то же ты еще хочешь?
- Давай меняться! Ты изначально как-то понял, что обреченная на смерть сразу после появления в мире фишка сможет не только выжить, но и прогрессировать! Ты выбрал для нее слишком хорошего носителя! – продолжала протестовать женщина, но по ее тону было понятно, что она понемногу успокаивается, выплеснув на собеседника большую часть накопившихся негативных эмоций.
- От которого ты трижды отказалась!
Мне кажется, или в голосе мужчины сквозит уже совсем ничем не прикрытая усмешка?
Ох, рискует он нарваться на еще более фееричный скандал!
Однако ослепительной вспышки всепоглощающего женского гнева не последовало.
- Да, я помню правило трех отказов, извини, - тихо произнесла она, - но объясни мне, пожалуйста, как ты смог все рассчитать?! Больше на данный момент я от тебя ничего не прошу!
- А я ничего и не рассчитывал, - спокойно и как-то очень убедительно проговорил мужчина, - я просто до определенного момента делал все так, как мы договаривались, а потом я предоставил человеку право решать за себя самому.
- Неужели это он все просчитал? – безмерно удивилась женщина.
- В том-то и дело, что нет! – в голос рассмеялся мужчина. – На этот раз мне попался чрезвычайно, я бы даже сказал: болезненно спокойный человек. Он занял выжидательную позицию с упором на сохранение своей жизни и жизней приютивших его людей.
- Ты знал, что он так поступит, - снова начала «заводиться» женщина, - ты и сам всегда тянешь до последнего!
- Только потому, что я свято верю: девяносто процентов несерьезных проблем отпадут сами, если их попросту игнорировать.
- А что ты скажешь про данные десять оставшихся процентов?!
С этими словами женщина раскинула руки в стороны и прокрутилась на триста шестьдесят градусов, показывая на все, что нас сейчас окружало.
- Да, - согласился мужчина, - порой на долю десяти процентов выпадает ситуация, приводящая к глобальной катастрофе. Бывает…
- Это наш последний шанс! – видно было, что женщина перешла на шепот, но я все еще прекрасно ее слышал. – Больше никто из Старших не даст нам свой мир для реабилитации.
- Не уверен, - четко и ясно произнес мужчина, - Старшие гораздо сильнее любят создавать миры, нежели следить за развитием в них разума: работа нам с тобой рано или поздно, но найдется.
Вот же сволочь! Я-то уже успел подумать, что он обеими руками держится за то, чтобы уберечь новый мир от скатывания в бездну, а ему просто лень напрягаться и мужик уже рассматривает следующие варианты!
Ну, не скотина ли?! Даже не знаю, кто из двух ипостасей Стража мне сейчас не нравится меньше. Истеричка хотя бы пытается что-то делать, а этот размеренный лентяй просто следит за мышиной возней, которую, в том числе, устраиваю и я, и оба они просто порой подкидывают в гущу событий еще одного-двух грызунов, чтобы сохранить только одним им видимое равновесие!
- Я об этом как-то не думала раньше, - голос женщины сразу стал спокойным и рассудительным, - что-то здравое в твоих словах есть: Старшие очень редко вмешиваются в жизни разумных – им это попросту неинтересно. А миры создавать они любят…
- А кто ж не любит?! – в голосе мужчины читалось явное удивление. – Ну да нам с тобой до собственного мира еще созидать и созидать! Если справимся с тестовым, глядишь, до звания Старшего и нам с тобой останется всего одна ступень!
После этих слов повисло какое-то очень уж многозначительное молчание. Обоим спорщиком оно определенно о чем-то говорило, а вот я по его поводу остался в полном неведении, потому что к теме спора они так и не вернулись.
Вместо этого они, наконец, продолжили свое движение в нашем с Бродягой направлении.
Таллан весь собрался готовый к действию.
Я смотрел на него, боясь пропустить условный знак, по которому нужно было прятаться в укрытие.
Но сегодня явно был не день Бродяги.
Глава 2. Гипнопсы
Конь все норовил опустить морду и чем-то полакомиться на убранном поле, а старик то и дело хмурился и тянул его за собой. Вдруг я увидел, как дед резко остановился, словно упершись в прочное прозрачное стекло.
Либо я оказался прав в своей догадке, либо старик очень талантливо воспроизводит кривляния мима, ощупывающего невидимую преграду.
Поспешив догнать колоритную парочку, я убедился, что вперед дороги действительно нет. Не сговариваясь, мы с дедом разошлись в разные стороны, то и дело проверяя рукой, обращенной к преграде, наличие или отсутствие пустот в стене.
Взглянув на деда, я увидел, что он делает это непрерывно и волнообразно, осуществляя свою проверку на разных высотах.
Мне такой способ показался небезопасным: вдруг, это действительно стекло, тогда еще порежусь о какую-нибудь невидимую трещину или еще чего. Я просто через каждые несколько шагов стучал ногтем по невидимой поверхности то на уровне головы, то, просто не поднимая руки, барабанил ногтями по преграде, периодически осматривая землю под ногами, надеясь найти камень. Осмотр не принес результатов, зато я придумал использовать вместо руки копье, и дело пошло смелее и добросовестнее.
