ка. От этого было ещё страшнее.
Девушка добралась до лысого скального выступа, на котором не росло ничего яркого, спряталась за него и, держась за камень, опасливо выглянула.
Существо продолжало биться, разгоняя под водой непонятный тёмный туман, скрадывающий её очертания. Казалось, минула вечность, но на самом деле — едва ли больше минуты, когда стало понятно, что агония заканчивается, и только тогда Горюнова осознала: это были именно предсмертные конвульсии.
Наконец тварь затихла вовсе, и вокруг её головы начало стремительно расплываться тёмное пятно. Кощей выскочил из него ещё через пару мгновений, когда Северина уже немного осмелела и осторожно выбралась из-за укрытия. Путь наружу Бессмертный нашёл не через пасть, а проделал новый — сквозь голову твари. Огляделся, быстро нашёл взглядом Северину и уверенно поплыл к ней, в пути недовольно встряхивая металлической рукой и пытаясь избавиться от ошмётков рыбьей плоти, застрявших в механизме.
— Давай помогу! — поспешила к нему девушка.
— Ты не пострадала? — спросил он.
— Нет, только перепугалась. Давай, тебе же неудобно!
Но Кощей, не доверяя ей, сначала поймал за плечо и покрутил перед собой, внимательно осматривая. Она не противилась.
— Ничего себе, как ты её! — выдохнула Северина, поглядывая на медленно оседающую тушу и выуживая клочки белёсого мяса из сочленений механической руки. — Такое ощущение, что не в первый раз!
— Первый, — уверил он, — прежде на меня здесь никто не нападал. Но такая стратегия показалась оптимальной, в воде неудобно сражаться.
— Может, пора домой? Пока ещё кто-нибудь сожрать не попытался, — предложила Северина опасливо: тушей уже заинтересовались другие морские обитатели, привлечённые пролитой кровью.
— Да, ты права. Сейчас я…
— Убийца Великого змея! Убийца Великого змея! — прервали его странные низкие голоса.
Кощей отреагировал стремительно и ровно так, как повёл бы себя в этой ситуации Северьян: задвинул девушку себе за спину, удивительно ловко при этом держась в воде, и насторожённо встретил стекавшихся отовсюду местных жителей. Северина послушно ухватилась за его рубашку сзади, но на незнакомых существ посмотрела с интересом.
Выглядели они своеобразно и пугающе, но не настолько, как убитое Кощеем существо. Выше пояса или даже нижних рёбер в целом походили на людей, с немалыми отличиями конечно: кожа бледного голубоватого цвета, на голове вместо волос — длинный плавник, переходящий на спину, между пальцами — перепонки, а безносыми остренькими лицами с большущими тёмными глазами и широкими пастями только детей пугать. Ниже рёбер начиналось тело кальмара с длинными щупальцами — Северина таких на картинках видела, их в Тритретьем в море ловили. Говорили, что вкусные.
Местные жители выбирались из неведомых щелей, собирались вокруг, смешно отталкиваясь от воды кожистыми юбочками, растянутыми между щупалец, останавливались неподалёку, подобрав конечности, и не выглядели агрессивными, но попробуй пойми по рыбьей физиономии, что существо чувствует!
— Ты убил Великого змея! — выдвинулся вперёд один из них.
— Убил.
— Мы в неоплатном долгу перед тобой, великий воин, ты избавил нас от жестокого чудовища! — продолжил абориген неожиданно. — Дозволь нам чествовать тебя и устроить праздник, чтобы отблагодарить хотя бы такой малостью!
— Ух ты! — тихо ахнула рядом Северина и добавила себе под нос: — Жаль, надо спешить...
Кощей глянул на неё через плечо, чему-то усмехнулся и сказал:
— Мы с удовольствием примем ваше приглашение.
***
Северине Кощей сказал, что причин для спешки нет — несколько тысячелетий всё это терпело, потерпит и несколько дней. Разумное и правдоподобное объяснение, которое вполне убедило девушку. Только одно «но»: это была неправда.
Бессмертный понимал, что им движет страх. Он слишком много раз наблюдал это чувство у других, чтобы сейчас перепутать. Чем полнее собиралась головоломка его смерти, тем сильнее было это чувство и тем отчётливее сбоил в груди движитель. То ускоряясь, то замедляясь, то — вовсе пропуская удары, принося беспокойство и другие, более мимолётные и сложные, чувства, объяснить которые не получалось. Оставалось только отмахиваться и делать вид, что всё хорошо.
И принимать собственный непреходящий страх. Давать ему волю Кощей не собирался, но небольшая отсрочка виделась… приемлемой. Да и Северину разбирало любопытство, почему не пойти ей навстречу? Он сомневался, останется ли что-то от её воодушевления после своеобразного праздника, но пусть это будет её собственное впечатление.
Дорога и огромная светлая пещера с пронизанными тысячами ходов стенами и открывающей небо большой дырой наверху, в выступающей из воды скале, Горюновой понравились. Добирались они сюда с помощью местных, плавали те гораздо быстрее неповоротливых сухопутных жителей, поэтому по двое взяли гостей за руки и повлекли за собой. Руки у них были крепкие и холодные, когти — острые, но девушка не испытывала ни малейшего страха, а подобное катание её только развеселило.
