— Артур, пожалуйста, не надо. Мне страшно. Пожалуйста, не оборачивайся, — прошептала я.
— Лейла, — тихо простонал он и задышал глубже.
Я сжала его из всех сил. В бок больно впивался подлокотник, а в шею — ремень, но это не имело значения. Артур открыл полные боли глаза и поцеловал меня. Я ответила. Гладила его по спине, волосам, плечам.
— Всё хорошо. Ты справился. У тебя получилось. Ты сдержался. Я тобой горжусь, — шептала я. — Ты мой самый нужный, самый лучший.
Он и правда стал прежним. Отдышался, погладил по щеке и повернулся лицом к дороге. Зло улыбнулся, включил поворотник, посмотрел в зеркало заднего вида и резко тронулся. Шины шлифанули обочину. Машина рванула с места и встроилась в поток.
— Что это было?
— Провокация.
— Но как они…?
— Не знаю. Наверное, очередная Печать. Только теперь не против ведьм, а против нас. Значит, они тоже времени зря не теряли. Это что-то новенькое. Ничего. Мы ещё посмотрим, во что это выльется, — процедил он. — И Лейла, никогда не говори, что тебе страшно, если не хочешь, чтобы я обернулся. Потребность тебя защищать, наоборот, толкает принять боевую ипостась и прибить всех, кто тебя напугал.
— Извини… я не знала.
— Всё остальное ты сделала правильно, просто идеально. Твой запах успокаивает, твой голос помогает сдержаться. В боевой ипостаси я, конечно, не глухой, но мысли по-другому текут. И речь воспринимается иначе. Если что, говори короткими отдельными словами. Лучше простыми.
Он набрал на дисплее номер. Раздались гудки, потом послышался заспанный голос.
— Тимур, общая тревога, в город лучше не соваться. Ведьмаки наколдовали какой-то дряни, я чуть спонтанно не обернулся прямо в машине на дороге. Предупреди всех.
— Но как? — встревожился собеседник.
— Видимо, не прошли даром эксперименты над Евстигнеем. У кого с выдержкой плохо — в город не пускать. Всё, отбой.
Следом он предупредил Игоря, который с проблемой уже справился, и Давида, который пока ничего не почуял. Они с Тимеей недавно отъехали от дома.
Мы уже ехали недалеко от здания Трибунала, когда накатила вторая волна. На этот раз Артур сжал челюсти и продолжил вести машину. Я ласково гладила его по плечу и уговаривала потерпеть. Когда прибыли на место, из машины он буквально вылетел. Ни разу не видела его настолько злым.
Следом с визгом оттормозился Игорь. Вывалился из машины в порванной по швам куртке и с яростью огляделся. Компания ведьмаков, шедших к крыльцу, гнусно загоготала. Игорь замер, распрямив плечи, принюхался, а потом громко прорычал:
— Я запомнил запахи, однажды повеселимся вместе.
Насмешливые улыбки превратились в оскалы. Ведьмаки вроде и пытались уйти с достоинством, но давку в дверях всё равно устроили.
Мадина с Эльвирой вышли из машины.
— Что же сегодня будет? — прижала пальцы к щекам Эльвира.
— Всё то же самое, нет смысла тянуть.
Артур распахнул двери, и нас поглотило здание Трибунала.
Внутри было на редкость ведьмачно.
Оборотни явно задерживались. Невозмутимый Михаил Натанович, негодующий следователь Роров, старейшины с плотно сжатыми губами и тяжёлыми взглядами. Евстигней опоздал, как и Давид с Тимеей. Но оба оборотня-судьи ещё не появились, поэтому заседание пока не начиналось. Ведьмаки торжествовали, ведьмы удивлённо вертели головами.
— И стоило назначать заседание на семь утра, если сами опаздывают, — проворчала Шустова, оглядывая пустые скамьи со стороны обвинения. — Или случилось что-то?
— Случилось, — грохнул Роров. — Мы просим прощения за задержку, через десять минут все будут на местах.
И правда, вскоре двери распахнулись, и к нам присоединились остальные оборотни. Взлохмаченные, местами в подранной одежде и наэлектризованные бешеной злобой.
Когда все расселись, слово взял Роров.
— Сегодня над городом развёрнуто неизвестное нам колдовство, побуждающее обернуться. Мы считаем, что такая форма воздействия недопустима, ибо толкает нас на прямое нарушение Соглашения.
— Подтверждаю, — согласился первый судья.
— И я, — кивнул второй.
Надо узнать их имена. Кажется, они из числа старейшин, а я пока не со всеми знакома.
— И что вы предлагаете делать? — оглянулась на них ведьма-судья.
— Зафиксировать, что все три дня заседания производятся воздействия сначала на ведьм, а потом на оборотней. Думаю, что для всех в зале очевидно, чьих рук это дело. Вопрос в том, как на это отреагируете вы, ведь именно ваш голос требуется для коллегиального большинства, госпожа Шустова, — спокойно ответил сидящий рядом с ней оборотень.
— Предлагаю вынести последнее предупреждение. Если в следующие дни кто-то почувствует хоть малейшее воздействие, суд будет вынужден допускать на заседания ведьмаков только после лишения силы. В профилактических целях.
По залу прокатился ропот, но всё быстро стихло.
— Что ж, все предупреждены, нет смысла задерживать заседание ещё сильнее. Начинайте, — повелительно махнула рукой Шустова.
А ведь я так ничего про неё не узнала. Возможно, стоило ею поинтересоваться.
