Она постучала еще раз, на этот раз сильнее, и вдобавок ударила по двери ногой. И вдруг дверь со скрипом отворилась. Оттолкнув девушку, я влетел в комнату и тотчас застыл.
Плосконос висел на скрученной простыне, привязанной к оконному карнизу. На мертвом лице застыла гримаса, напоминающая улыбку.
– Черт! – пробормотал я и взмахнул рукой, словно хотел ударить кулаком воздух. – Опоздали!
Лера тихо ахнула за моей спиной. Я приблизился к Плосконосу и поднял с пола лист бумаги. На нем крупными буквами было выведено: «Хрен ты меня уволишь!!! Хрен! Хрен тебе!!!» А ниже неумело нарисован кулак с торчащим средним пальцем.
Я протянул лист Лере. Она прочитала и подняла на меня недоуменный взгляд.
– Из-за того, что Ольга пообещала уволить? – с недоверием произнесла она.
– Он надеялся, что будет работать, выкарабкается, станет человеком. Но Ольга сломала его планы, – ответил я.
– Теперь я сомневаюсь, – сказала Лера, – что он был способен убить Марко. Слабый, безвольный человек – и хладнокровно спланировать убийство своего могущественного хозяина?
– А нам больше ничего не остается, как сомневаться, – ответил я. – Идем отсюда.
ГЛАВА 22НЕ ШВЫРЯЙТЕСЬ ВИЗИТКАМИ!
Едва мы вышли в коридор, как в его противоположном конце громко хлопнула входная дверь и послышался топот ног. Я прижал Леру к стене. Мы увидели, как по лестнице быстро поднимаются люди в пятнистой форме с автоматами наперевес. Оперативная группа! Очень вовремя!
Лера от страха совсем потеряла голову. Я схватил ее за руку и притянул к себе, иначе бы она кинулась в комнату Плосконоса.
– Пожалуйста, – шепнул я, – постарайся не споткнуться и не упасть.
Прижимаясь к стене, мы добрались до кухни.
– Что теперь будет? Что теперь будет? – повторяла Лера, хватая меня за руки и заглядывая в глаза. – Может, мне под стол залезть?
– Лучше в духовку, – раздраженно ответил я, но Лера, кажется, не уловила злой иронии и, примериваясь, посмотрела на электроплиту.
Пришлось снова взять ее за руку, как ребенка, и подвести к маленькому квадратному окошку, предназначенному, должно быть, для загрузки продуктов с машины. Окошко было закрыто металлической дверкой, которую я вышиб несколькими ударами ноги.
– Полезай, – сказал я, кивая на проем, заполненный серым рассветом.
В другой ситуации я бы от души повеселился, глядя на то, как Лера задирает узкое платье и пытается поставить ногу на край проема. Но сейчас было не до веселья. Я подхватил девушку на руки и закинул ее в проем ногами вперед, словно полено в печку. Она пискнула уже за стеной дома и, кажется, увязла в сугробе.
Я прыгнул в люк, как в полынью, повалился в снег и тотчас вскочил на ноги. Лера тряслась от холода, прижимая руки к груди. Я снял с себя куртку и накинул ей на плечи.
– Потерпи, – сказал я ей. – У меня в машине согреешься.
Страх и холод парализовали ее волю. Лера уже не спрашивала меня, что с ней будет и что я намерен делать. Она отдала свою судьбу в мои руки, доверяя так, как слепой доверяет поводырю.
Мы прошли под самыми окнами, чтобы нас не заметили из дома. Я думал о том, много ли у нас шансов сбежать отсюда. Кроме «девятки», дорогу теперь преграждали как минимум две машины опергруппы. Я намеревался объехать их по обочине. Хоть она была завалена снегом, четыре мощных ведущих колеса и специальная зимняя резина давали мне шанс. Но как только я приблизился к углу дома и заглянул за него, стало ясно, что в ближайшее время покинуть двор нам не удастся. Рядом с калиткой стояли два омоновца с «калашниковыми».
Пришлось давать задний ход. Лера хоть и весила намного меньше меня, но почему-то увязала в сугробах по колени. Я злился на нее и думал, что легче было бы тащить ее по снегу волоком, как сани.
– Сил нет, – бормотала Лера, выдергивая ногу из снежного капкана. – Не торопитесь, пожалуйста…
Я думал о том, сможем ли мы перелезть через забор, больше напоминающий крепостную стену. Если найдется деревянный шест или на крайний случай крепкая веревка, то проблем не будет.
Лера взяла в руку снег и прижала его к пылающему лицу.
– Может, вы вернетесь? – произнесла она. – А я сама…
Все понятно, долг вежливости. Неужели Лера всерьез считала, что после этого предложения я с облегчением вздохну и с чистой совестью вернусь в дом?
– Пошевеливайся! – сказал я. – А то торчишь в сугробе, как новогодняя елка.
Мы свернули к торцевой стене дома. Тут снега намело будь здоров, и Лера увязла уже основательно.
– Ой! – сказала она с нежным восторгом, словно увидела котенка или нашла гриб. – Смотрите!
В это время я с ненавистью пялился на забор, отчасти напоминающий стену Московского Кремля, опутанную колючей проволокой, и думал, что для его преодоления лучше всего использовать вертолет. Обернувшись, я увидел, что Лера, согнувшись, рассматривает какой-то предмет, лежащий у ее ног.
– У нас нет времени! – крикнул я, полагая, что внимание девушки привлекла какая-нибудь чепуха, и вернулся, чтобы выдернуть Леру из сугроба, как морковку. Лишь приблизившись к девушке почти вплотную, я смог распознать предмет, который привлек ее внимание. Из снега торчала рукоятка уже знакомого мне «стерлинга».
