Почти. Они уже заканчивали есть, когда в комнату ввалилась заплаканная Фиккарика.
— Помогите мне! Вот! — сквозь слёзы взмолилась она. — Я не хотела! Я не знала… Что теперь делать?!
Она прямо на стол взгромоздила свою ношу — маленького хорошенького козлёнка, только отчего-то ярко-зелёной масти, которая будила нехорошие подозрения.
— Елисей таки стал козлёночком? — мрачно озвучила их Северина. — Наконец форма догнала содержание.
— Ме-е-м! — обиженно заявил козлёнок, неуклюже переступив копытцами. — М-ме!
— Нет, ну может, ты не так плох, но копыта говорят сами за себя. И рога, — добавила Горюнова, когда тот угрожающе наклонил голову, на которой рожки только намечались двумя шишечками.
— Как это произошло? — прервал бессмысленный разговор Кощей.
— Случайно! — Фиккарика, всхлипнув, села за стол.
Кощей бросил на Северину откровенно насмешливый взгляд, отчего та прикусила язык, вспомнив собственные приключения, и велел:
— Подробнее.
— Я сказку прочитала. Сказали же, что это сказка. А потом ему говорю — не пей, козлёночком станешь. А он посмеялся, выпил и… вот!
— Зачем он из копытца пить полез? — не поняла Северина, которую это и в сказке всегда изумляло. — Кружки не нашлось во дворце?!
— Он из рога. Ему подарили, — шмыгнула носом Кара. — А я же пошути-и-ила!
— М-ме! — жалобно сказал козлёнок, попытался передней ногой погладить её по руке, но едва не запутался в конечностях и чудом устоял.
— Рог где? — вздохнул Кощей.
— А… не знаю. Наверное, там остался, — она опять шмыгнула носом и обняла козлёнка, отчего тот неуклюже осел на задние ноги.
Северина только вздохнула: настройка зеркала откладывалась на неопределённый срок.
Фиккарика плохо понимала в тонкостях взаимоотношений жителей Третьего колеса, но кое-как объяснила, откуда взялся подарок: в Тридевятое царство приехала делегация от соседей, она и привезла подарки царю и всем его детям. Заподозрить их в злокозненности было сложно, тем более против Елисея. Хотели бы совершить подлость — надо было дарить волшебный рог царю. Зеркало по просьбе Северины показало посланника, при котором всё случилось, — тот явно был в ужасе.
Переложив проблему на чужие плечи, Кара очень быстро успокоилась и оживилась, попыталась играть с козлёнком. Тот, сохранив человеческий разум, куда лучше понимал своё бедственное положение и пребывал в нерадужном настроении, поэтому только недовольно мекал и пытался осторожно уклониться от загребущих рук. Северине даже стало стыдно за свои недавние слова: по совести, ничего дурного ей царевич Елисей не сделал, а она его обзывает. Так что, выкроив момент, она извинилась за обидные слова и была милостиво прощена.
Для успокоения и отвлечения Фиккарики они перебрались в комнату пещерного вида, где и расселись на траве — держать военный совет. Кара быстро начала отвлекаться на окружающий мир, но от неё никто иного не ждал. Главное, Елисей сознавал себя.
— Раз у нас сказки — единственная инструкция, — заговорила Северина, — и другой нет, я вижу только один вариант. Елисей, тебе надо кувыркнуться через голову. Три раза для надёжности.
Раньше ей казалось, что козьи морды — совершенно невыразительные, но, видимо, прежде знакомым козам не приходилось выражать ничего особенного. Потому что ответ она по зелёной морде прочитала очень отчётливо.
— Это ты ещё скажи спасибо, что я не предлагаю Бабу Ягу искать и переживать все промежуточные приключения, — не поддалась она. — Я точно помню, Иванушка в сказке перекинулся через голову от радости, что все живы, и только тогда вернул себе человеческий вид. Обидно было: столько лишних приключений, а решение такое простое. Давай.
— М-ме! — жалобно сказал он и с надеждой уставился на Кощея.
— Я не знаю, что тут можно сделать, — признался тот. — Я не сталкивался с подобным раньше.
— А как вообще Елисей мог превратиться? Это Фиккарика его?
— Я не могла! — тут же отчуралась девушка, которая, хотя и возилась неподалёку с цветными камешками, выкладывая из них узор, слушала внимательно. — Я же не хотела его превращать! А хотеть очень важно…
— Мог быть этот рог заколдован?
— Теоретически… — протянул Кощей, разглядывая козлёнка, который ходил кругами, осваиваясь с четырьмя ногами. — Для изменения и настройки живого используется живая вода, здесь есть источник и устройство, позволяющее её модифицировать нужным образом. Около тысячи лет назад была утечка, и это могло произвести подобный эффект.
— А мёртвая вода у тебя есть? Для отмены, — оживилась Северина, понимая, что подобный поворот истории даже не удивляет. Зато Елисей замер и уставился на них насторожённо, с подозрением — ему явно не понравилось словосочетание «мёртвая вода».
— Ничего не приходит в голову, — качнул головой Бессмертный. — Предваряя следующий вопрос, модифицировать нужным образом живую воду не получится, установка на это не рассчитана, а пить её как есть… Я бы не советовал.
