В конце концов я стала убеждать себя, что, может быть, можно как-то так устроить, чтобы произошло новогоднее чудо. Хотя я уже большая и не верю в Деда Мороза, – ясное дело, если бы он был не выдумкой, то приносил бы подарки сам, и их не надо было покупать родителям. А наши уж точно сами покупают.
И вот я будила Карла. Именно его, потому что только он, единственный из всех людей, которых я знаю в жизни, верит, что чудеса бывают.
– Уже не сплю, – в конце концов хриплым, чужим голосом ответил Карл, когда я трясла его уже задумавшись, на автомате, и не надеялась получить ответ.
Я аж ойкнула от неожиданности.
– Братечка, миленький, мне очень нужно поговорить с тобой о чуде, – зашептала я.
– А утром мы… не можем поговорить?
– Нет, не можем, это надо сейчас. Карл, мне так плохо. Я не могу спать, понимаешь? Мне очень нужно чудо, понимаешь? Всего одно маленькое чудошко!
Как только мой брат услышал, что мне плохо, он сел на кровати и немного разгреб свое подушечное гнездо, чтобы мне было где сесть. А сверху прикрыл нас одеялом с головой, чтобы не разбудить Алешу.
– Чудеса бывают, – уверенно зашептал он. – Я это точно знаю. Надо очень-очень сильно этого хотеть, думать о желании, и тогда оно матер… матерится… нет, не так, материа-лизу-ется. Это мне наш директор рассказывал, он ходил на специальные занятия – всякие тренировки, то есть тренинги. Ну, такое место, куда приходят грустные люди, и им там говорят, как наладить свою жизнь. И там вот всему этому учат.
Я не могла поверить своим ушам! Неужели! Мне просто надо очень сильно хотеть, чтобы муж вернулся к Наташе, и мое желание материализуется!
Карл ущипнул меня за руку, причем довольно больно. А в темноте еще и неожиданно. Я снова ойкнула, и Алеша попросил нас заткнуться или хотя бы вести себя потише.
– Сонька, стой. Не все так просто, – зашептал Карл. – Это работает только тогда, когда ты делаешь только хорошие поступки. Ну, совершаешь добрые дела. И не просто для того, чтобы желание сбылось, а всем сердцем. Помогаешь не потому, что тебе что-то с этого будет, а по-честному… просто так… это очень трудно. Я так все время пробую, но у меня всегда глубоко внутри прячется какая-то выгода, понимаешь? Я с этим давно борюсь… Вот животные… Ты думаешь, я им просто так помогаю? Нет, это потому, что я их люблю. Мне они нравятся. Значит, я где-то глубоко внутри все-таки эгоист. Или мама… я же ее не просто так люблю, а потому что она наша мама… Она меня любит, и кормит, и помогает, и все такое… значит, это уже не совсем альпинизм.
– Какой альпинизм? – не поняла я.
– Ну… альпинизм. Директор мне сказал. Это когда ты делаешь доброе за просто так… совсем не для себя… чтобы исполнялись желания и было чудо. Когда я подарил ему нашего щенка, это как раз и был альпинизм. И случилось чудо – это изменило его жизнь, и теперь он живет хорошо, а раньше жил плохо… Понимаешь?
– Понимаю, – сказала я.
Мне стало легко и спокойно. Как камень с души свалился, вернее, как будто этот камень убрали у меня из горла. Он там стоял комком и мешал дышать. А теперь рассосался. В ту ночь я совсем забыла, что терпеть не могу свою семью и что вся эта история получилась из-за того, что я больше всего на свете мечтаю уехать от них подальше в Англию. Той ночью мне казалось, что у меня самые лучшие братья на свете. Милый, милый Алеша. Замечательный, такой добрый и не по годам умный Тимофей.
Я даже спать осталась с ними в своей старой комнате. На своем законном месте – на первом этаже Карловой кровати.
Новый год был уже на носу, когда мы все же решились написать письмо от имени гадалки Тамары нашей первой и единственной клиентке Наташе. Я твердо решила, что во что бы то ни стало буду стараться изо всех сил, делать только очень добрые дела и по возможности бескорыстно, и тогда наше желание материализуется, и к Наташе с Ваней вернется ее муж. Еще я попросила Зюзина и мою Сашу тоже так делать, и они конечно же согласились. Правда, когда я пересказала им всю эту историю с бескорыстностью и альтруизмом, Зюзин сказал, что получается не бескорыстно – мы же делаем добрые дела для того, чтобы желание исполнилось. Но Саша возразила, что мы делаем это не для себя, а для Наташи и ее сына Вани.
Так что мы с чистой совестью написали Наташе письмо. Сначала извинились за задержку с ответом, потом написали ей про материализацию желаний и добрые дела, которые нужно совершать, чтобы желание исполнилось. И еще написали, что по всем гаданиям выходит, что Женя – ее вторая половинка – должен вот-вот вернуться домой. Так сказано в Предназначении. И что нам не надо денег за гадание. И поздравили в конце с наступающим Новым годом и Рождеством.
Получив дневник с оценками за четверть, я поняла, что показывать его маме пока не стоит. Потому что он совершенно не укладывается в план делать только хорошие дела. Мои отметки были просто ужасны, и не только по английскому.
