Вода закипела, но прежде, чем помыться, Шагги нашарил в кармане тупой огрызок карандаша и вписал свое имя и адрес в бланк объявления.
Помывшись и надев костюм, Шагги направился на угол, где его уже поджидал Эдди, вышагивая вдоль стены, ссутулившись и засунув руки в карманы. Поглядывая по сторонам, он сплевывал время от времени сквозь зубы на тротуар. Подойдя к нему, Шагги изобразил сильный удар правой, а Эдди сделал нырок и, приподняв ногу, прикинулся, что хочет ударить, но пронес ботинок мимо. Набычившись, они пошли друг на друга, но, резко остановись, рассмеялись.
— Твое счастье, я сейчас добрый, — сказал Шагги.
— Ну-ну, не зли меня, мальчик.
— Куда двинем вечером?
— Не знаю, — ответил Эдди. — Может, кто из наших появится, подождем. Неплохо бы пивка, а потом на танцы.
— А что в кино?
— Одна мура. Мюзиклы и все такое.
— А может, фильм ужасов?
— Только с воскресенья.
На углу, где они обычно встречались, была старая сыроварня. Уже несколько лет, как она закрылась. На деревянной обшивке дверей и окон ребята вырезали свои имена и распылителем изобразили свои любимые выражения.
— Видал, что сделал малютка Рэб? — сказал Шагги, кивнув на стену. — Классная работа, верно?
Рэб нарисовал масляной краской огромную эмблему из трех букв: КГК. Классная Говэн-команда. Буквы сплелись друг с другом, образуя замысловатый узор, и были они в пять футов высотой, ярко-красные, вычерченные широкими небрежными мазками.
— Да, клево смотрится, — сказал Эдди. — И гляди, отсюда будто по-китайски написано.
— Мао Цзэдун, — сказал Шагги.
— Пук Фук-бздум, — подхватил Эдди.
— Эй, смотри, кого сюда несет.
По другой стороне улицы шли, взявшись за руки, Бетти и Хеллен, каблучки так и выстукивали по асфальту. У них были одинаковые прически, одинаковые пальто и клипсы. Бетти немного выше и тоньше, с остреньким личиком. Хеллен поменьше, покруглее и темноволосая.
— Как жизнь? — крикнул Эдди.
— Нормально, — крикнула Бетти и что-то шепнула Хеллен. Обе засмеялись.
— Будете на танцах вечером? — заорал им Эдди.
— Приглашаешь?
— Встретимся прямо там.
— Какой прыткий! — И пошли дальше.
— Может, увидимся после?
— Нет, если успею тебя разглядеть раньше! — выкрикнула Бетти.
Хеллен снова засмеялась и посмотрела на них через плечо.
— Что будем делать с этими телками? — спросил Эдди.
— Что делают настоящие мужчины, то и будем, — ответил Шагги.
— Вот это верно, — сказал Эдди.
Они могли бы встретить на этом углу всех своих знакомых, если постоять подольше. Только исчезли из виду девчонки, как появился из-за угла Алек. Он дружил с Шагги в начальной школе, а потом пошел учиться в лучшую среднюю школу города, Шагги же остался в близлежащей и покончил с учебой, когда ему было пятнадцать.
На Алеке школьная форма, набитая книгами сумка через плечо, под мышкой длинный черный футляр с флейтой. Проходя мимо, он кивнул и сказал:
— Как дела, Шаг?
Шагги пожал плечами и спросил:
— Ты что, только еще из школы тащишься?
— Да, задержался, чтобы поиграть с нашей группой. А потом были еще дела в городе.
Он почему-то не мог произнести в разговоре с Шагги «оркестр». Слово «группа» как-то легче пришло на язык.
— Флейта твоя? — спросил Шагги.
— Да.
— Можешь уже изобразить «Раму»?
— Ага, — ответил Алек. — И еще «Иди-иди за мной». — Тут он смущенно хмыкнул.
— А я на той неделе видел тебя на танцах. Часто ходишь?
— О нет. Тогда в первый раз.
— А те парни, что были с тобой, из твоей школы?
— Ага.
— Пойдешь сегодня вечером?
— Не.
— Значит, будешь дома пыхтеть над уроками? — сказал Шагги.
Эдди прыснул. Алек ничего не ответил, лишь опять смущенно засмеялся и пошел дальше. Уже на ходу сказал:
— Ну пока!
— Пока! — ответил Шагги.
— Чего ты с этим плюгавым так долго трепался? — спросил Эдди.
— У него башка знаешь как варит. Парень что надо.
— Ну и бес с ним, — сказал Эдди. — Ты только подумай, он ведь до восемнадцати лет будет все в школу таскаться! А там какая-нибудь козявка-учительница за разговоры ему наподдает. «Выйди-ка сюда, Кларенс, негодный мальчишка, подставь свои руки».
— Да ладно тебе, — засмеялся Шагги. — Зато выйдет он из школы, и пожалуйста тебе — хорошая работа. И никаких сверхурочных. — Тут Шагги вспомнил про объявление в газете. — Я вот думаю, не податься ли в армию, — сказал он.
— Ты что!
— Да-да.
— А вообще-то, идея, — согласился Эдди.
— Еще бы! Вырвусь отсюда хоть ненадолго, глядишь, и специальность какую получу. Да и мир посмотреть охота.
— А вдруг тебя пошлют в Ирландию? И будешь ты там драться с этими ирлашками.
— Я, может, всю жизнь мечтал об этом. Представь, настоящая война с этими проклятыми католиками. Прямо как в старые времена, король Вилли, и все такое. Были мы тут как-то с Алеком на стадионе, вонючие эти паписты накинулись на одного нашего. Я и говорю Алеку, вот бы устроить им в Ирландии такую же бойню, как когда-то на реке Бойн.
