Снова пристроив окончательно уснувшую Северину на шкуры, чтобы не разбудить, он с неожиданным азартом включился в торг.
Горюнова спала и не знала, что буквально над её головой решается не только её судьба, но и всего Тридевятого царства, а может, и сотрудничества Второго и Третьего колеса.
Наглядная демонстрация показала, что зловредные железки могут быть полезны, в том числе — в руках местных жителей, что подтвердил один из воинов, с опаской и осторожностью повернувший заводной ключ — и вновь пробудивший устройство.
Сошлись на договоре о том, что Северина сделает ещё пару аналогичных приборов, желательно большего радиуса действия, а там постараются наладить обмен механических диковинок на блага этого мира. Какие — ещё предстояло договориться, но в это Кощей уже не полез.
Недостающую часть его смерти добыли буднично и без травм для дерева: пара талантливых заклинателей, у которых лучше всего был налажен контакт с нужным деревянным Братом, сами её достали, заставив древесные волокна расступиться.
Жаль, его помощница этого не видела, ей бы понравился фокус.
***
Проснувшись, Северина долго не могла понять, где она находится и как сюда попала. Спальню в кощеевом подземелье узнала быстро, а вот дальше память то буксовала, то выдавала очень странные картины, наверняка части сна. Не мог же Кощей на самом деле её поцеловать, правда! Для сна всё это отпечаталось в сознании слишком ярко, но…
Северина помнила, как они пришли на Второе колесо, как встретились там с местными, как договаривались и торговались. Потом её повели дожидаться Кощея в клетку из прутьев, а вот дальше действительность размывалась, и непонятно, в какой момент. Поцелуй — это было уже во сне или заснула она позже? В голове слегка шумело, вертелись обрывки частушек, и, наверное, после Кощея ей снился родной дом и какой-нибудь праздник там.
Вопрос, почему она так крепко уснула и как оказалась здесь? А часть смерти Кощеевой, они её получили? А как?
Именно любопытство выгнало из постели, а то Северина с удовольствием понежилась бы ещё: тело казалось тяжёлым, лень тянула к подушке.
То, что она была одета в прежний сарафан, разве что без обуви, подтверждало частичную правдивость воспоминаний и предположений. Её точно принёс Кощей. Но почему она не проснулась по дороге? И сколько времени прошло?
И приснился ли ей поцелуй?!
Наскоро обмывшись и сменив одежду, Северина отправилась на поиски хоть кого-то, способного ответить на вопросы, и наконец двинулась на запах тушёного мяса из кухни. Рассудив, что перед дальнейшими поисками полезно подкрепиться, а там, может, и Воля-Василиса что-нибудь расскажет, девушка посчитала это отличным решением. С ней не так тревожно встречаться, как с Кощеем. Причём неизвестно, в каком случае с последним тревожнее: если приснилось ей всё или если было взаправду?
В кухне неожиданно обнаружилась не только домовитая Сорок седьмая, но и её новоявленный муж. В паре царила идиллия: Северьян сидел на стуле, запрокинув голову, с очень страдальческим выражением лица, а Воля квохтала над ним, то прикладывая мокрое полотенце, то дуя, то просто бестолково хлопоча. Она явно не привыкла оказывать помощь побитым, а Северина отсюда видела: нос у братца свёрнут, а здоровенный фингал под заплывшим правым глазом сиял так, что фонарь ночью не нужен.
— Первый семейный скандал? — весело поинтересовалась Северина, приближаясь. — Чем ты его так, сковородкой? Это правильно, ему полезно, а то разбалуется.
— Поговори ещё! — мрачно буркнул брат. — Пьянь.
— Ну ничего себе начинается! — возмутилась она. — Будешь обзываться — я тебе нос не вправлю, так и ходи перекошенный. Кто бы говорил! А то ты на бровях ни разу не приходил после гулянок!
Северьян умолк, обиженно надувшись: крыть было нечем.
— С Кощеем он сцепился, глупенький, — созналась Воля — Тот прошлого дня тебя принёс, подумали сначала — беда случилась, а ты возьми да запой что-то прямо вот так, в полусне. Тут и хозяин наш добавил — мол, ничего с тобой не случилось, проспаться надо. В комнату унёс, дверь за собой запер, да и не появлялся до утра. Я уж пыталась Севушку утишить, но куда там, — она ласково погладила его по плечу, а Северьян только страдальчески скривился.
— Ага. И мой любезный братец подкараулил Кощея и решил его уму-разуму поучить? Нет бы с себя начал! Давай свой нос, горе моё…
Северину мучил стыд за вчерашнее — не перед братом, конечно, перед Бессмертным. Выходило, частушки не пригрезились, а те, что она помнила, были не самыми приличными, ближе к дразнилкам. Но это не странно, что за удовольствие в приличных частушках! Непонятно другое: отчего её так понесло и разморило? Не стала бы она хмельными медами упиваться в чужих краях, не дура.
Конечно, справедливости ради, не она Кощея поцеловала, не ей и маяться тревогами, но почему-то эта установка не работала. Всё равно нехорошо, если она озвучила адресату хотя бы половину того, что вертелось в голове. И Север пострадал, тоже неприятно. Конечно, он сам виноват, но не со злости ведь, от беспокойства.
