Ей было маетно. Хотелось домой к привычным делам, руки тосковали по любимой работе, и даже ремонт чужих тарелочек уже не казался рутиной. Дома хорошо, там лето, солнце, речка, подружки — пусть неблизкие, но весёлые, а здесь Северина уже заскучала. Но недоговорённость с Кощеем тяготила. Хотелось поговорить, предложить отправиться с ними, только как? Да и зачем?..
В итоге девушка просто сбежала от этих сомнений в комнату, которую почти привыкла называть своей, под предлогом сборов. Хотя что там собирать-то? Пара сарафанов и те Волей подарены…
До комнаты добрела нога за ногу, а там села на край постели, растерянно озираясь по сторонам. Солнца не хватало, но всё же она будет скучать по этому месту. И даже эти несколько тряпок она не удосужилась собрать, так и сидела, не решаясь сдвинуться с места. Просидела бы, наверное, ещё дольше, до появления брата, но в комнату после короткого стука зашёл Кощей.
— Ты что тут делаешь? — искренне удивилась Северина, рассматривая его так, словно увидела впервые.
И правда — впервые, потому что только теперь сумела рассмотреть нового Кощея внимательно. Не так уж сильно он изменился, остался высоким, худощавым и рыжим. Лицо узкое, скуластое, яркие брови и яркие глаза — ни с кем не перепутать.
Но всё же он стал другим. Двигался иначе — металлический торс почти не гнулся, в отличие от человеческого, и прежняя механическая выверенность сменилась живой пластикой. Смотрел иначе: лицо ожило, и если раньше любое выражение, кроме гримасы спокойствия, словно требовало усилий, то теперь оно стало совершенно живым, подвижным. Вот и сейчас он очень легко, естественно и мягко улыбнулся в ответ.
Даже прежняя одежда смотрелась на нём как будто немного иначе. Точно лучше, а почему — Северине не хватило фантазии объяснить.
— Пришёл поговорить с тобой, — сказал он очевидное.
Приблизился, и Северина поднялась навстречу.
— О чём? — вымолвила робко, снова смущаясь, хотя — чего теперь-то!
А он молча и осторожно взял её руки в свои, нежно поцеловал пальцы, потом бережно прижал к груди, накрыл одной ладонью. Сердце стучало быстро и шумно — его или всё-таки её?
— Об этом. Я знаю название вещей и чувств, но чувствовать — странно… — проговорил задумчиво, невесомо огладил её щёку кончиками пальцев. — Это всегда так у людей?
— Как? — Северина растерянно хлопнула глазами.
— Остро. Тревожно. Не могу описать… — Улыбка получилась немного виноватой.
— Ты жалеешь, что решился?..
— Нет, — ответ последовал незамедлительно. — Потому что и жарко, и ярко… Хорошо. Я благодарен тебе за то, что подарила мне жизнь. И хочу провести её рядом с тобой.
— Ты уверен? Может, тебе нужно сначала освоиться, а все эти впечатления — с непривычки... — из одного только упрямства заспорила Северина.
— Я знаю названия чувств, — улыбка его стала насмешливой. — И этого — тоже. Я люблю тебя. И мне это нравится, и ничего не хочется с этим делать, и — плевать почему.
Ответа он дожидаться не стал, да и вопроса не задал, вместо всего этого поцеловал, и… Северина через пару мгновений согласилась: это куда лучше слов.
С планами на будущее, местом жительства, взаимоотношениями с миром — со всем этим нетрудно будет разобраться потом. Главное — вместе, и пока целоваться было гораздо важнее, чем думать о будущем.
Эпилог. Долго и счастливо
Преображение, конечно, ограничило способности Кощея, и управлять Мировым механизмом он больше не мог, но некоторые способности у него всё-таки остались, а именно — возможность иногда возвращаться на Ось и перемещаться на другие Колёса. Северина очень волновалась, получится ли у него жить на Третьем, или придётся городить огород и скакать туда-сюда, но нет, «приписан» он оказался правильно.
Учитывая невесть как накопившиеся запасы золота и каменьев, Кощей мог бы податься в цари и отстроить себе палаты каменные, но желания такого не возникло ни у него, ни у его зазнобы, да и бездельничать не хотелось. Тем более он неожиданно проявил себя отличным механиком, и работали супруги вместе весьма успешно, да и царь им благоволил, благодарный за налаженную торговлю со Вторым колесом. Поставили два дома рядом на выделенных царём наделах, Горюновы и Бессмертные, а там и свадьбу сыграли по осени.
Прежнее прозвище легко стало фамилией и скорее забавляло окружающих, чем пугало: в то, что Кощей Бессмертный — тот самый, никто не верил, кроме людей, отдельно посвящённых в тайну. Все только посмеивались, до чего родители удружили.
Тогда царь на них ещё не гневался.
Гневаться он должен был начать, по прикидкам Северины, сегодня, так что девушка благоразумно постаралась держаться как можно дальше от палат, совместив несколько полезных дел.