Вместо этого я позвала всех к нам домой. И мою Сашу, как только она отпразднует с родителями, если ее отпустят. И Зюзина с его мамой. В Новый год мы все вместе ходим гулять и смотрим салют, это традиция. Сразу после речи президента и вручения подарков. Алеша с Карлом обычно радуются этой части новогодней ночи больше всего. Но в этот раз Алеша почему-то молчал, а потом сказал, что он кое с кем познакомился и возможно – он в этом не уверен, но вполне возможно – он пойдет в Новый год к этому кому-то. Или же, может быть, этот кое-кто придет к нам в гости. Но в таком случае мы с Карлом должны поклясться своим честным именем и гробом, что будем вести себя прилично.
Я сказала, что никакого гроба у меня нет, и поэтому клясться им я не могу, и у нас вышла небольшая потасовка. Нас разняла мама. Как сказал папа, ей нужно было наготовить гору еды, как «на полк солдат», и, если мы хотим, чтобы всем в Новый год было весело и вкусно и на всех хватило угощения, мы должны ей помочь. Так что мы всей толпой двинулись на кухню, в которой уже клубились изумительные запахи, пары и туманы. Когда мы туда ввалились, черепаха Карла, которая по каким-то неведомым причинам периодически выпадала из спячки и появлялась в самых неожиданных местах квартиры, неспешно пересекала кухню по диагонали, так что Алеша ее не заметил и случайно отфутболил ногой.
– Не заметил… совсем что-то не вижу ничего в последнее время, – пробормотал он.
Этот его загадочный кое-ктотак и не появился, и Алеша оставался в мрачном расположении духа до самого праздника.
Папа все никак не возвращался с работы, хотя уже пришли и Зюзин со своей мамой, и Петя с Зоей, и мы все уже собрались на кухне и через полчаса должна была начаться речь президента.
– Папа лечит людей, а они болеют в любое время: и в праздники, и ночью, – пояснила я Зюзину. – Это очень серьезная работа, почти как у президента. Он же тоже вот в Новый год не сидит дома, а поздравляет население на улице, на диком холоде, на фоне Кремля, и у него даже шапки на голове нет, хотя ему, может быть, домой за стол хочется…
Бабушка всплеснула руками и сделала круглые глаза:
– Да что ты говоришь! – И поцеловала меня в обе щеки по очереди.
Я незаметно вытерлась. На душе у меня было хорошо.
А папы все не было. Но тут кто-то позвонил в дверь. Карл и Алеша вскочили, но мама махнула им рукой и сама пошла открывать. Потом она вернулась на кухню и покачала головой: «Нет, это не папа».
И тут на кухню вошел папа в костюме Деда Мороза. Карл взвизгнул от удовольствия и кинулся к нему, сшибая стулья.
Ну что за детский сад! Но, кажется, Зюзин тоже поверил, что это не папа, а Дедушка Мороз.
Карла торжественно назначили ассистентом Деда Мороза – он должен был раздавать подарки после боя курантов и речи президента.
– Ты что, будешь, как Снегурочка? Она же девочка! – Я попробовала подколоть его, но мама погрозила мне пальцем.
А Карл был так рад, что не обратил на мои слова никакого внимания. Он показывал Деду Морозу своих животных и притоптывал на месте от переполнявших его чувств.
Папа Дед Мороз сел к нам за стол, и мы молча слушали, как нас поздравляет президент всей нашей большой страны. А потом надо было успеть загадать желание, пока бьют куранты. Я хотела загадать Англию, но в последний момент успела заставить себя передумать и попросила, чтобы у Наташи дома все наладилось.
А потом я получила в подарок планшет! Я прямо не верила своим глазам. Оказывается, наш директор был прав – как только начинаешь делать добрые дела, желания начинают потихоньку исполняться. Мне правда стало неловко перед Зюзиным, потому что его подарок был куда скромнее моего. Я-то ведь, в отличие от Карла, прекрасно понимаю, что подарки покупают родители, а не Дед Мороз. Его мама подарила ему просто книгу в подарочном пакете со снеговиком. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с моим шикарным планшетом. А ведь все мы знали, как Зюзин любит технику.
И тут оказалось, что в мешке у Деда Мороза есть подарок и для Зюзина тоже! Это был прекрасный радиоуправляемый пластмассовый вертолет с пультом и батарейками. Петя сразу же обещал немного обалдевшему Зюзину, что, когда мы пойдем гулять, возьмем с собой вертолетик, и Зюзин будет им управлять. Если, конечно, он захочет открыть свой прекрасный подарок. Зюзин все еще не мог ничего сказать, только все сморкался и сморкался, другой рукой прижимая к груди коробку с вертолетом. А его мама сняла очки, такие же большие и толстые, как у Зюзина, и стала что-то вытаскивать из глаза, как будто туда попала пыль или соринка. А потом обнималась с нашей мамой и что-то ей говорила, но мама категорически покачала головой и сказала: «Нет, нет, что вы».
Карл получил на Новый год петарды, и его аж трясло, так ему хотелось скорее пойти на улицу с петардами, Зюзиным и вертолетом. Но он никого не торопил, боясь спугнуть атмосферу радости и благодати, которой была до краев наполнена наша кухня. Она стала какой-то незнакомой и торжественной, такой красивой, завешанной серебряной мишурой и бумажными снежинками (правда, слегка кривоватыми). Дед Мороз попрощался с нами, а буквально через минуту в комнату вошел папа в обычной своей одежде, слегка вспотевший от синтетического костюма и бороды и замученный Карловыми объятиями и вопросами.