— Можно попробовать клубок навострить на поиски, — предложила девушка. — Может, у него получится?
— Долго и ненадёжно, — отмёл идею Кощей. — Колёса большие, сколько по ним шагать в поисках?
— Ты же бессмертный, куда тебе спешить?
Мужчина немного помолчал, потом, хмурясь, всё-таки ответил:
— Наверное, дело в близости цели. Теперь стало понятно, что именно искать, и это невольно заставляет спешить. Наверное, — добавил, всё так же хмурясь.
— Вообще, есть одна идея… — протянула Северина. — Про Первое и Второе не знаю, а с Четвёртым колесом помочь может. Где искать «то — не знаю что» подсказали тамошние купцы, они любят всякие загадочные и необычные истории. Если им попадалась часть механизма, они вспомнят. Можно, наверное, сразу на Четвёртое колесо отправиться, но там я не знаю, как к ним подступиться и где разговаривать. А ты?
— Первое и Четвёртое колесо я посещал реже всего, — сказал он. — У них самое равномерное распределение массы по поверхности. С ними редко появлялись проблемы. Кроме того, тебе будет нужна защита, там слишком сухо и жарко. Лучше начать с купцов в Третьем колесе, которых ты знаешь. Да и Елисея надо вернуть. Можно воспользоваться гусями-лебедями, неделя уже минула.
— Да уж, без него спокойнее, — хихикнула Северина, представив себе, как отнесётся царь к позеленевшему сыну и его красноволосой подружке, которая наверняка не отпустит его одного. — Постой, а обратно как? Тот колодец искать, через который пришёл Север?
— Я дам тебе возвратное кольцо. Идём.
Конечно, поговорить с Василисой снова не вышло: о сборах и предстоящем полёте узнала Фиккарика, и всем вокруг стало ни до чего больше. Она умудрялась донимать всех одинаково, пожалуй кроме Северьяна: его девушка отчего-то стеснялась и опасалась куда больше, чем Кощея. Полёт она предвкушала с детским восторгом, насилу удалось отвлечь на скучное дело — создать копию собранной части механизма. Вышло небрежно, но достаточно похоже, чтобы предъявлять торговцам.
Во всяком случае Северина считала именно так и оригинал брать с собой не собиралась, но Кощей, поглядев на обманку, настоял. Жители Четвёртого колеса видели чужое время куда хуже, чем Пятого, но — видели, называли его магической силой и использовали, поэтому Бессмертный посчитал куда более полезным предъявить им подлинник: вдруг по внутренней структуре что-то почувствуют? Кто знает, какая часть находится в их землях и как выглядит!
Север, выяснив, что поговорить с Василисой сестра не успела, предпринял ещё одну попытку, но нарвался на строгий выговор и холодный взгляд, отступил и ещё больше помрачнел.
— Не переживай, вернёмся — поговорим, как раз спокойнее будет, — попыталась приободрить его сестра, когда они всей толпой шагали к залу с лебедями. Северьян ответил странным тяжёлым взглядом, покосился на шагающего впереди Кощея и ничего не сказал.
Вот казалось бы, их всего шестеро — четверо отправлялись, двое провожали, — а одна Кара умудрялась создавать столько шума и мельтешения, словно и правда — толпа.
Дорога заняла куда меньше времени, чем суета сборов и подготовки, но впечатлила всех. Летели через длинный узкий ход, тёмный и странный, в котором пол и потолок прихотливо менялись местами, а к выходу и вовсе оказалось, что это были стены. Северина озиралась с большим интересом — но с таким же огромным волнением, а ну как испортится что-то или один из «скакунов» не впишется в узкий лаз, заденет крыльями?
Когда они один за другим под восторженный переливчатый визг Фиккарики выпорхнули из широкой трещины на поверхность, Горюнова облегчённо перевела дух, вздохнула полной грудью и разулыбалась. Вот чего не хватало в замке Кощея, так это привычных запахов. Да, механизмы или еда, когда готовила Василиса, пахли знакомо и вкусно, но этого — не хватало: ветра в лицо, свежести леса, да даже духа города — со всеми его плюсами и минусами. Казалось, на Пятом колесе она развеялась, но — нет, всё-таки скучала.
Повезло в том, что дома в Тридевятом царстве, на краю которого выскочили из-под земли гуси-лебеди, царила ночь — их не заметили, и потому паники никто не поднял.
Радость по этому поводу была недолгой: они не просто направились в город, но опустились прямо перед царскими палатами, на главной городской площади. Повлиять на это путники не могли, командовал механическими птицами лично Кощей из своего дворца. Шум всё же поднялся, их едва не перестреляли, но караульные вскоре признали голоса Северьяна и царевича. Так что спокойно выдохнуть после дороги не вышло, их тут же взяли в оборот, утащили в палаты, разбудили царя…
В горенке, где правитель занимался делами и где давеча показывал Горюновой «то — не знаю что», кроме путешественников, собрались и царь, и царица, переживавшая о пропаже сына, и один из воевод, и несколько советников… Гвалт поднялся жуткий. Вроде все люди воспитанные, порядочные, да и не кричал никто ни на кого, не ругался — но говорили все одновременно.