Часть жителей «расселись» в многочисленных нишах, и креслами им служили либо невысокие каменные столбы, либо положенные на кучки камней плоские диски — вокруг них было очень удобно обвиться щупальцами. У гостей щупалец не было, но устроиться всё равно получилось, пусть и не настолько удобно.
Один из местных объявил причину сборища — избавление от Великого змея, который явно замучил весь этот город, — и народ искренне возликовал. Северина украдкой задала Кощею возникший ещё раньше вопрос, как она вообще может с ними разговаривать и понимать речь, на что получила краткий и ожидаемый ответ: всё дело в подвеске.
Когда жители немного успокоили собственные восторги после короткой праздничной речи, начались танцы или что-то очень похожее. Они пели на разные голоса, тянули отдельные ноты, и под водой это слышалось прекрасно. Вертелись, хватались щупальцами, изгибались, образовывали сложные фигуры — удивительный живой калейдоскоп, за которым Северина наблюдала, буквально открыв рот. Кощея мало трогали эти развлечения, зато смотреть на девушку и её восторг было приятно, и стоило потратить немного времени хотя бы ради этого.
Танцы и хоровое пение продолжались около часа, а потом начали разносить угощение, чем занималась молодёжь: мелкие спрутики носились как угорелые, спеша накормить старших. Почётным гостям пищу торжественно подносил один из взрослых. Началось всё ожидаемо и нестрашно, с рыбы. Отдельные кусочки, нанизанные на тонкие и длинные острые не то иглы, не то кости и обёрнутые водорослями; мелкие потрошёные рыбёшки, нанизанные так же; для гурманов — рыбины покрупнее и целиком.
Северина не смогла отказаться, взяла низку с кусочками. Опасливо покосилась на Кощея, который невозмутимо принялся это есть. Попыталась принюхаться.
— Это съедобно? — спросила осторожно.
— Это — да, — заверил тот. — Это просто сырая рыба.
— Ужас! — Девушка слегка побледнела. Покосилась на соседа, который острыми тонкими зубами увлечённо рвал крупную рыбину, вцепившись в неё когтями. — Боги, я на рыбу смотреть не смогу после этого! Как ты можешь есть эту сырую склизкую гадость?! Запечь бы… Со сметаной…
— Как ты себе это представляешь под водой? — спросил он с иронией и поменялся с девушкой шипами, вручив ей свой пустой. — Можешь сделать вид, что поела, — пояснил с лёгкой улыбкой.
Но настоящая склизкая гадость оказалась впереди, потому что опустевший шип заменили на бесформенный упругий комок чего-то дырчатого, похожего одновременно на изъеденный ветром камень и кусок теста.
— Это тоже надо есть? — с сомнением уточнила Северина.
— Не это, — уточнил Кощей. — Встряхни.
— И что будет? — спросила она, но послушалась.
После чего с визгом отбросила комок в сторону, а сама вцепилась в Бессмертного, спрятавшись за его плечо, благо сидели совсем рядом.
— Там что, многоножки?! — всхлипнула она, зажмурившись и уткнувшись лицом в одежду мужчины. Видеть, как вот это ест сосед-абориген, было выше её сил.
— Не совсем, но похоже.
— Мерзость какая...
— Икру ты тоже не хочешь попробовать? — осторожно предложил Кощей вскоре.
Северина осторожно выглянула, с подозрением осмотрела гладкий плоский камень, к которому липли несколько крупных, с кулак, бледно-розовых икринок. Аппетитным это не выглядело, но хотя бы не бегало по тарелке, не пыталось удрать и не вызывало тошноты. Девушка опасливо ткнула упругую слизистую поверхность пальцем.
— Крупная какая. А чья она? — Северина подняла взгляд на Кощея.
— Мне кажется, ты не хочешь знать ответ, — улыбнулся он, насмешливо приподняв брови.
Девушка покосилась на соседа, который над икрой как раз искренне блаженствовал, осмотрела остальное пиршество…
— Только не говори мне, что этоихикра! — простонала Горюнова и пару раз стукнулась лбом о твёрдое плечо мужчины. — Что, правда их?!
— Ты сказала не говорить.
— Как они могут поедать себе подобных?! — передёрнуло Северину.
— Это пустая икра, не оплодотворённая, из неё не могут вывестись личинки, — пояснил он спокойно. — Куриные яйца тебя не смущают, а это похоже. Она появляется в любом случае, зачем терять столько питательных веществ?
— Куриные, — повторила она с нажимом и добавила проникновенно: — Знаешь, я поняла, что уже напутешествовалась. Не так уж интересно на этих других Колёсах, лучше в книге такое прочитать. Когда мы уже пойдём домой?
— Потерпи немного, — Бессмертный ободряюще пожал её ладонь. — Скоро всё закончится, невежливо уходить с праздника в нашу честь.
— Так-то да, но… Ты слишком благовоспитанный для абсолютного зла, — проворчала Северина.
— Законы гостеприимства для всех едины, вспомни сказки, — улыбнулся он.
— Уел. Нет, не хочу про еду! — поёжилась она. — Надеюсь, это и правда скоро кончится.
Глава 9. Чаща глухая
Ушли они и правда довольно скоро. Праздник ещё не закончился, распался на отдельные радостные группки, танцующие и играющие во что-то непонятное, — но это и по родному дому было знакомо, там тоже всегда так заканчивались любые общие гулянья. Тут только богов не поминали — а может, и поминали, просто пришлые не заметили.