Гурни уже подумал об этом.
— Угрозы, которые получал Меллери перед убийством, отсылали к каким-то поступкам, совершенным жертвой в состоянии алкогольного опьянения. А теперь выясняется, что Шмитт тоже пил.
— То есть мы ищем маньяка, который вырезает алкашей?
— Не совсем. Если бы это была его цель, ее можно было бы достичь гораздо проще.
— Типа подбросить взрывчатку на собрание «Анонимных алкоголиков»?
— Да, что-нибудь простое. Что-нибудь легкодоступное, с минимумом риска. Но у нашего маньяка подход сложный и неудобный. Он не ищет легких путей. Любой его шаг вызывает вопросы.
— Например?
— Для начала, зачем выбирать жертв, которые так далеки друг от друга, географически и во всех других смыслах тоже?
— Чтобы мы не провели параллель?
— Но ведь он хочет, чтобы мы провели эту параллель. Поэтому он и оставил пион. Он хочет быть замеченным. Хочет, чтобы с ним считались. Это не обычный убийца в бегах. Он бросает вызов — не только своим жертвам, но и полиции.
— Кстати о полиции, мне надо отчитаться перед лейтенантом. Он не обрадуется, если узнает, что я сначала позвонил вам.
— А где вы сейчас?
— Возвращаюсь в участок.
— Вы на Тремонт-авеню?
— Откуда вы знаете?
— Этот рев машин, бронкская пробка. Ни с чем ее не спутаешь.
— Хорошо, наверное, быть не здесь. Хотите через меня что-нибудь передать лейтенанту Эверли?
— Как-нибудь потом. Ему сейчас важнее узнать то, что вы ему расскажете.
Глава 37Не только бог любит троицу
Гурни хотел позвонить Шеридану Клайну и сообщить о новой улике, подтверждающей связь между убийствами, но решил сперва сделать еще один звонок. Если эти два дела действительно были настолько параллельными, то, вероятно, Шмитта также просили выслать деньги на адрес в Вичерли, штат Коннектикут.
Он достал папку из ящика стола и нашел записку, отправленную Грегори Дермоттом вместе с чеком обратно Меллери. Название «Системы безопасности Джи-Ди» в шапке бланка выглядело консервативно, даже несколько старомодно. Под ним был напечатан номер телефона.
Трубку сняли после второго гудка. Голос на том конце звучал деловито и удивительным образом сочетался со стилистикой бланка.
— Добрый вечер, «Системы безопасности», чем могу помочь?
— Можно поговорить с мистером Дермоттом? Это детектив Гурни из офиса окружного прокурора.
— Наконец-то! — Внезапная горячность в голосе застала его врасплох.
— Простите, что?
— Вы звоните насчет чека с неправильным адресом?
— Вообще-то да, но как…
— Я оставил заявку целых шесть дней назад!
— Какую заявку?
— Вы же сказали, что звоните насчет чека!
— Мистер Дермотт, давайте по порядку. Насколько я понимаю, Марк Меллери разговаривал с вами приблизительно десять дней тому назад о чеке, который вы нашли в своем ящике и вернули ему, он был выписан на имя «Арибда». Верно?
— Еще бы не верно, что вы, в самом деле! — Дермотт, похоже, был не на шутку зол.
— Когда вы говорите, что оставили заявку шесть дней назад, я не вполне понимаю…
— Насчет второго!
— Вы получили второй чек?
— Вы разве не поэтому звоните?
— На самом деле, сэр, я звоню задать вам ровно этот вопрос.
— Какой еще вопрос?
— Не приходил ли вам чек от некоего Альберта Шмитта.
— Да, на втором чеке была фамилия Шмитт. Об этом я и оставил заявку. Шесть дней назад.
— Кому вы сообщили?
Гурни услышал пару глубоких вдохов, как будто человек на том конце старался не взорваться.
— Детектив, послушайте, тут какое-то недоразумение, которое меня совсем не радует. Я позвонил в полицию шесть дней назад, чтобы доложить о неприятной ситуации. На мой адрес пришло три чека, все три предназначались людям, которых я знать не знаю. А теперь вы перезваниваете по поводу этих самых чеков, но как будто впервые о них слышите! Скажите, я что-то упускаю? Что вообще происходит?
— В какую полицию вы звонили?
— В свою, разумеется, — в участок в Вичерли. Как вы можете этого не знать, если перезваниваете?
— Дело в том, сэр, что я не перезваниваю. Я звоню из Нью-Йорка по поводу первого чека, который вы вернули Марку Меллери. Мы ничего не знали о других чеках. Вы говорите, что после первого было еще два?
— Говорю.
— Один от Альберта Шмитта и один от кого-то еще?
— Да, детектив. Теперь все понятно?
— Все понятно. Но не могу не поинтересоваться: почему три ошибочных чека вас настолько расстроили, что вы позвонили в полицию?
— Потому что почтовая инспекция, куда я сначала обратился, меня преступно проигнорировала. А если вы собираетесь спросить, зачем я обратился в почтовую инспекцию, то я скажу вам, что у вас весьма смутные представления о безопасности.
— Почему вы так говорите, сэр?
— Я занимаюсь безопасностью, детектив, или кто вы там такой. Безопасностью электронных данных. Вы представляете, насколько сейчас распространена кража персональных данных и как часто это связано с неправильно указанными адресами?