— А он что на это?
— Не понравилось.
— Ну видишь!
— Знаю, он всегда такой: чуть дойдет до драки, сразу в кусты.
Эдди вдруг замаршировал по тротуару, вскинув руки вверх и размахивая ими, будто неся епитрахиль, и запел:
Если папа нам откажет,
Мы еще раз нападем,
Будет это утром ранним
Все на той же речке Бойн.
— А вот и Пухляк с Вошкой.
— Пухляк католик, — сказал Эдди. — Давай устроим небольшую разминку.
Пухляк и Вошка — давние прозвища этих ребят. Почти все уже забыли их имена, а некоторые и вовсе не знают, как обоих по-настоящему зовут. Пухляк приземистый и широкий; ребенком он был всегда очень толстый. Отсюда и Пухляк. А когда Вошка ходил в начальную школу, у него часто находили в волосах гниды. Потому-то и Вошка. Время от времени его брили наголо в нашем школьном медпункте, оставляя только челку на лбу, и вся голова, покрытая щетиной, была в ярких фиолетовых пятнах антисептика. Вошка постоянно затевал драки и всегда выходил из них победителем. (Однажды, когда ему было лет девять, он столкнул на свалке какого-то мальчишку с высоченной кучи, и тот сломал себе ногу. Директор выдал Вошке восемь ударов ремнем и вызвал полицию. Вошку осудили, правда, условно.) Сначала Вошка злился на свое прозвище. Но потом решил, что оно похоже на имя американского гангстера. И примирился, даже сам стал называть себя так. К тому же прозвища хорошо писать на стенах. Вошка — сила! Вошка — супер!
Эдди первый схватил Пухляка, сказав Вошке:
— А ты не суйся. Шагги собирается расправиться со всеми католиками и решил начать вот с этого папского ублюдка.
Они с хохотом прижали Пухляка к стене.
— Вы что? — застонал Пухляк. — Отвалите!
Шагги принялся мять ему бока, но не очень сильно.
Пухляк изворачивался и вопил. А Шагги тузил и лупил его по животу, потом вынул металлическую расческу с длинной остроконечной рукояткой и сделал вид, что собирается заколоть Пухляка.
И тут же они отпустили его. Пухляк пихнул их и выругался:
— Свора гадов.
— Брось ты, Пухляк, — сказал Эдди, похлопав его дружески по плечу. Пухляк двинул его локтем, а ногой замахнулся на Шагги, после этого Вошка как будто почувствовал себя легче, хотя все продолжали над ним смеяться.
Тут вскоре показался Фрэнки, младший брат Пухляка. Он шел не спеша, вразвалочку, под одной рукой мяч, а под другой — комиксы.
— Эй, подойди сюда, малыш, — позвал его Пухляк. — Дай-ка покидать мяч своему братцу.
— Еще чего! — буркнул Фрэнки, все еще злясь на того после недавней драки дома.
— Ах вот что! — воскликнул Пухляк. — Такой маленький, а такая зараза.
Он пропустил Фрэнки вперед, а потом набросился на него сзади, обхватив за шею. Вошка выбил у него из-под рук мяч и убежал с ним. Фрэнки вырвался и, бросив комиксы на тротуар, кинулся следом, попытался перехватить мяч, но Вошка перебросил его Пухляку. Они начали кидать мяч друг другу, а Фрэнки все никак не мог его достать. Шагги подобрал комиксы и начал их перелистывать. «Жуткие миры», «ФБР», «Супермен», «Сержант Рок». Шагги задержался на «Жутких мирах», но оказалось, что он уже читал этот выпуск. Тогда он принялся за страницы с объявлениями. «Обучение игре на гитаре. Гипноз вам поможет». Шагги не раз думал, не научиться ли играть на гитаре, но, сколько ни пробовал, толку не получалось, и он бросал, испытывая лишь раздражение и досаду. А что, если гипноз действительно поможет? Стоит, наверно, попробовать. Он показал объявление Эдди.
— Что, в гипнотизеры захотел? — сказал тот и, захохотав, принялся водить руками перед лицом Шагги. Глухим, дрожащим голосом начал завывать: — Ты пойдешь за мной в заднюю комнату и сбросишь там свои туфлишки. — И уже нормальным голосом добавил: — Да, гипнотизером чертовски здорово. — Он взглянул на объявления еще раз и ткнул пальцем в фотографию, рекламирующую культуризм. — А вот таким ты бы не хотел стать?
— Ну к дьяволу! Тарзан какой-то…
Другие объявления были те же, что они видели еще в детстве. Каждая реклама помещалась в отдельной рамочке, к ней обязательно прилагался или рисунок, или фотография и цена в долларах. Тальк. Мыло. Дымовые бомбы. И еще что-то вроде бинокля, через который можно смотреть назад.
Вошке и Пухляку надоело мучить Фрэнки, и они отдали ему мяч. Он подошел к Шагги и выхватил у него комиксы. Отбежав, крикнул Пухляку:
— Все расскажу матери. И ты еще поплатишься!
На это Пухляк лишь расхохотался и, повернувшись к остальным, спросил:
— Куда вечером?
— На танцы, — сказал Эдди.
— А не вдарить ли нам сначала по стаканчику? — предложил Вошка, раскуривая окурок, который он нашарил у себя в кармане.
— Идет! — поддержал Шагги.
— Дай затянуться, Вошка, — сказал Эдди.
— У меня самого ни фига не осталось, — возразил тот.