План мести Хладомиру, опекуну Воли, она лелеяла долго, но всё, что приходило в голову, казалось или недостаточным, или слишком кровожадным: всё же каким мерзавцем он ни был, а смерти не заслужил.
Небольшой урок он получил: все дары, преподнесённые Северьяном, вскоре превратились в угольки. То есть не превратились, конечно, а Север договорился с Кощеем и подменил их, но для Хладомира разница была несущественной. Только Северина не верила, что мужчина сделал правильные выводы, и наблюдения подтверждали правоту: он поносил «мерзкую ведьму» Волю на все лады, искренне полагая, что его не проучили, а обманули и предали.
Подходящая идея пришла давно, но то решиться не получалось, то выкроить время и всё подготовить, то повода подходящего… Тянулось всё почти год, и тянулось бы ещё дольше, если бы не Елисей.
Нет, к счастью, Северина его больше не интересовала, но… К счастью это было для неё и её мужа, а вот царь ворчал, что непутёвый сын не может найти себе хорошую девушку, пропадает где-то днями, и боги знают, где его носит…
Бессмертная, она же Горюнова, прямого отношения к пропажам Елисея не имела и богом точно не была, но прекрасно знала, где бродит непутёвое чадо, чем там занимается и чем это в итоге закономерно кончилось. Поэтому именно сегодня у неё нашлись время, желание и решимость сделать гадость человеку, которого она ни разу не видела, — лишь бы только удрать на весь день из дворца.
Сегодня Елисей должен был предъявить царю жену с ребёнком. Учитывая, что от первого знакомства с Фиккарикой тот отходил с месяц и решительно требовал «больше никогда», младший ребёнок проявил редкие для себя предусмотрительность и терпение вкупе с вполне привычным упрямством. Встречаться с Карой он продолжил, тут Кощей со своим подарком помог, а сегодня стало понятно, что дальше прятаться возможности нет: оказалось, что на них обоих перестало действовать ограничение по времени нахождения на другом Колесе.
Романтичная Воля считала, что дело в силе настоящей любви и, немножко, общем ребёнке, более практичная Северина — списывала на побочный эффект волшебной вещицы и полагала его временным, а точно, опять же, могли сказать только боги, которые не спешили навещать своих внуков.
Одного это всё не отменяло: находиться вблизи царя в момент знакомства было рискованно, так что Северина отправилась мстить, прихватив с собой жертву тирана, то есть Волю. Та не рвалась никому припоминать старые грехи и очень сомневалась, кто в этом случае больший тиран, но спорить не любила и решила, что проще послушаться.
Основную ставку Северина благоразумно делала не на подругу и родственницу, её она вообще решила оставить на безопасном расстоянии для наблюдения. Организацию мести должна была обеспечить шапка-невидимка, найденная в закромах Кощея.
Сегодня всё совпало удачно, в деревеньке был какой-то праздник. Некоторое время понаблюдав и убедившись, что люди достаточно увлечены весельем, чтобы не очень-то смотреть по сторонам, Северина пошла на дело.
Сложнее всего было, конечно, подсунуть рог с напитком кому надо, а потом так же незаметно удрать, без праздника это могло и не получиться. А так — вышло на ура. Никто поначалу даже не заметил, что одним гуляющим стало меньше, и сам он некоторое время сидел молча и неподвижно, осоловевший и ошарашенный.
Когда завизжала, сообразив, что случилось, какая-то женщина, видевшая превращение, Северина успела выбраться из толпы.
— А это не слишком жестоко? — всё-таки спросила Воля некоторое время спустя, когда они уже вдвоём наблюдали за поднявшимся переполохом.
— Совершенно справедливо! — уверенно возразила Северина. — Облик наконец пришёл в равновесие с сутью. Какой из него здоровенный вонючий козёл всё-таки получился, не то что из Елисея...
— Но если его решат убить? В жертву принести?
— Так ему и надо, заслужил. Как тебя Карачуну отдавать — так это он сразу готов, а тут ты его жалеешь!
— Всё равно, — упрямо возразила Воля. — Ты обещала, что он не умрёт!
— Ну ладно, понаблюдаем. Если дойдёт до чего-нибудь дурного, Кощея подошлём с мёртвой водой, — сдалась Северина, умолчав об их экспериментах и неоднозначности подобного вывода: совершенно не обязательно мёртвая вода вернёт ему человеческий облик, а не упокоит окончательно. Зачем лишний раз тревожить беременную невестку? — Пойдём ягод наберём? Зря, что ли, в такую даль тащились!
Ягод они набрали от души, слишком уж не хотелось спешить с возвращением, но и после Бессмертная пару дней старалась не показываться на глаза царю. Он, конечно, высказал всё, что мог, Кощею и как будто поостыл, но бережёного боги берегут.
А козла они через недельку расколдовали. Явившийся под видом волхва Бессмертный растолковал, что боги прогневались за человеческие жертвы и обиды сироткам. Хладомиру повезло, мёртвая и живая вода подействовали так же, как на Елисея, а жители как будто даже выводы сделали. Надолго ли — неизвестно, но Северину успокаивало то, что волшебный рог всегда наготове.