— А что сделала полиция Вичерли?
— Еще меньше, чем почтовая инспекция, если такое можно вообразить.
Гурни понимал, почему в инстанциях без энтузиазма отнеслись к звонкам Дермотта. Три чека от трех незнакомых людей, попавших в твой почтовый ящик, — это не похоже на дело, требующее принятия срочных мер.
— Вы же вернули второй и третий чек отправителям, как и первый?
— Конечно, и вложил письма с вопросом, откуда у них мой адрес, но ни один из этих людей не потрудился мне ответить.
— У вас сохранились имя и адрес с третьего чека?
— Безусловно.
— Мне нужно их знать. Прямо сейчас.
— Зачем? Я чего-то не понимаю?
— Марк Меллери и Альберт Шмитт мертвы. Вероятно, предумышленное убийство в обоих случаях.
— Предумышленное убийство? Как это — убийство?.. — Голос Дермотта задрожал.
— Обоих нет в живых.
— О господи. Думаете, это как-то связано с этими чеками?
— Тот, кто дал им ваш адрес, — человек, которого мы ищем.
— Господи, господи. Но почему мой адрес? При чем здесь я?
— Это хороший вопрос, мистер Дермотт.
— Но я никогда не знал ни Марка Меллери, ни Альберта Шмитта.
— От кого был третий чек?
— Третий чек? Господи. Я так растерялся.
— Вы сказали, что записали имя.
— Да-да, конечно. Минутку. Ричард Карч. Да, такое имя. Ричард Карч. К-А-Р-Ч. Сейчас скажу адрес. Да, вот он. 349 Кверри-роуд, Созертон, Массачусетс.
— Я записал.
— Детектив, послушайте, коль скоро эта история меня касается, мне бы хотелось знать все, чем вы только можете поделиться. Должно быть какое-то объяснение, почему выбрали именно мой абонентский ящик.
— Вы уверены, что к ящику есть доступ только у вас?
— Увереннее быть нельзя. Хотя за работников почты не поручусь. Может быть, у кого-то есть дубликат ключа, о котором я ничего не знаю.
— Имя Ричард Карч вам ни о чем не говорит?
— Нет. В этом я уверен. Я бы такое имя запомнил.
— Что ж, сэр. Я оставлю вам пару номеров, чтобы вы могли мне дозвониться. Если у вас появится какая-то догадка насчет связи между этими тремя именами или о том, кто еще мог заглянуть в ваш почтовый ящик, звоните. Кстати, вы не помните, на какие суммы были выписаны второй и третий чеки?
— О, это просто. Второй и третий были на такую же сумму, как и первый. Двести восемьдесят девять долларов и восемьдесят семь центов.
Глава 38Сложный человек
Мадлен повернула выключатель у двери и зажгла одну из ламп в кабинете. Пока Гурни разговаривал с Дермоттом, сумерки сгустились и комната почти целиком погрузилась в темноту.
— Есть успехи?
— Да еще какие. Благодаря тебе.
— У тети Мими росли пионы, — отозвалась она.
— Мими — это кто?
— Моя двоюродная бабушка, сестра папиной мамы, — ответила она, не скрывая досады, что человек, так ловко жонглирующий мельчайшими деталями уголовных расследований, не мог запомнить полдюжины родственников жены. — Я приготовила тебе ужин.
— Вообще-то…
— Он на плите. Не забудь съесть.
— Ты куда-то собралась?
— Да.
— Куда?
— Я тебе на той неделе дважды говорила.
— Помню какие-то разговоры насчет четверга. Но подробности…
— …выскользнули из памяти? Это не ново. Ладно, счастливо.
— Ты мне даже не скажешь?..
Но в ответ из кухни донесся звук удаляющихся шагов и затем — хлопок задней двери.
В телефонном каталоге не значился Ричард Карч, проживающий в 349-м доме по Кверри-роуд в Созертоне, но сайт, ищущий телефоны по адресу, нашел телефоны домов 329 и 369.
Низкий мужской голос, который ответил из дома 329, сообщил, что никакого Карча не знает, не знает, на какой стороне улицы дом 349, и не помнит, сколько времени сам там живет. Говорил он так, словно находился под воздействием алкоголя или опиатов, а может быть, просто врал — в любом случае толку от него не было.
Женщина из дома 369 по Кверри-роуд оказалась разговорчивее.
— Вы ищете этого отшельника? — Последнее слово прозвучало как неприличный диагноз.
— Мистер Карч живет один?
— Если не считать крыс в его помойке. Его жене повезло, что она успела сбежать. Вообще не удивительно, что вы про него спрашиваете, — вы же полицейский, верно?
— Следователь по особо важным делам из офиса окружного прокурора. — Он знал, что следовало назвать также штат и округ, но решил, что подробности можно будет сообщить позже.
— Ну и что он опять натворил?
— Мне об этом ничего не известно, но, возможно, он сумеет помочь нам в одном расследовании, поэтому мы хотим с ним связаться. Вы не знаете, где он работает и во сколько возвращается с работы?
— С работы? Не смешите меня!
— Мистер Карч безработный?
— Он к работе не способен, — ответила она, и в ее голосе был яд.
— Похоже, вы его недолюбливаете.
— Да он настоящая свинья! Тупой, грязный, опасный сумасшедший, от него воняет, он вооружен до зубов и, как правило, в стельку пьян!