Северина поначалу пыталась участвовать и поправлять брата и Елисея, но быстро отчаялась. Слушать всё это ей тоже не хотелось, поэтому девушка вскоре пристроилась в уголке на скамеечке, прижалась затылком к прохладной стене и возвела глаза к потолку. Боги знают, когда все устанут разговаривать и можно будет перейти к делу! Наверное, только когда охрипнут.
Задремать она не задремала, но погрузилась в фантазии с догадками о том, как могут выглядеть недостающие части Кощеевой смерти. Пока собранный фрагмент не подходил к отверстию под стопор, так что девушка предвкушала новые удивительные метаморфозы.
Вскоре мысли перескочили на Кощея. Странный он. То Бессмертный, один вековал в пустоте — и как будто не печалился, а тут вдруг спешка какая-то с этой смертью. Отчего, интересно? Терпение вышло?
— А ты-то что про Кощея скажешь? — голос рядом заставил вздрогнуть и ошалело оглядеться. Шум немного стих, но не умолк вовсе, зато к Горюновой подсел царь — его отсутствия среди говорунов не заметили.
— Жалко мне его, — бесхитростно призналась Северина. — От хорошей жизни-то небось помирать не собираются.
— Думаешь, он всё-таки хочет помереть?
— А что ещё? — не поняла она.
— А ну как, наоборот, в силу ещё большую войдёт? — предположил он.
— Он уверен, что это его смерть, — пожала плечами девушка.
— А если врёт? — продолжил царь.
— Вряд ли. Он такой… ну… Нет, не врёт он.
— Поручиться можешь?
— Ну знаешь, царь-батюшка! — насупилась Северина. — Вон к ним иди со своими подозрениями. Тебе надо моё слово — я сказала, а спорить и доказывать не нанималась.
— Не кипятись, — усмехнулся он, — я тебя понял. Дай глянуть-то на смерть Кощееву, из-за чего весь сыр-бор загорелся?
— С возвратом? — с подозрением уставилась на него Северина.
— Хотел бы забрать — не просил, а приказывал. Ты, конечно, Премудрая, но если бы угроза царству нашему была — тут уж не взыщи.
— Веришь, значит?
— Скорее да, чем нет.
Головоломку Северина доставала из кармана с опаской, царю отдала нехотя, но тот не обманул: поглядел да вернул. Потом пообещал отловить и прислать к ней Алёшку — царевнина жениха, чтобы помог с разговорами, он-то знал, к кому с вопросами идти. С тем и отпустил с миром отдыхать. Даже светец дал — с возвратом, а то по тёмным ночным улицам шарахаться то ещё удовольствие. Устроить уличное освещение царь подумывал, но без особого тщания.
Домой Северина двинулась с облегчением: от гвалта разболелась голова. Спать не хотелось, но вот полежать в своей постели в тишине — очень неплохо. Лучше бы, конечно, побыстрее выяснить всё нужное и вернуться к Кощею, но прямо сейчас это невозможно.
Вернуться ей хотелось, только Северина и сама не понимала почему. Загадку разгадать и посмотреть, как выглядит смерть Кощеева целиком? Оно, конечно, интересно, но всё-таки не до такой степени.
Василису жалко одну бросать. И невезучего Севера жалко, сколько можно ему мыкаться с несчастными своими любовями! Не пропадёт, но обидно: всем хорош, за что ему такое невезение?
Но больше всего жалко Кощея. Странное дело — жалеть бессмертного, да ещё с такой его жизненной историей. А поди ж ты. Век за веком в одиночестве куковать. Колёса меняются, поколения приходят и уходят, Василиса вот триста сорок седьмая, Иваны — все на одно лицо. А он так и сидит, как перст один. Жутко.
Да и, что уж говорить, интересно понять, как он работает, как сработает смерть и что вообще получится. В голову-то не полезешь, всё равно ничего не понятно, но рука… а движитель у него, интересно, как выглядит?
Последний вопрос занимал особенно. Все механики мечтали изобрести вечный движитель, некоторые даже создавали весьма остроумные штуковины, но по-настоящему вечного человеку не сделать. Или можно повторить те, которые в Кощея и гусей-лебедей заложены?.. Северина успела рассмотреть ту птицу, которая лежала в мастерской, и движитель нашла, но не поняла ничего. Не разбирался он, внутрь ничего не заложишь, как управляется — непонятно.
Не еда и вода Бессмертного питали, не горючие вещества. Время, заложенное Создателем? А оно конечное или нет? Похоже на обычное или имеет совсем иную природу? Да и можно ли, пусть и силами самого Сварога, оказаться вне потока? Ось-то, выходит, всё же в нём, если на неё распространялись общие законы и ограничения Мирового Механизма, да и вещи у Кощея изнашивались, и детали гусей-лебедей — кроме движителей...
Жаль, никто не знает, как время на самом деле работает. Пользоваться научились, а вот в суть его проникнуть пока не получалось. Может, когда-нибудь, в далёком будущем… Но Северине-то надо сейчас!
Северьян нагнал её почти возле самого дома, в предрассветных сумерках, но разговор завёл простой — о том, что она собирается делать прямо сейчас. Девушка честно ответила, что — бездельничать и ждать Алёшу. На том и разошлись.
***
Неподвижное бездействие составляло основную часть его существования. Раньше, много веков назад, когда Создатель только ушёл из мира, работы было куда больше, но даже тогда Кощей основную часть времени проводил в покое. Это не доставляло неудобств и не вызывало вопросов, потому что так было всегда.