет. Он существовал сам по себе. Только вот где он сейчас находится? И где находится дед Миллер?
Дамы посмотрели на Пашку, на меня и сказали, что пока снимать их не надо, но, возможно, они потом дадут мне интервью и даже попросят о помощи. А пока у нас будет частная беседа, то есть они будут беседовать с Майклом Веллингтоном. А представитель правоохранительных органов России и журналистка будут как раз прекрасными свидетелями. А потом еще — не исключено! — окажут содействие пострадавшим.
Пашка демонстративно выключил камеру и убрал в чехол. Но на такие случаи у нас давно разработан алгоритм действий, и чехол у Пашки особенный. В общем, я знала, что запись ведется. Пусть ракурс не самый лучший, пусть ни мы, ни органы потом не сможем использовать запись официально, но она будет. Для нас.
— Я работаю по вашему делу! — закричал Майкл, обращаясь к Кейт и Ларе.
— В собачьем приюте? — приподняла бровь старшая из дам.
Андрюша предложил всем присесть и поговорить спокойно, причем устроился так, чтобы путь Майкла к двери пролегал мимо него. И Андрюша первым делом спросил у ничего не понимающей Лили, владеет ли Майкл хирургическим мастерством. Лиля молча кивнула.
— Он вам только ассистировал? — уточнила я. — Или сам может провести операцию?
— Ассистировал. Но он умеет делать уколы, брать кровь, он обрабатывал раны…
Я, вообще-то, это тоже все могу сделать, и научиться подобному не так уж и сложно. А если есть стимул… Например, нужно было создать соответствующую «легенду» — ведь сотруднику общества защиты животных не обязательно быть ветеринаром и уметь проводить хирургические операции, достаточно простейших навыков.
Андрюша попросил Кейт и Лару рассказать про исчезнувшее ожерелье. По их словам, это самое ожерелье (нам была представлена ксерокопия рисунка) является их семейной реликвией и фигурирует на портретах их предков. Фотографии пары портретов с ожерельем были нам продемонстрированы в телефонах. В его оформлении использованы индийские рубины — натуральные, не прошедшие современной обработки. То есть они не чистые — рубины вообще редко бывают чистыми. У большинства рубинов наблюдаются минеральные вкрапления, газовые пузыри и пустоты. Сейчас используется метод облагораживания рубинов — заполнение пустот стекломассой, которая имеет более высокую плотность, чем камень. И эта стекломасса благодаря более высокой плотности выдавливает из камня все, что только возможно, через трещины и поры, а потом «заклеивает» их. Используется и так называемое «залечивание» — термическая обработка камня, благодаря которой минеральные вкрапления растворяются в жидкости, которая имеется в камне. В результате камни выглядят более чистыми, цвет становится более интенсивным. Но такие камни не флюоресцируют! Подвергшийся современной обработке рубин не горит огнем! Опытный ювелир под микроскопом мгновенно обнаруживает присутствие стекла. В настоящее время 95 % всех рубинов на мировом рынке — это прошедшие обработку. Стоимость необлагороженных рубинов сравнима со стоимостью очень хороших бриллиантов, и встречаются они реже, чем бриллианты.
— В нашем ожерелье — натуральные камни, пусть и не такие яркие, как облагороженные. Видны минеральные вкрапления и пузырьки. Но огранка — бриллиантовая. Камни старинные, это можно доказать изображениями на портретах XIX века. И ценности ожерелью добавляет работа.
— Вы знаете, где сейчас находится ожерелье? — спросил Андрюша.
— Если бы мы знали, стали бы мы нанимать вот этого частного детектива?! — Сестры презрительно кивнули на Майкла Веллингтона.