— Значит, надо кувыркаться! Елисей? Ты, конечно, зелёный, но в траве всё равно видно, хватит прикидываться мёртвым. Ты человеком стать хочешь?
Стать человеком царевич хотел, а вот кувыркаться — побаивался. Он и в человечьем виде не отличался ловкостью и проворством, шумных молодецких забав избегал и осторожничал, а уж теперь тем более.
Следующая пара часов прошла весьма забавно для окружающих и мучительно — для Елисея. Он путался и застревал в ногах, падал на бок и на лопатки, оставался лежать кверху ногами с пугающе вывернутой шеей — Горюновой уже начало казаться, что он скорее убьётся, чем превратится. Вскоре мучений возлюбленного не выдержала Фиккарика и начала страховать его своим волшебством, так что козлёнок заскакал смелее.
Расстраивать его и пугать тем, что Каре доверия немного и со своей рассеянностью она запросто может не успеть, Северина не стала.
Увы, буквальное выполнение сказочного условия не помогло, даже когда всё удалось.
— Может, подряд надо? — с сомнением предположила Северина. — И в прыжке.
— М-ме! — Елисей недовольно наклонил голову и выразительно наставил на неё рожки.
— Сам такой! Я же не виновата, что ты такой неуклюжий и не можешь три раза кувырнуться. Я вот — могу.
— Не думаю, что стоит понимать всё буквально, — примирительно вмешался Бессмертный. — Должно быть другое решение.
— Была какая-то сказка, где заколдованного царевича целовали, чтобы он вернул себе прежний облик, — с сомнением припомнила Северина. — Правда, я всех деталей не помню. Кара, попробуешь?
— Конечно! А что надо делать?
— Поцеловать его. Вдруг поможет?
Фиккарика без лишних разговоров осыпала зеленоватую мордочку поцелуями. Козлёнок зажмурился в ожидании, остальные тоже подобрались — но снова ничего не случилось. Вздох разочарования вырвался у всех разом, даже, кажется, у Кощея.
— Мне кажется, речь в сказке шла о девице, — нахмурилась Горюнова. — Может, в этом дело? Кара, ты девица?
— А что это? — с любопытством уточнила она.
— Это… Ну… — проклиная свой длинный язык, попыталась подобрать слова Северина. Но посмотрела на прижавшего уши козлика, на Кощея, в уголках губ которого отчётливо обозначилась насмешливая улыбка, и вздохнула: — Забудь. Давай я попробую. Имей в виду, это — первый и последний раз, только для эксперимента! — она выразительно наставила палец на козлёнка.
— М-ме! — ответил тот, и девушка предпочла посчитать это знаком согласия.
Впрочем, Северина больше вредничала: ничего страшного в том, чтобы поцеловать маленькое и весьма миловидное животное, она не видела. По необходимости и самого Елисея можно было бы, не ядовитый же он!
Не помогло, конечно. Или сказками вообще не стоило руководствоваться, или каждая подходила для отдельного случая, не Елисеева.
— Больше идей нет, — подытожила Северина.
— Для начала стоит взглянуть на рог, из которого пил царевич, — предложил Кощей. — Если он стал таким не из-за воздействия Фиккарики и она ничего не может с этим сделать, вероятно дело в сосуде.
— Иванушка не смог обернуться человеком и из его рога после смерти сделали кубок? — мрачно предположила Горюнова и поспешила успокоить Елисея: — Не смотри так! Не думаю, что это на самом деле необратимо.
После Северина наконец увидела, как Кощей таскал из мира нужные ему вещи и людей. Предназначалась для этого закрытая клетушка, обшитая медными листами, размером с большой сундук. На единственной двери имелось зеркало знакомой уже конструкции, которое позволяло задать предмет. Одна команда — и всё нужное в ящике, хочешь тебе очередная Василиса, хочешь — сапоги. Удобно!
Сразу стало интересно, где Кощей воровал продукты, но их творило другое устройство, работавшее примерно по тому же принципу, что и Фиккарика. Отсюда и ограничения: не приготовленные сложные блюда, а только исходные продукты, в лучшем случае измельчённые. Самым сложным из доступного были куриные яйца.
Зеркало показало нешуточный переполох в царском дворце. Рог уже лежал на столе у Владимира, и Северине стало жаль хмурого правителя. Только-только он пережил первое исчезновение сына и его возвращение с весьма своеобразной невестой, причём неизвестно, что из этого хуже, и тут — новая напасть. Северина нацарапала короткую записку, на которую поменяли подарок. Вряд ли это могло полностью его успокоить, но хоть что-то...
Рог оказался козлиным, что не добавляло воодушевления. Крупный, изящно загнутый, обрамлённый в серебро с чеканным узором и янтарём — красивая вещь, дорогой подарок.
— В нём что-то такое ощущается, я и не заметила поначалу, — признала Фиккарика. — Сила странная. Незнакомая. Жутковатая…
— Можно на источник живой воды взглянуть? — спросила Северина. — Кара сравнит.
— Отчего бы нет, — согласился Кощей.
Одно Горюнова могла сказать точно: ей бы не пришло в голову не то что пить эту воду, с ней даже рядом находиться было страшно. Не только потому, что Бессмертный выдал при входе в зал защитные намордники, чтобы не надышаться лишним.