Домой она возвращалась воодушевлённой: не рассчитывала на столь скорую удачу, а вышло — едва ли не первый встречный дорогу указал. Нет, не первый, конечно, но благословите боги ловкого купеческого сына Алёшу и любовь каменцев к историям!
Однако вся радость схлынула, когда девушка переступила порог своей комнаты.
— Ты что тут ищешь? — хмурясь, спросила она брата, который проворно шарил в ларцах и ящиках.
Северьян вздрогнул, вскинулся.
— Я… Да так… — смешался он.
— Не это ли? — ещё мрачнее спросила Северина, выпростав из-под рубашки одолженное Кощеем колечко, которое подвесила на прочный шнурок, чтобы не потерять: на пальце оно не держалось, слишком большое, да и повернёшь случайно, задумавшись — неловко выйдет.
— Это, — не стал отпираться брат, шагнул к ней.
— Что же ты, как в сказке решил, да? Меня дома запереть, колечко отобрать…
— Нечего тебе там делать! — упрямо насупился Север. — Боги знают, чего от этого Кощея ждать! Он же нелюдь, как ты поручишься, что у него на уме? Сенька, погубит он тебя! — Он схватил её за плечи.
— Меня-то с чего? Он себя погубить хочет! — возмутилась сестра.
— Ой ли? А с чего ему на слово верить? С тобой-то ясно всё — что, я не вижу, как у тебя глаза горят! Увлеклась новой загадкой, интересно — другие колёса, тайны Мирового Механизма! — разворчался он, едва не сплюнул с досады. — Сенька, да он же этим и пользуется!
— А ты благодетель, значит? И не смутило, чем такое в сказках всегда заканчивается?!
— Так то сказки! Северина, отдай кольцо, добром прошу! Нечего тебе там делать.
— Не смей! — вывернулась из его рук девушка, отшатнулась. Сжала кольцо в кулаках, торопливо натягивая на палец — лишь бы незаметно. — Никогда тебя не прощу, если мешать станешь!
— Боюсь я за тебя, дуру! — не сдержался он, опять схватил за плечо.
— Сам дурак! — огрызнулась Северина и наконец ухитрилась провернуть кольцо на пальце.
— И что ты наделала? — отшагнул Север, недовольно огляделся. Сжал кулаки, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.
— Себя спроси, — буркнула девушка, чувствуя облегчение. Перенесло их обоих, но ведь перенесло! Она больше всего боялась, что Северьян не послушается и попытается силой отобрать колечко, что она ему тогда противопоставит? А тут брат уже ничего не сможет сделать, придётся смириться. — И вообще лучше признайся, что не обо мне ты думал, а о Василисе, к которой сам намеревался вернуться.
— О вас обеих, — нехотя сознался он. — И в кого ты упрямая такая?!
— Так в тебя, братец, — елейно отозвалась Северина. — Ты же из нас двоих первый народился? А упрямство твоё — поперёд тебя! Увязался на мою голову. Ладно, пойдём Кощею новости расскажем!
Глава 6. Скоро сказка сказывается
Северьян сестру ругал, пускать не хотел и по дороге всё увещевал одуматься, но как только они вошли в трапезную в поисках Кощея, которого не оказалось в зеркальном зале, и увидели там Василису — сразу всё недовольство оказалось забыто. Куда подевался сердитый и насупленный витязь — не понять; оробел, взгляд смягчился, плечи расправились, не идёт — пишет! Северина бы посмеялась, но не хотелось привлекать его внимание снова и не терпелось поделиться новостями.
Бессмертный до того сидел во главе небольшого прямоугольного стола и с отсутствующим видом чах над тарелкой, а когда Горюновы вошли — вскинулся и поднялся из-за стола.
— Есть новости? — спросил требовательно.
— Не просто новости, а даже почти точное место! — похвасталась Северина и плюхнулась за стол по правую руку от него, напротив Василисы. Как радостно блеснул у той взгляд, тут же спрятанный под ресницами, Горюнова тоже заметила, но предпочла промолчать. Как и о том, насколько нерешительно опустился Север на стул рядом со своей зазнобой. — Можно хоть сейчас отправляться на Четвёртое колесо! Сначала, конечно, надо посмотреть на этот колоколец, о котором говорил Кракр, — она стащила тоненький кружевной блин с небольшой стопки, — но я уверена, что это именно то, что нам нужно.
— Рина, давай я тарелку принесу… — вскинулась Василиса напротив.
— Ой, да ну тебя, что я, так с блином не справлюсь? — фыркнула Горюнова. — Северу вон лучше предложи, он от еды никогда не оказывается и одним не обойдётся, точно говорю.
Более подробный рассказ много времени не занял — было бы что пересказывать. Бессмертный заверил, что найти нужное место с такими ориентирами не проблема, население Четвёртого колеса весьма малочисленно. Да и опасности, с его слов, ждать там неоткуда, не считая тяжёлой для человека погоды, но тут Северина имела неосторожность насмешливо фыркнуть про райское местечко — Пятое колесо.
Брат, конечно, ухватился за оговорку, потому что ему про опасные приключения не рассказали, и некоторое время шёл спор о том, кому в итоге надо идти к каменцам. Пресёк его Кощей: волшебный плащ, способный защитить от опасного жара Четвёртого колеса, у него имелся всего один, а договор о поисках смерти — с Севериной, поэтому брату ничего не оставалось, кроме как ждать здесь, раз уж он явился.
