— Именно это и значит. Я жду своих сородичей. Это сложная работа: одному мне не справиться — мы будем творить Реальность-сплав вчетвером.
При этих словах фантома Селиана испытала странное облегчение. «Что ни говори, а беседовать с всемогущей Сущностью несколько… гм… некомфортно» — подумала она.
— Всемогущих не бывает, — тут же отозвался призрак. — Кажется, я ответил на все три вопроса Звёздной Королевы. Однако, — он внимательно посмотрел на Эн-Риэнанту, — тебя ведь интересует и ещё кое-что?
— Интересует, — с достоинством ответила та. — Но сначала я хочу спросить тебя вот о чём: что происходит с Первичными Матрицами при разделении Реальностей?
— Они тоже делятся — у каждого Носителя Разума после раздваивания Мира, где он обитал, появляется копия в Мире новосотворённом.
— Но ведь Души неделимы! — возразила Селиана. — Это же одна из аксиом!
— Взгляды на суть вещей и явлений меняются по мере расширения знаний. Учёные Юных считают, что Мироздание состоит из первокирпичиков-атомов, которые неделимы. Но потом выясняется, что атомы делятся — они состоят из частиц, которые, в свою очередь, тоже делятся. Первичные Матрицы при определённых условиях могут разделяться — точнее, это не совсем деление, а скорее появление зеркальных копий, обладающих рядом отличий от оригиналов. И в Тонком Мире Души не просто ждут воплощения — они взаимодействуют между собой, и процесс этот сложен и многообразен. Зачем говорить о каких-то незыблемых аксиомах, если вы сами были свидетелями обратного? Вспомните историю жрицы Танит, появление двух пар Разыскиваемых и неполноту Матриц Натэны и Эндара. Души делятся, и они могут существовать одновременно в нескольких измерениях. Юные интуитивно об этом догадываются: выражение «оставил частицу души» — не просто красивая фигура речи. Скажу вам больше, Хранительницы, — Древний посмотрел на обеих эскинь.
— У вас считается редким счастьем найти свою половину, так? А вы не задумывались, что половина — это часть того, что некогда было целым? У вас, Эн-Риэнанта и Гард, и у вас, Селиана и Грольф, был когда-то общий реинкарнационный предок — давно, может быть, ещё в те времена, когда мы бились на Дорогах Миров с Чуждыми. И спустя миллионы лет, после тысяч воплощений, две половинки некогда разделившейся Души встретились снова. Делятся Реальности, и делятся Первичные Матрицы, и в том Мире-сплаве, который должен родиться, сойдутся многие дороги, и встретятся фрагменты Душ, и займут свои места, — торжественно произнёс фантом. — Я сказал то, что хотел сказать, и сказал достаточно. Остальное — сами.
— Подожди, Древний, — торопливо проговорила Эн-Риэнанта, подозревая, что фантом намерен исчезнуть. — Мы, эски-Маги Пяти Доменов, благодарны тебе за то, что ты поделился с нами наивысшей ценностью Носителей Разума — мудростью. Картина Мироздания стала для нас понятней. Ты ответил на четыре моих вопроса, позволь же каждому из оставшихся троих задать тебе ещё по одному вопросу и получить на них ответы. Семь — это наше число.
— Спрашивайте. Я отвечу.
— Я Соправитель Объединения, — начал Гард, — но я Искатель. И я спрашиваю тебя: что такое есть Слепые Силы?
— Противовес нам — Вечнотворящему. Проще говоря, Дьявол всех религий всех Юных Рас. Проявление Закона Равновесия на нашем уровне. Тебе понятен мой ответ?
Янтарный Ярл молча кивнул, и тогда Грольф задал свой вопрос:
— Ты сказал, что вы, Древние, бессмертны и двуедины — у вас нет Инь-Янь различий. Значит ли это, что вы застыли в равновесии — не уходите и не обновляетесь?
— Мы бессмертны — в обычном смысле слова, как я и говорил. Мы не воспроизводим себе подобных — мы поднялись выше мира плотной материи и страстей. Но всё движется, и всё изменяется — абсолютного покоя нет в Познаваемой Вселенной, нет и вне её. Те из нас, которые достигли самой вершины, не задерживаются там, наверху, — головокружения от понимания всего не выдерживает ни один Разум. Всё — это слишком много, как сказала Селиана Мудрая, и она была права. И Постигшие Суть рассыпаются, порождая мириады Первичных Матриц, возвращающихся в Круговорот, и всё начинается сначала. А на смену им в лоно Вечнотворящего приходят новые совершенные Души, достойные стать Древними.
— Так вот оно что… — пробормотала Селиана. — Волны Слияния Серебряных…
— И они тоже. Но не только они. Иногда мы сами призываем к себе тех, кого считаем готовыми принять наше Предназначение, которое у нас тоже есть, — как и у вас, Маги-эски. Например, ты, Глава Синклита, и ты, Звёздная Королева, достойны стать Древними.
Фантом произнёс эти слова бесстрастно, однако обе Магини почувствовали себя не слишком уютно: среди тёплого дня Ключевого Мира на них дохнуло леденящим холодом звёздных бездн.