Когда Северина привычным движением — наловчилась ещё в детстве, брат был не дурак подраться и носом страдал часто, не показываться же таким родителям! — вправила Северьяну повреждение, он, хотя и был готов, не сдержался от болезненного возгласа, ругнулся. Воля, опять запричитав сочувственно, приложила к переносице мокрое холодное полотенце, а от входа прозвучало насмешливое:
— От себя добавить решила? Не стоило, он и так уже понял, что погорячился.
— Наоборот, лечу. Доброе утро! — Северина решительно обернулась, чтобы взглянуть в глаза собственному смущению. — Что вчера случилось?!
— Местные пьют древесный сок, он действует на пришельцев с Третьего колеса как хмельные напитки, — пояснил Кощей. — Ты ещё не поела? — продолжил он. Лёгкая насмешливая улыбка быстро пропала, сменившись строгой сосредоточенностью. — Хочется поскорее закончить начатое.
В кухне тут же повисла тревожная, тяжёлая, так и хотелось сказать — похоронная тишина. Воля очнулась первой, поспешила предложить тарелки обоим, но Кощей жестом отказался.
— Тогда и я не буду, — поддержала Северина. Она уже сейчас понимала, что кусок в горло не полезет. — Кощей, а может, есть другой выход? — всё-таки не сдержалась она. — Ну вот сейчас ты держишься совершенно иначе, и зачем нужно…
— Начатое должно быть закончено, — оборвал он. — Так правильно. Я знаю. Северьян, вам с Волей лучше отправиться на поверхность. Я не думаю, что здесь всерьёз что-то изменится с моей смертью, но лучше перестраховаться.
Последовавшие за этим препирательства Северина не слушала. Понятно, чем всё закончится: Север откажется оставить её без присмотра, а Воля — побоится отправляться одна, без мужа, к которому только-только начала привыкать. Они довольно долго спорили, как лучше поступить, а Горюнова уныло сидела над тарелкой, и с каждой минутой ей становилось всё хуже, пока наконец не лопнуло терпение.
— Да ну вас всех к лешему! — резко поднялась она с места. — Кощей, где эта головоломка?
— В мастерской, — ответил он. Глядел при этом со странной тревогой и как будто хотел что-то спросить, но — не решился. А Северина не стала помогать.
Недостающую часть бросили в кошель к уже готовой сборке. Вяло шевельнулось любопытство — как на Втором колесе всё прошло в её отсутствие? — но задавать вопросы девушка не стала. Она чувствовала не только грусть и тоску, но ещё жгучую обиду. Да, это его право и его выбор, но… Почему так быстро? Почему эта проклятая головоломка собралась с такой поспешностью, словно их кто под локоть подталкивал? И она тоже дурочка, нет бы время потянуть, найти другой выход! Но ввязалась во все приключения разом, не задумываясь о том, чем всё это закончится…
Неужели — вот так? Его не станет, и всё из-за неё, а она даже не отважится спросить…
Она и садиться не стала, прекрасно понимая, что никакой работы не потребуется. Последняя часть стопора заняла своё место, и объёмная фигура в руке Северины вновь поплыла, складываясь, сжимаясь, изменяясь… Процесс занял с полминуты, и в результате в руке девушки оказалось нечто, больше всего похожее на очень сложный ключ. Крона дерева стала плоской резной головкой, всё остальное сложилось в затейливую многослойную коронку с бородкой на две стороны, а из хвостовика торчала, хищно поблёскивая, острая игла. Яйцо, казавшееся монолитным, просто растворилось в слоях металлического узора.
— Кажется, всё, — пробормотала она и отложила ключ на стол, борясь с желанием отбросить, словно он жёг руки.
— Он выглядит завершённым, — рассеянно заметил Кощей, попытался дотронуться — но пальцы скребнули по плохо оструганному дереву верстака, не коснувшись металла. — Да, я должен предупредить. На Втором колесе заинтересовались в отпугивателях грызлов. Когда вернёшься, обсуди со своим царём, он наверняка придумает, на что с ними меняться. Схема лежит в зеркальном зале, там же несколько переходных колец и схема для них, — говорил он спокойно и деловито, а Северина только морщилась и кивала, пропуская мимо ушей. — Я уверен, ты справишься. А с этим не стоит тянуть, — он кивнул на головоломку.
— Я хочу спросить, — всё-таки решилась Северина, пользуясь тем, что они пока что вдвоём: брат остался помогать Воле убрать со стола под честное слово, что без него к самому важному не перейдут. — Там, на Втором колесе. Мне показалось или ты правда меня поцеловал? — Под внимательным взглядом неестественно ярких глаз было не по себе.
— Правда, — спокойно подтвердил Кощей.
— Зачем?..
— Захотелось, — слабо улыбнулся он. — Подбодрить тебя, отвлечь. Узнать, каково это. Ты… странно на меня действуешь, — усмешка стала более явной, но тут же сменилась растерянной и недовольной гримасой, когда он потёр грудину.
— Что такое? Что-то не так? — заметила это Северина и ухватилась за ещё один вопрос — он казался менее сложным. — Ты постоянно трёшь рёбра.
— Ноет. Сбоит, — не стал отнекиваться Кощей. — Наверное, чувствует смерть.