— Тогда поздравляем, — украдкой обменявшись выразительными взглядами, решили не спорить Катя и Таня.
— Ничего, — сочла Моя Длина своим долгом ободрить подруг. — Скоро и вы почувствуете. Ладно, пошли, — поторопила она. — А то ребята, наверное, уже заждались нас в буфете.
Мужская часть Компании с Большой Спасской направилась в буфет занимать очередь. Девочки поспешили на второй этаж. Однако, не доходя до буфета, Моя Длина, жестом остановив подруг, процедила сквозь зубы:
— Это, по-моему, настоящая наглость.
— Ты о чем? — не поняла Таня.
— Посмотри вон туда и поймешь, — указала пальцем вперед Школьникова.
Там, уткнувшись в открытую общую тетрадь, стояли Олег и Дуся Смирнова.
— Ого! — вырвался тихий возглас у Тани.
— По-моему, Танька, тебе пора открывать боевые действия, — начала напутствовать ее Школьникова.
— Лучшая защита, Танечка, — это нападение, — нараспев проговорила Катя.
— Катька права, — поддержала Школьникова. — Как говорит моя мать, своего упускать добровольно нельзя.
— Не собираюсь я никому насильно навязываться, — гордо вскинула голову Таня.
— И очень зря, — осудила ее Моя Длина. — Я бы на твоем месте Олегу за такое глаза повыцарапала.
— Вот еще, — демонстративно отвернулась Таня от Олега и Дуськи.
— А мне кажется, Олег тут совершенно ни при чем, — сказала Катя. — Бороться нужно с Дуськой.
— Ничего себе ни при чем! — воскликнула Моя Длина. — Вы только посмотрите на него.
— Не хочу я на это смотреть, — покачала головой Таня. — Пошли в буфет.
Едва увидав девчонок, Пашков закричал:
— Скорее сюда! Иначе Женька все съест!
Женька и впрямь, мигом слопав все, что купил для себя, нацелился на тарелку с булочками для девочек. Мужественный Темыч вцепился в тарелку с другой стороны.
— Не смей! — кричал он на Женьку. — Это не тебе.
— Я только одну, — пытался схватить булочку тот. — А девчонкам все равно слишком много. Они худеют.
— Пускай берет, — разрешила Моя Длина. — Мне булок нельзя. Я только сок выпью. И травяной настой Труповых, — достала она из сумочки пузырек с ядовито-зеленой жидкостью.
— А это пить не опасно? — с недоверием покосился на жидкость Темыч.
— Тебе, микроспора, опасно, — отвечала Моя Длина.
— Почему это мне опасно, а тебе не опасно? — возмутился Тема.
— Потому что, если ты будешь это пить, — глянула на него сверху вниз Моя Длина, — то от тебя вообще ничего не останется. И превратишься ты из микроспоры в микробактерию.
— А ты у меня вообще неизвестно во что сейчас превратишься, — захлестнуло негодование Темыча.
— Лучше поешь, Темочка, — торопливо заткнула ему рот булочкой Катя.
— Чур, половина моя! — мигом заявил о своих правах Женька.
И, не дав Темычу даже глазом моргнуть, долговязый мальчик оторвал от булки кусок.
— М-м, м-м, — только и смог изречь Темыч.
— Мычи, мычи, — мгновенно справился с половиной булочки Женька.
Тут к столику подошел Олег.
— А-а, вы уже здесь! — улыбнулся он девочкам.
— Мы-то здесь, — угрожающе произнесла Моя Длина.
А Таня, к немалому удивлению Олега, вообще на его приход никак не отреагировала. Моя Длина, полагая, что Таня ведет себя совершенно неправильно, ткнула ее под столом ногой, а затем стала всеми силами показывать, что следует перейти к активному наступлению.
— Перестань, Машка, — шепнула Катя, ибо увидела, что у Тани уже подрагивают губы.
— Вы что там, девчонки? — спросил Олег.
— Мою булочку тоже кто-нибудь может съесть, — сдерживаясь из последних сил, произнесла Таня.
— Отлично, — с аппетитом стал поглощать ее булочку Олег. — Но вообще-то ты, Танька, зря, — счел своим долгом отметить он. — Чем-то все-таки надо питаться. А то от тебя скоро вообще ничего не останется.
— Я дома поем, — не глядя на него, ответила девочка. — В нормальной обстановке.
И, резко дернув плечом, она вдруг выбежала из буфета.
— Чего это с ней? — повернулся Женька к Олегу.
— Не знаю, — искренне недоумевал тот.
— Ну, конечно же! — всплеснула руками Моя Длина. — Он не знает.
— Ты на что намекаешь? — почувствовал в ее голосе издевку Олег.
— Не врубаешься? — посмотрела ему в глаза Школьникова.
— Представь себе, нет, — начал уже выходить из себя Олег.
— Тогда напряги головку и подумай, — посоветовала Катя. — У тебя обычно это хорошо получается.
— А чего это вы на него все ополчились? — разинул рот Лешка Пашков.
— Во-первых, ребенок, не вмешивайся не в свои дела! — шикнула на него Машка. — А во-вторых, Олег все прекрасно сечет. Только зачем-то придуривается. В таких случаях все придуриваются, — обобщила она.
— Ты что имеешь в виду? — окончательно сбили с толку ее слова Олега.
Тут раздался звонок. Девочки первыми покинули буфет. Олег, тихо проговорив: «Чудеса в решете», тоже поспешил в класс.
