— Да, она вас защитила, но вы же понимаете, что этим дело не кончится? Убедите её прогнуться. Пусть покажет Арскому, что она сдалась, — настаивал голос.
— Боюсь, что этим дело уже не закончится, — встревоженно прошептала Эльвира.
С кем же она говорит? Догадка вертелась где-то совсем рядом, но ускользала под наплывами головной боли.
— Тогда сделай, чтобы закончилось, Тимея! Ты взрослая ведьма, должна уметь справиться с десятком безмозглых подростков! — чуть повысила голос собеседница, и он зазвенел в голове с такой силой, что захотелось прижать руки к ушам…
Но я смогла лишь дёрнуться. Тело не слушалось.
— Перед последним ударом Арский перекинул всю защиту круга на себя. Если бы мы отразили копьё, он-то, может, и выжил бы, но остальные погибли бы все. Однако это видела только я, другие ещё не умеют работать с энергетическими оболочками на таком уровне, чтобы видеть подобные детали.
— В таком случае его команда поддержки останется при нём, ничего им не докажешь. Тимея, девочка моя, ты же знаешь, что враждовать с ведьмаками бесполезно. И знаешь, чем это заканчивается для тех, кто пытается.
— Она не понимает! Лейла всё меряет мерками человеческого мира! — раздражённо кинула Саша.
— И скажи ей за это спасибо! Если бы она нас не прикрыла — не факт, что мы бы сейчас с тобой беседовали. Не припомню, чтобы среди ведьм было обычным делом грудью вставать на защиту круга, — бросила Тимея.
— Если бы не она, то ничего бы такого с нами не было! — воскликнула Саша.
— С тобой, может, и не было бы, а со мной — не знаю! — вскинулась Тимея. — Я тоже не собиралась терпеть издевательства от сопливых недомерков. А у Арского, небось, в заду свербело применить Разящее копьё и посмотреть, что будет. Ты видела их, когда Лейла упала? У Жиара чуть ширинка не лопнула! Арский так вообще был в экстазе. Ведь они были уверены, что Лейла мертва. Теперь включай голову. И ещё: ты видела, какими глазами на них смотрит Маира?
— Какими — влюблёнными? — буркнула Саша.
— Затравленными. Она уже сто раз пожалела, что с ними связалась. Уверена, что аппетиты у этих пятерых огромные, а вот тормозов нет совсем. У меня есть приятельница, которая полгода была любовницей папаши Жиара. Она сожгла себе лицо, чтобы тот её списал со счетов. Страшных баб они не любят. То, что происходит у них в семье, ты не увидишь в самой грязной порнухе. Например, как тебе идея наделать ножичком в теле женщины новых отверстий и пользоваться ими вместо трёх привычных? Как тебе вариант, душить её и наслаждаться предсмертными конвульсиями, потому что мышцы в такой момент особенно туго сжимаются? Мне продолжить, или ты врубилась наконец⁈ — рявкнула Тимея.
— Но если это так, почему твоя приятельница не заявила? — судя по голосу, Саша не слишком-то поверила.
— Та потому, что она одна не пойдёт против их клана, а они чертовски осторожны. И её отпустили только по одной причине — точно знали, что она ничего против них не сделает, характер не тот. И потому что они берут только таких, за кого вступиться некому. Одиночек, бездарок, слабеньких ведьмочек из людей. Так что молись, Сашенька, всем богам за то, что ты сейчас по эту сторону баррикад. Насколько я помню, мать у тебя полукровка, а бабки и вовсе уже нет в живых. Зато личико парадное. Ещё неизвестно, как бы всё обернулось, если бы не Лейла.
— Была бы любовницей чьей-то, вот и всё, — насупилась Саша.
— Что-то не помню, чтобы они тебя до появления Лейлы сильно привечали, — раздался тихий голос Эльвиры. — В любом случае, девочки, поздно искать виноватых. Карты розданы, партия началась. Боюсь, по отдельности нам уже точно не выжить.
— Эльвирушка, поговори с матерью… Быть может, вступится она за вас с Мадиной?
— За меня скорее оборотни вступятся, Надежда, — горько ответила Эльвира. Так вот чей это голос! — Мы не просто так тут сидим, каждая изгой по-своему. И я лично Лейле благодарна, потому что до её появления я вообще боялась думать о завтрашнем дне. А сейчас я злюсь. И вы не представляете, насколько сильно мне это нравится. Злиться, а не иссыхать внутренне от отчаяния и безысходности. Игорь передал для Мадины и меня защитные артефакты. Не такие, конечно, как у Лейлы, но семья-то не дала никаких вовсе.
— И что нам теперь — дружно лечь под оборотней? Чем это лучше? — воскликнула Саша, и раздался скрип стула, а затем нервные шаги. — Получается, что вы с Мадиной под охраной оборотней, Тимея имеет связи, у одной только меня за спиной маленькие сёстры и больной отец. Мне-то что делать⁈
— Просить защиты у оборотней, почему нет? — предложила Тимея. — Артур вожак, для Лейлы он очень многое готов сделать. Почему бы не попробовать?
— Потому что в таком случае я сразу перейду в разряд псовых шлюх! — с отчаянием воскликнула Саша, и её крик болезненным резонансом зазвенел в голове.