Стена все не прекращалась, а я уже потерял из вида своего спутника и ориентировался только на его лошадь, спокойно помахивающую хвостом на том месте, где ее перестали тянуть за вожжи. Хвост навел меня на мысль о том, как можно попытаться проверить высоту. Я начал следить еще и за местными насекомыми, пытаясь различить их на поверхности стены. Минута наблюдений дала мне информацию о том, что высота стены мне менее четырех или пяти метров.
В итоге, хлопнув себя по лбу, допил остатки воды из фляги, отошел немного от стены и начал швырять посудину в стену. Сначала примерно на четыре метра в высоту – отскок. Причем без звука удара, полная тишина при соприкосновении фляги с преградой.
Пять метров, шесть, семь. Понятно. В принципе нам с конем и дедом и гладкой стены высотой в шесть метров было бы достаточно, чтобы даже не помышлять о преодолении преграды без подручных средств. Можно было бы вернуться к роще и попытаться что-то соорудить, но дед явно торопится.
Нет, определенно нужно догнать старикана и уговорить того как минимум на скоростную вырубку длинного прочного шеста, который можно было бы попытаться использовать в качестве лестницы.
Однако старик обошелся без моих сопливых советов и, вернувшись к своей животине, что-то химичил с ее задними ногами. Издалека я мог видеть только тусклый металлический блеск не то в его руках, не то уже на копытах лошади.
Мне захотелось принять деятельное участие в готовящемся мероприятии, и я перешел на легкий бег. А по пути успел задуматься над тем, почему у лошади и человека ноги, а у собаки или кошки – лапы. Может дело в когтях и копытах: с копытами ноги, а с когтями лапы? Но у человека нет копыт, но есть аналог когтей и все равно он является счастливым обладателем ног…
Добежал до деда я быстрее, чем смог решить самим собой сформулированную задачу.
Старик как раз заканчивал надевать на второе заднее копыто металлический набалдашник. Справившись с этой задачей, он развернул лошадь крупом к преграде. Скотинка будто только этого всю жизнь и ждала. Не прошло и секунды, как смирное и даже флегматичное до этого животное словно с цепи сорвалось и стало с остервенением лягать невидимую стену, повинуясь шлепкам по крупу, которые звучно производил дед: один шлепок – один удар.
И – о чудо – стена перестала быть прозрачной. Нет, по ней не зазмеились трещины, на что я в тайне надеялся, она просто стала мерцать.
Дед обрадовано засуетился. А вот я был полон скепсиса. Пойдешь через мерцающую преграду и тебя располовинит эти непонятным силовым полем. Однако старика и, само собой, лошадь никакие сомнения не терзали. Один, не смущаясь отсутствием седла и нормальной уздечки, вскочил на другую, и они понеслись вперед, как ужаленные. Если бы старик звал меня за собой, я бы продолжил тянуть резину, но, почувствовав себя брошенным, я и сам отбросил все сомнения и поспешил вдогонку.
Пользуясь тем, что меня не располовинило, я припустил на своих двоих что было сил. Однако расстояние между мной и конным дедом довольно быстро увеличивалось. Это наблюдение не придало мне оптимизма, и я увеличил скорость, прекрасно понимая, что это только ухудшит ситуацию.
Когда уже этот день устанет меня удивлять?
Опытным путем быстро выяснилось, что я бегаю, как лось. Просто мчу себе вперед и мчу, будто всю жизнь только тем и занимался, что бегал марафоны на скорость, соревнуясь в этом с конными наездниками.
Не поверите, но постепенно я начал сокращать разделяющее нас расстояние. Именно это и позволило мне вовремя прийти на помощь моим горе-попутчикам.
Я бежал быстро, стараясь держать темп и не сбивать дыхание. Все время приходилось внимательно смотреть под ноги, потому что, нечасто, но периодически то тут, то там на глаза попадались довольно широкие норы и не хотелось наступить в одну из них. Вперед я смотрел лишь изредка, да и то для того, чтобы не сбиться с направления. Внезапно немного сзади и сверху раздалось громкое карканье.
Готовый ко всему, я нырнул в сторону и взял копье наизготовку. В этот миг мимо меня на бреющем полете промелькнула большая черная птица. Познания мои в орнитологии оставляли желать лучшего, поэтому, недолго думая, я для простоты окрестил ее вороном. И ответил, что точно такую же птицу я видел перед самым нападением на нас тех молодчиков, о которых уже нужно говорить либо хорошо, либо ничего.
И вот, проводив ворона взглядом, я понял, что у нас снова серьезные неприятности!
Не знаю точно, откуда они появились, может, прибежали из леса, который тонкой полосой темнел вдалеке, может, свернули с дороги, как и мы, только в другом месте. В любом случае они нас нагнали и всем своим видом показывали, что готовы съесть коня на обед, а очень долго битого жизнью молодца – на ужин.
Да, забыл сказать – это были собаки. Немаленькие, на длинных тонких лапах и очень худые. А еще у них были непропорционально большие и зубастые пасти, с которых клочьями слетала пена, когда собаки наскакивали на лошадь, норовя укусить ее за ноги.