На протяжении алгебры и геометрии Таня, украдкой следившая как за Олегом, так и за Дуськой Смирновой, заметила, что рыжая девочка, сидевшая впереди, несколько раз оборачивалась. А один раз Олег в ответ на какое-то Дуськино замечание тихо засмеялся.
«И он еще смел меня упрекать, что я не сказала вчера, куда мы ходили, — охватывало все большее возмущение Таню. — А я, дура, перед ним оправдывалась! Вот уж никогда бы не подумала, что Олег способен на такую подлость. И, главное, с кем! С Дуськой Смирновой!»
Дуська еще несколько раз обернулась. И, кажется, даже что-то передала Олегу.
— Слушай, — не укрылись Дуськины действия и от Кати. — По-моему, они уже обмениваются записками. Надо срочно что-то предпринимать.
— Зачем? — пожала плечами Таня.
— Потому что, если ты будешь продолжать хлопать ушами, Дуська у тебя Олега уведет, — объяснила темноволосая девочка. — И тогда наша компания развалится.
— Ну и пусть, — едва не плакала от обиды Таня.
— Это тебе «пусть», а нам нет, — со свойственным ей эгоизмом заметила Катя.
— Вот сама и принимай меры, — откликнулась Таня.
— Нет, подруга, так не годится, — продолжала убеждать Катя. — Ты слишком рано опустила руки.
— А что ты мне предлагаешь? — повернулась к ней Таня. — Если человеку понравился кто-то другой, его не заставишь думать иначе.
— Во-первых, убеждена, что ему пока еще никто не понравился, — сказала Катя. — Но если упустить момент, дело может по-всякому обернуться. Хотя я лично думала, что Олег умнее.
Таня молчала.
— Видимо, все мужики такие, — продолжала Катя. — Стоит кому-нибудь поманить, они и рады стараться.
— Олег не такой, — упрямо заявила Таня.
— Оно и видно, — кинула Катя красноречивый взгляд на Дуську. — Нет, Танька, ты ведешь себя совершенно неправильно.
— Почему же? — спросила Таня.
— Девочки! — вдруг раздался рядом с ними голос математички Светланы Сергеевны. — Вы уж мне прямо скажите: я вам не очень мешаю обсуждать проблемы личной жизни?
Класс грохнул.
— Вся личная жизнь в нашем классе у Машки Школьниковой! — выкрикнул с последней парты здоровяк Марат Ахметов.
— Вот как? — поджала губы хорошенькая математичка, которую всегда приводило в немалое замешательство, когда Школьникова строила глазки Андрею Станиславовичу.
— Заткнись, «новый русский» проклятый! — кинулась через весь класс Моя Длина к Марату.
Тот, хохоча, увернулся и побежал по проходу.
— На место! — прикрикнула на них Светлана. — Иначе устрою вам внеочередной зачет. Расшалились, ребятки. Можно подумать, что не в десятом, а в пятом классе учитесь.
Но Моя Длина и в такой обстановке все же ухитрилась отвесить Ахметову звонкий подзатыльник. Тот, сморщившись от боли, уселся за парту. Класс притих. К Светлане все относились с большим уважением.
До конца учебного дня Таня упорно избегала разговоров с Олегом.
Тот искренне удивлялся. Он совершенно не чувствовал за собой вины.
— Ты не знаешь, что это с Танькой? — обратился он наконец к Пашкову.
— Думаю, это все Трупов, — проникался все большей неприязнью к владельцу «Идеала» Лешка.
— Трупов? — посмотрел на друга Олег. — Он-то при чем?
— При том самом, — многозначительно произнес Лешка. — Прикинь. Они как начали туда ходить, все стали какие-то не такие.
— Точно, — согласился Темыч. — Наверное, Труповы наших девчонок гипнотизируют и зомбируют в своих целях.
Олег мысленно прокрутил события назад. И вынужден был признать, что в словах друзей есть зерно истины.
— Видимо, эти Труповы сперва настраивают пациентов против друзей, — продолжал Лешка. — Потом против родных. А потом делают их сообщниками своих преступлений.
— Ты что, думаешь, у них какая-нибудь секта? — заволновался Темыч.
— А почему нет? — откликнулся Пашков. — Смотрите, какая простая схема. У одних пациентов Труповы выведывают, где спрятаны богатства. Других под гипнозом заставляют грабить и приносить им награбленное. А сами остаются как бы ни при чем.
— Верно, — подхватил Темыч. — А главное, если те, кто под их гипнозом, даже и попадутся на месте преступления, они все равно позабудут, зачем и по чьему приказу там оказались.
— Нет, ребята, это уже, пожалуй, слишком, — потряс головой Олег. — В центре Трудовых лечится такая крутая публика. Сами ведь видели, кто туда подъезжал.
— Ну и что, — не произвел впечатления его довод на Пашкова. — Чем круче, тем, в случае провала, легче отмазаться. А главное, Трупов остается чистеньким.
— Естественно, — кивнул Темыч. — Потому что у него в программу гипноза заложено, чтобы пациент, пробудившись, ничего не помнил.
— Вся информация как бы стирается у него из памяти, — подхватил Пашков. — Хорошие гипнотизеры это умеют. Вот моему предку однажды привезли одного пациента. Он всего лишь разок сходил к зубному врачу. А тот куда-то не туда ему бормашиной заехал. Вот он все и забыл после этого. И жену, и остальных родных, и иностранные языки, и даже как звать.
— Кого звать? — не понял Темыч.
— Да его самого, — внес ясность Лешка. — Предок мой уж на что мастер, а почти ничего сделать не смог. То есть вообще-то смог, но не совсем.