Глаза зацепились за знакомое лицо среди ведьм. Внутри болезненно кольнуло узнавание, я приподнялась навстречу маме и лишь спустя несколько мгновений поняла, что это просто кто-то до слёз похожий на неё. Кто-то из Аглаевых. На меня эта ведьма не смотрела, и я села на место, отвернувшись. Мамино лицо на чужой ведьме — то ещё испытание для нервов.
Следователь-ведьмак тем временем уже излагал повестку. Речь шла о том, что наши с девочками следы обнаружили только в темнице, на лестнице и в вестибюле. Он так же упомянул, что Арские обвиняют нас в хищении ста тысяч рублей, которые лежали на комоде.
Все же хранят на комоде по сто тысяч рублей, перевязанные резиночкой, когда в доме толпа гостей? Вот и они хранят. Совершенно естественное дело. В общем, эти-то деньги мы и подрезали у уважаемых людей. А ещё спёрли накопитель и антикварную ручку, лежащую рядом. Видимо, чтобы накопить и написать список, чего мы ещё планируем скоммуниздить. Я слушала вполуха. Во-первых, уже знала. Во-вторых, не хотела давать эмоциональный отклик. Этот гадкий процесс планомерно расшатывал психику, но я этого больше не позволю. Может, опыта у меня не очень много, но есть сила воли, выдержка и близкие люди на расстоянии вытянутой руки. Вот на том и продержусь.
Первым на допрос вызвали Блевота. Грибальский пружинисто поднялся с места и одарил всех улыбкой маньяка. Глаза горели, хвост задорно торчал, острые зубы блеснули белым между ярко-вишнёвых губ.
— Представьтесь, пожалуйста, — мурлыкнул он, любовно глядя на Блевота.
Меня аж передёрнуло. Роскомнадзор запрещает мужикам так друг на друга смотреть.
— Влевод Аресович Арский, — важно ответил Блевот.
— Скажите, при каких обстоятельствах ведьмы Рамазановы, Абдулина и Яхно попали в поместье Ивсоревых.
— Мы планировали праздновать окончание обучения в школе ведьмачества. Они чуток выпили и поехали с нами. Мы переправились пентаграммой из Стамбула в Питер, вот и вся история. Ни на каком этапе ведьмы не сопротивлялись, не возражали и не просили их отпустить. Даю Слово Ведьмака.
Его слова ударили наотмашь. У меня даже дыхание из груди выбило от этой наглой правды. Мы были парализованы, а девочки и вовсе без сознания! Как мы могли сопротивляться или возражать⁈
— И что же случилось дальше?
— Мы прибыли в поместье, куда нас любезно пригласил Жиар. Мы расселили девочек по комнатам, чтобы они немного отдохнули, а сами отправились наверх. Планировали большую секс-вечеринку в стиле БДСМ. А мы отдыхали, пока девочки набирались сил и фантазий, — Блевот оскалился, обернулся на меня и подмигнул.
Артур утробно зарычал.
— А как же неинициированные ведьмы?
— Знаете, как говорят: у любой неинициированной ведьмы есть ещё как минимум два инициированных природой отверстия, — хохотнул Арский.
Зачем же он так себя ведёт, неужели хочет ещё одной дуэли? Или это ответный выпад за вчерашнее?
Артур сжал мою руку до боли. Он смотрел на Блевота не мигая, пристально и страшно. Я погладила его ладонь другой рукой, и хватка ослабла. Но тяжёлого, уничтожающего взора с Блевота он не сводил. Ведьмак на секунду обернулся, и улыбка сползла с толстых губ.
Грибальский продолжил.
— А что произошло дальше?
— Пока мы спали, девочки раскурочили двери, украли деньги и ушли. Можно подумать, если бы их действительно держали в плену, то оставили бы в незапертых камерах. Да это просто антураж для игр! Знаете, чтобы огонька добавить. Вот им надоело, они ушли, и ещё наше прихватили. Бесстыдницы!
— Спасибо, вопросов больше не имею, — улыбнулся Грибальский и сел на своё место.
Михаил Натанович, в отличие от остальных оборотней, сегодня выглядел так же опрятно и сухо, как обычно. Он посмотрел на Блевота так, как смотрит биолог на глиста — со сдержанным академическим интересом.
— Итак, Влевод Аресович, могли бы вы пояснить, как в вашу историю вписывается пленение Евстигнея?
— Я никакого Евстигнея не видел и не знаю, поэтому ответ — никак. Я его на этом процессе первый раз увидел.
— Но ведьмы выбирались из поместья вместе с ним, с этим согласна даже защищающаяся сторона.
— Согласна и согласна, — пожал плечами Блевот. — Я всей ситуации не знаю, рассказываю только то, что видел своими глазами. Ведьмы с нами поехали без возражений, пригласила их от нашего имени Саша. А уж почему они так поступили, теперь и не скажут. Придумали свои обвинения, и правды от них уже не добиться.
— А Саша — это их бывшая подруга, Хабарова?
— Да, она. Возлюбленная Жиара.
— И где же эти влюблённые? Всем интересно послушать их показания.
— Отдыхают, наверное, где-то, где не ловит связь. Иначе давно бы уже примчались сюда, — уверенно ответил Влевод. — Мало ли диких уголков на планете? Сами понимаете, нам, ведьмакам, требуется единение с природой.
— А Эрлен Орвеев?
— Понятия не имею, где он. Птица такого ранга передо мной не отчитывается, — насмешливо улыбнулся Блевот.