Мы переглянулись. Я поднял голову и посмотрел на черное торцевое окно мансарды.
– Если не ошибаюсь, это окно комнаты Марко, – сказал я, и в это же мгновение в окне вспыхнул свет. На снег упала тень, похожая на паутину. Сыщики уже на мансарде! Сейчас подойдут к окну и увидят нас!
Подняв пистолет, я затолкал его за брючный ремень и схватил Леру под руку.
– Быстрее! – крикнул я и потащил ее к большой ели, за которой проглядывали контуры деревянного флигеля.
Лера окончательно выбилась из сил, и мне пришлось тащить ее едва ли не на себе. Задыхаясь и падая на каждом шагу, она пыталась что-то сказать мне, но я не хотел ее слушать. Разговоры сейчас не имели смысла. Если омоновцы нас найдут, то я уже ничем не смогу помочь Лере, и останется лишь уповать на мудрость следователя, который будет вести уголовное дело.
Пригнувшись, мы зашли под тяжелые еловые лапы и немного отдышались. Я лег на снег, пробил в нем что-то вроде амбразуры и стал следить за домом. По окну мансарды плыли тени. Несколько раз внутри молнией вспыхнула фотовспышка. К окну приблизился высокий лысый мужчина в костюме с галстуком. Он курил и, казалось, пристально смотрел на меня.
– Что это? – спросил я, кивнув на флигель. – На баню не похоже. Сарай?
– Марко говорил, что здесь дворник ночует, – ответила Лера. Она сидела на снегу, осыпанном черными иголками, и дышала на порозовевшие пальцы.
– Больше нам некуда деться, – вслух подумал я, вытаскивая из-под ремня пистолет. – Разве что в собачью будку…
Удивляться было нечему. Когда я в первый раз проверял обойму, в ней было пять патронов. Теперь оставалось четыре. Пятая пуля, вероятнее всего, проделала дырку в черепе Марко и застряла в потолке или стене мансарды.
Я загнал обойму в рукоятку. Лера смотрела на мои руки. Я понял, о чем она думала.
– Не переживай, – сказал я ей и подмигнул. – Хуже уже не будет.
– А разве все так безнадежно плохо?
– Разве я сказал, что безнадежно? – возразил я. – Просто плохо.
Тут Лера вздрогнула от тонкого мелодичного писка, уродливо воспроизводящего «Марш тореадоров». Я не сразу понял, что это сигнал мобильного телефона, потому что мой телефон свистит без всяких рулад, как соловей-разбойник. Лера начала крутить головой по сторонам, пытаясь найти источник музыки. Я машинально прикоснулся рукой к своему мобильнику, висящему на ремне. И только тогда до меня дошло.
– В кармане моей куртки! – сказал я, еще не зная, что стану предпринимать. – Быстрее же!
Лера сунула руку в карман и, словно гранату без чеки, вынула оттуда миниатюрный мобильник Марко. Я схватил его и посмотрел на дисплей, где высветилось «My wife» («Моя жена»). Значит, звонила Ольга.
Секунду или две я колебался, потом все же включил трубку и прижал ее к уху.
– Слушаю, – сказал я.
– Я так и думала, что это ты украл трубку моего мужа, – торопливо произнесла Ольга, задыхаясь от волнения и жажды мести. – Что ж, ты окончательно раскрыл свои намерения… Передай большой привет Лере. Можешь ее обрадовать – пусть возвращается, ей уже ничто не грозит.
– Передаю привет, – ответил я, не обратив внимания на последнюю фразу. – А тебя, в свою очередь, я прошу передать большой привет следователю. Пусть он немедленно запросит распечатку твоих последних разговоров по сотовой связи. Представляю, как он удивится, когда узнает, что ты разговаривала с покойником. А для телефонной компании этот факт станет прекрасной рекламой: отныне можно позвонить даже на тот свет!
– Не смешно и не страшно, – усмехнувшись, ответила Ольга. – В распечатке не указывается, с кем именно я разговаривала. Я уже сказала оперативникам, что с сотового телефона мужа мне звонил неизвестный человек, голос которого был очень похож на твой. И этот человек шантажировал меня. Он требовал сто тысяч долларов, в противном случае угрожал убить Марко! Понятно?
Вот куда она повернула!
– Тебе никто не поверит, – без особого убеждения ответил я. – Я все время был на виду у твоих гостей.
– Нет, не все время, – ответила Ольга. – К твоему сведению, эксперт уже определил, когда был убит Марко. Между 3.45 и 4.15. А ты в 4.05 пришел ко мне отдать аванс и пробыл у меня минут десять. Но никто не знает, что ты был у меня. Так кто подтвердит твое алиби?
Кажется, я сильно изменился в лице, раз Лера с испугом посмотрела на меня.
– Ольга, – произнес я и ужаснулся, насколько неузнаваемым показался мне мой голос. – Я с легкостью докажу твоему эксперту, что вы с Марко затеяли грандиозную аферу с имитацией убийства и…
– Не надо ничего доказывать, – перебила меня Ольга. – Я уже во всем призналась. Как Марко вылил на ковер краску, как выстрелил в окно, как я написала фальшивку, чтобы бросить тень на Леру… Меня поняли и простили, потому что я всего лишь хотела наказать разлучницу. Потому я тебе и сказала: можешь обрадовать Леру, и пусть она спокойно возвращается за шубой. А то простудится и будет потом маяться женскими болезнями…