Не сразу, но Север сдался и согласился — кажется, немало этому поспособствовала мысль о том, что останутся они с Василисой вдвоём. Как бы ни упиралась та, а настроен он был серьёзно, и сестра искренне желала удачи. А когда выяснилось, что прямо сейчас отправляться не имеет смысла — в нужном месте был поздний вечер, — вспомнила об обещании переговорить с упрямицей, которая словно бы намеренно ускользала от всякого общения без присутствия рядом Кощея. Правда, что ли, боялась?
Выкроить удобный момент для разговора снова не вышло, из трапезной Кощей увёл Северину к зеркалу. Ненадолго, на осмотр прямоугольного колокольца, похожего на козье ботало, ушло несколько минут. Сходство с уткой было видно невооружённым взглядом, Кракр верно сказал: вещицы явно одной работы. Кружевное, многослойное переплетение золотых линий завораживало. Лежал этот колоколец на какой-то каменной полке посреди пустыря, и к себе Северина ушла воодушевлённая: завтрашнее путешествие обещало быть необременительным.
А там и братская проблема сама поскреблась в дверь, не пришлось выдумывать поводы.
— Рина, можно с тобой поговорить?
— Конечно, проходи. О чём? — полюбопытствовала Северина, не выдавая своих подозрений. Плюхнулась обратно на кровать, подобрала под себя ноги и выжидательно уставилась на гостью, похлопав по покрывалу рядом.
— О твоём брате, — присев на краешек постели, Василиса вцепилась в кончик косы. — Он… У него есть невеста?
— Нет, он вольный сокол, — улыбнулась Горюнова. — Всё никак не найдёт себе девицу, чтобы по сердцу пришлась.
— И многих испытывает? — искоса глянула она.
— Что я за ним, слежу, что ли? Не младенец же, за ручку водить да приглядывать, чтобы с дурными мальчишками не водился.
— Ясно. И верно… — пробормотала Василиса. — Прости. Пойду я…
— Погоди, а что тебе Север-то? — Северина сообразила, что так никакого разговора не выйдет, и, подавшись вперёд, поймала гостью за руку. Та вздрогнула, но не отшатнулась, медленно вернулась на место и призналась.
— Он… Знаешь, словно витязь из сказки, — вымолвила тихо. — Сильный, храбрый, красивый, и улыбка у него такая… Да только сказок-то не бывает! Коли нравом ещё хорош — наверняка зазноба имеется, а если нет — так небось до девок охочий, на одной ни в жизнь не остановится. Да ещё бы девица была… — голос её совсем сошёл на нет, прервался неслышным вздохом.
— Северьяну не везёт с девушками, он влюбляется редко и всё не в тех, — ответила Горюнова. — То несколько лет назад в жену царевича наследного втрескался, так что потом сердце лихой дракой глушил, насилу излечился от этого недуга. То в красавицу, которая на него волком смотрит, сторонится, слова сказать не даёт, словно он ей враг какой.
— Это кто же такая глупая? — Василиса так изумилась, что даже отважилась прямо посмотреть на собеседницу.
— Ты, — честно ответила Северина после недолгих колебаний.
Лучше было бы исподволь подвести девушку к этой мысли, мягко, осторожно, да Горюнова подобного не умела и нужных слов отыскать не смогла. Промолчать вовремя — этот сложный навык она ещё худо-бедно освоила, а вот всяческие дипломатические увёртки — это было выше её сил.
— Что?.. — изумилась Василиса. — Но я не...
— Что «ты не»? Коли он тебе не по сердцу — я не понимаю, отчего ты меня расспрашивать пришла, а если нравится — так что дичишься его, словно больного? Это даже я заметила, а он так тем более.
— Но… Нешто я могла ему взаправду понравиться? — проговорила она с настолько обезоруживающей искренностью, что Северина несколько мгновений пыталась осознать сказанное.
— А отчего бы нет? — всё-таки спросила она. — Ты вон какая красавица, хозяйственная, заботливая, добрая.
— Но… — начала она и умолкла. — Ты думаешь, я красивая? И я в самом деле нравлюсь Северьяну?
— Определённо. Тут слепым надо быть, чтобы не видеть. А ты думаешь, он к тебе со злом тянется, что ли, если так шарахаешься?
— Я не… — горячо возразила она, но осеклась, нахмурилась, опять взялась за косу и отвела глаза. — Я не знаю… То есть думала, что это неспроста, но… Нешто так в самом деле бывает?
— Ещё и не так бывает! А ты совсем ничего о своём прошлом не помнишь? — спросила Северина опасливо.
Винить Кощея в странностях этой девушки не выходило, а то она не видела, как он общается с окружающими, значит — всё дело было в том, что именно Василиса забыла. Из головы не шли жутковатые наблюдения Кощея, и не верить ему не получалось, а верить — боязно.
Василиса медленно качнула головой.
— Обрывки, словно сон давний вспомнить пытаешься. Мама умерла, это помню. Мачеха была — вроде властная и злая, но как тут поручиться, если я ни имени её, ни лица не помню, ни добра со злом… Может, я и не такая совсем? Может, я что-то дурное делала?
— Это вряд ли, — отмахнулась Северина. — Но знаешь… Поговорила бы ты с Северьяном по душам. Ей-богу, речь человеку именно для этого дана! А то глупо как-то. Он мне со своей стороны о несчастной любви талдычит, ты вот тоже — какой он славный, но не про твою честь. Мне и записочки нетрудно между вами поносить, но словами-то оно быстрее.