— А сейчас ты в каком разряде? — со злым весельем поинтересовалась Тимея. — Найдёшь себе хорошего человека, будешь с ним счастлива. Сначала с одним, потом с другим, и так раз десять. Поэтому, зайка моя, от полукровок и рождаются полукровки. Я тебе по секрету скажу: чтобы самый завалященький ведьмак до тебя снизошёл, тебе ещё ой как придётся постараться. Поверь моему опыту. Думаешь, почему я сижу в Новгороде, нанимаю таких же полукровок и не отсвечиваю? Да потому что не стоит к моей двери очередь из родовитых ведьмаков! И никогда стоять не будет! И на отношения с ними я могу не рассчитывать, да мне даже Таверий отказал, хотя с таким в постель лечь даже пьяная не каждая решится.
— Зачем он тебе сдался? — полюбопытствовала Надежда.
— Дочку хочу, одарённую, — глухо ответила Тимея.
— А если мальчик? — спросила Мадина.
— Та есть определённые травки, чтобы дочка получилась, — хмыкнула Тимея. — В общем, хочешь дочку одарённую — ложись под урода.
— Законы генетики не отменить — вырождаются ведьмаки, с каждым поколением всё страшнее и страшнее становятся, — спокойно сказала Надежда. — Уж мне есть с чем сравнить. Но им на это плевать, до тех пор пока колдовскую мощь могут наращивать. А сила от близкого скрещивания только возрастает. Вот и результат. Имеем то, что имеем. Им бы, по-хорошему, к ведьмам из людей бегать, кровь разбавлять, но они, напротив, только усугубляют ситуацию. И уж сколько им про эту проблему говорили — они её в упор видеть отказываются. Устраивает их всё.
Я медленно попыталась разомкнуть веки, но всё тело по-прежнему было налито свинцом. От усилия аж устала. Нормально вообще?
— И что дальше делать будем? — примирительно спросила Саша.
— Выживать, бороться, держаться друг за друга, — твёрдо ответила Тимея. — Хорошо бы ещё знать, что там у них творится и что они планируют… Эх, поговорить бы с Маирой. Ивовы неплохо держатся, а вот она последнюю неделю сама не своя. И в круге повисла. Что-то там нечисто, знать бы что…
— Вряд ли она поделится, — с сомнением протянула Эльвира.
— А что, если её разговорить? Напоить настоечкой, чтобы язык развязался… — протянула Саша.
— Подленько, конечно, но в крайнем случае можно попробовать, — ответила Тимея. — Терять-то нечего. Пойду-ка я по лазарету прогуляюсь, посмотрю, кого куда определили.
— Тимеюшка, давай лучше я схожу. Не расскажет тебе Маира ничего, а вот со мной авось и поделится, — раздался голос Надежды. — Обещала я прабабке твоей приглядывать за тобой, бедовой, но вечно ты головой лезешь в любую гильотину. Мало тебе угрозы лишения дара, ты и тут в школе неприятностей себе отхватила вместо того, чтобы тихонько отсидеться и экзамен сдать.
— Хорошо, Надежда. Может, так и будет лучше, — на удивление покладисто согласилась Тимея. — И спасибо вам. И за Лейлу, и за доброту, и за помощь.
После того как скрипнула и закрылась дверь, воцарилась тишина.
Утомлённая, я снова уснула, чтобы очнуться ночью во вполне сносном состоянии. По крайней мере, тело слушалось, голова хоть и гудела, но терпимо.
Вокруг было тихо, рядом спала Тимея, вытянувшись на ряде составленных стульев и трогательно сложив ладошки под щёку. Чёрные волосы свисали почти до самого пола. На неё я смотрела с нежностью. Вроде и годится мне в матери, а чувствуется настоящей боевой подругой.
Я покашляла, но она не проснулась. Пить хотелось ужасно, артефакт тянул на себя силы, а в черепной коробке поселился жирный и очень наглый комар, который не только звенел, но иногда ещё и матерился по-матросски. Ну до чего ж невоспитанное насекомое!
Тимею пришлось пнуть. Вернее, пнуть я попыталась, а вышло просто ногой чуть дотронуться, на что моя ночная сиделка лишь недовольно засопела и устроилась поудобнее.
— Тимея…
Попробовала позвать, но горло так пересохло, словно я до этого ела песок стаканами. Неимоверным усилием воли, буквально цепляясь зубами за воздух, я поднялась с кровати и на шатающихся ногах дошла до тумбочки с бутылкой. Открытая и надпитая, она явно принадлежала кому-то из девочек, но меня сейчас такими мелочами было не смутить. Присосавшись, я влила в себя пол-литра, как в сухую землю. Туалет нашла только со второй попытки. Набрала воды в бутылку из-под крана, уселась на фаянсового друга и предалась простым жизненным удовольствиям.
Пила маленькими глотками, чтобы не только нахлестаться воды, но и утолить неуёмную жажду. Когда мысли более-менее пришли в порядок, я поняла, что не звонила сегодня Артуру. Надеюсь, что в беспамятстве я провалялась один день, а не два. Но в любом случае выйти на связь нужно срочно.
К счастью, рюкзак нашёлся в палате.
Включив телефон, я выяснила, что время три часа ночи, а у меня семь сообщений о звонках.
Пока я раздумывала писать или звонить, телефон сам завибрировал в руках.
— Алло, — сипло выдавила я.
— Лейла, что случилось?
— Артур, я жива, всё хорошо. Но горло саднит, не могу говорить. Давай лучше спишемся?
— Хорошо. Жду сообщения.
Пришлось писать обо всём произошедшем. Головная боль сначала мягко мазнула затылок, затем чуть сдавила виски, а после навалилась с такой силой, что пришлось закрыть глаза и считать вдохи-выдохи. Артуру написала, что позвоню завтра.