— И в дополнение к ответу на вопрос, заданный Гардом, — сказал призрак, не обращая внимания на замешательство Хранительниц. — Слепые Силы тоже не застыли в равновесии. Перегруженные Злом рассыпаются и растворяются в Хаосе, а на смену им приходят другие — тоже совершенные, только со знаком минус. Дороги Миров ведут как вверх, так и вниз — вы должны это знать, Маги. Совсем недавно из Мира-копии Третьей Слепые Силы забрали к себе одну очень совершенную Душу, искренне предавшуюся Тьме. Зато в Мире-оригинале Первичная Матрица, некогда побывавшая Чёрным Магом-Разрушителем, сумела вернуться на путь Света. Она стала Вестницей и дала Миру Третьей шанс выжить. И мы, Древние, тоже обязаны помочь ему выжить.
— Но ведь вы делаете это не только ради обитателей этого Мира, — сказала Селиана, пристально глядя на Древнего. — И не ради нас, эсков, ты поделился с нами сокровенными знаниями. Я права? Это мой вопрос, на который я хочу получить ответ.
— Тебя заслуженно зовут «Мудрой», — произнёс призрак. — Да, есть и другая причина. Хаос наступает — вы наверняка уже знает о гигантском Провале, появившемся во Вселенной за миллиард световых лет отсюда. Грядёт великая битва, которая может стать последней для этой Плоскости Бытия. Нам нужны бойцы, а Знание — это самое сильное оружие. И поэтому Реальность-сплав должна стать домом для нового племени белых эсков, а вы, Хранители, подниметесь на новую ступень и сможете встать рядом с нами в этой грядущей битве.
Маги молчали, и вдруг Эн-Риэнанта спросила негромко:
— Вы поднялись над страстями — вы счастливы?
— Я ответил на четыре твои вопроса, Звёздная Королева, и на три вопроса, заданных мне остальными. Этот вопрос уже лишний, и на него я отвечать не буду. Прощайте.
С этими словами фантом мгновенно исчез. Исчезло и сотворённое им ложекресло, и только несимметричность расположения четырёх оставшихся кресел — между ложекреслами Эн-Риэнанты и Гарда осталось свободное пространство — напоминала о том, что здесь только что стояло пятое.
— Уф… — Грольф шумно выдохнул, извлёк из пустоты чашу с вином и жадно припал к ней. — От таких откровений голова кругом…
— Обрести божественную мощь, — медленно произнесла Селиана, — это заманчиво.
— И встать в ряды легионов Вечнотворящего, — добавила Эн-Риэнанта, — это высокая честь. Вот только…
— Что только? — живо спросил Грольф, успевший осушить чашу до дна.
— Мне больше нравится такой порядок вещей, — пояснила Королева, с улыбкой глядя на своего мужа, — при котором мы с Гардом, являясь одним целым, сохраняем в то же время кое-какие индивидуальные особенности и Янь-Инь-различия — это делает наше единение более многогранным. Древний не ответил на мой последний вопрос — это наводит на мысль, что в своём предпочтении я права.
Этот сон был странен и наполнен смутными видениями.
Человека несло по волнам времени и пространства, швыряя как щепку в бушующем океане. Он летел вверх сквозь Первородную Тьму навстречу прокалывающим мрак остриям звёзд и падал вниз, в неведомую бездну. От стремительности этого бега-полёта-падения его сердце то замирало, то вдруг начинало неистово колотиться, силясь вырваться наружу через узкую теснину горла. Человек задыхался, погибал и одновременно испытывал блаженство от прикосновения к таинству, хотя и не понимал сути происходящего. Он умирал и вновь рождался среди зыбких теней и что-то шепчущих голосов, и Вселенная тонкой дымкой просачивалась меж его пальцев. И наконец, его выбросило на мокрый песок реальности, и сон откатился шипящей волной прибоя, возвращая сознанию дар осмысления окружающего.
Диего открыл глаза.
Его окружала темнота, такая плотная, что её можно было потрогать. Потом откуда-то пришёл робкий свет, чуть рассеявший тьму, и проступили неясные очертания каменных стен. «Катакомбы, — подумал Рохо. — Но какой странный сон мне снился!».
Он откинул одеяло, удивившись ощущению под пальцами: ему показалось, что ткань на ощупь была не совсем такой, как всегда: она пружинила как-то иначе. Диего привычным движением опустил ноги на пол и огляделся. «Да, это наш грот — грот Старших. Ложе, стены, каменный свод над головой, дверной проём». В полутьме угадывались контуры мебели, и ему показалось, что интерьер изменился: вчера стол и кресла стояли вроде бы не так. И свет, золотисто-голубоватый, проникавший в грот снаружи, из коридора, сквозь щель в неплотно задёрнутом дверном пологе («А почему дверь открыта?), не слишком походил на обычное освещение пещер Миктекасиуатль. Он нашёл ступнями свою обувь и удивился: мягкие то ли туфли, то ли короткие сапоги показались ему непривычными. «Хм, неужели Сирин вчера… Сирин? Какая Сирин?!».
Диего резко обернулся. За его спиной на широком ложе спала женщина, разметав по подушке волну чёрных волос, прошитых серебряными нитями. Она лежала на боку, спиной к нему, и он не видел её лица. «Мерседес? Или… Сирин?». Рохо осторожно дотронулся до её обнажённого плеча, чувствуя, как его сердце начинает сдваивать удары. Женщина сонно вздохнула, повернулась и открыла глаза.
— Рой? Ты почему не спишь? До утра ещё…
Диего Рохо онемел. Мысли взвихрились, как ворох сухих листьев под порывом ветра. «Рой? Какой Рой? Ах, да, Рой: ментор по прозвищу Призрак, — в сознании что-то щёлкнуло, — так меня зовут… Но ведь я…».